Здесь нам приходится вспомнить о том материале, который
известен.
Психические явления, в том числе и эмоции, впервые описал Вильгельм
Вундт. Правда, он называл эмоции чувствами. Он говорил: есть
объект[ивные] элементы сознания – ощущения и представления, и
субъект[ивные] – чувства. Это и есть эмоции как психические
явления.
Но тот же Вундт говорит о чем? Если теперь рассматривать чувство
или эмоцию как единое психическое явление, то и в нем надо
различать две стороны.
Если угодно, такая эвристика: правило описания психики для Вундта –
различать объективное и субъективное. Здесь просто: объективное –
внешнее, то, что идет из мира, субъективное – внутреннее, то, что
связано с внутренним опытом субъекта.
И тогда – две стороны этого явления.
1. Объективная. Эмоция – это всегда отношение к чему-то, эмоция
обязательно имеет предмет.
Вундт: эмоция связана с определенным предметным представление.
Скажем на быт[овом языке]: бывают такие явления, когда мается
человек и не знает, что является причиной его негативного
эмоционального переживания. И Вундт, и [его] последователи укажут:
нет беспредметных [эмоций]. Если есть [эмоция] – ищите предмет.
2. Субъективная. Как раз и именуется словом переживание и,
насколько мы помним, эти переживания, или эти собственно чувства по
Вундту даже классифицируются по параметрам –
удовольствие/неудовольствие, возбуждение/успокоение,
напряжение/разрядка. (Об этом говорилось в начале курса, когда
Вундт был [для нас] главной фигурой в психологии.)
Эта субъективная сторона обладает важной функцией – переживание
собственно чувства синтезирует психическое явление, обеспечивает
целостность психического явления.
У Вундта трудный язык, и мы его огрубляем. Представление
–объективная сторона – обычно состоит из простых элементов
ощущений. Представление нуждается в синтезе, иначе может
распадаться на части. Эту связь обеспечивают чувства, эмоции.
И наверняка кому-то запомнился пример, который [уже] приводился,
пример с передачей «Угадай мелодию», где нужно было как минимум 3
ноты, когда заведомо с участием эмоционального опыта воссоздать
целое по частям. Это и есть основная функция чувства.
А мы о Вундте вспомнили, и перейдем к какому-нибудь современному
автору, оставаясь в рамках этого аспекта. Сюда же, когда говорим об
эмоциональных явлениях добавляем такой пункт – эмоция как
феномен.
На этот раз мы уже в XX веке, и вспоминаем то, что слово «феномен»
для психолога, философа XX века – это опорное слово для названия
школы – феноменология. Название этой школы, изначально немецкой,
хотя у немецких феноменологов, в частности, Гуссерля, про
феноменологию достаточно знать несколько слов: это – попытка
одновременного объяснения и описания явления. Гештальт-психолог
описывает явление, и одновременно объясняет его, он описывает
феномен как таковой.
Идея феноменологии как философского направления в объяснении не
нуждается – идти к тому, что дано субъекту непосредственно...
Не знаю, входит или нет [этот] текст в семинарские занятия, но
упомянуть автора... концепции эмоций... стоит. Это – не феноменолог
по исходным позициям. По философскому направлению – представитель
экзистенциализма – философ, психолог, драматург Жан-Поль Сартр.
Посмотрим на языке Сартра что значит эмоция как феномен.
Он довольно подробно рассматривает феноменологию эмоций... Скажем о
том, что он предлагает в качестве рационального зерна. Вспомним о
том, что проходили в начале темы. Эмоция – это средство
приспособления к ситуации, такое приспособление к ситуации, которое
позволяет действовать в ней. Эмоция суть средство адаптации. А раз
адаптации, значит, наверное, к среде. Но только слова адаптация,
среда – слова близкие к... Но Сартр – философ, которому
позволительно быть и писателем, и драматургом, и поэтом – у него
метафорический язык.
Роль эмоций [у него можно] представить так: «Человек реагирует на
мир, взаимодействует по крайней мере двумя способами»,– говорит
Сартр.
Первый способ, наверное, можно считать нормативным для человека –
рационального взаимодействия с миром. Рациональное – значит такое,
где есть различие между объектом и отношением к нему; в
рассуждениях – различие между причиной и следствием. И жизнь в
таком рациональном мире, рациональная жизнь в мире, предполагает
соблюдение логики.
Но здесь Сартр говорит о том, что бывают ситуации, когда
рационально действовать невозможно, нет условий для рационального
осмысления ситуации.
И тогда вступает другой способ взаимодействия с миром. По симметрии
он называет его иррациональным или магическим. Тут он сам отдалился
в область магии... Если ситуацию невозможно рационально оценить,
нужен другой способ, который позволит организовать пока неясное,
непонятное. И тогда Сартр как раз сюда и помещает эмоцию как
феномен. Он говорит: «Эмоция – форма редукции, перехода из
рационального мира в мир магии, в мир, где отсутствуют какие-то
важные различия, например, между самим объектом и тем, как этот
объект представлен в заведомо субъективной фантазии». Нет различия
между естественным и сверхъестественным. Сверхъестественное в
спок[ойном] смысле – нет различия между объектом и отношением к
нему, и затем – нет причинности, нет логических противоречий,
точнее, есть безразличие к причинности и к логике.
Лучше при темном окне приводить пример, который любит Сартр. Сидим
в комнате, и вдруг за темным окном появилось что-то неясное для
нас. Сартр говорит: и мы сразу испугались, испытали страх. Это –
эмоция как феномен, как магическое переживание.
Поставьте на место себя человека рационального. Он скажет: «Я пока
не знаю, что это за объект, он находится далеко от меня – за окном,
а не в комнате». И приведет массу рациональных оснований, чтобы
никакого феномена не было. Но не действуют эти основания – нужно
прямая непосредственная оценка этой ситуации. Магическое мышление –
предмет особого разговора, а лучше – на восприятии: познавательное,
эмоциональное и волевое (действенное) начало не отделены друг от
друга.
Это Грот напишет: восприми, прими эмоционально; потом – стремление,
потом – действие. Не таков эмоциональный феномен, там все
вместе.
Магическое мышление – это первобытное мышление. Не только Сартр,...
исследователь мифов и легенд. В мире магии действуем не так, как в
мире логике...
[Пример.] Некоторому европейцу-исследователю приходится
беседовать с туземцем. Была буря, снесло хижину и балка ударили по
ноге [туземца,] и повредила ему ногу. И туземец моментально
заключил – да, я так и знал, я должен получить наказание за
провинность которую когда-то совершил.
Все это возмутительно для европейца – начинает задавать туземцу
вопросы... Тот отвечает: «Дул сильный ветер, был ураган... – Балка
почему упала? – Наверное, подгнила, нужно [было] заменить». И
европеец согласен. Спрашивает: причем тут эмоциональная оценка, что
ты наказан, зачем сверхъестественные магические вещи? И туземец
четко отвечает: «Да, все это так. Но почему балка попала именно на
мою ногу?»
Т.е. эти объективные причины остаются в силе, но не позволяют
объяснить главное – почему случилось [именно] со мной... Феномен –
уникальность события, как происходящего именно с данным субъектом.
В этом смысле, сколько не рассуждай о рациональности... никогда
никакое рациональное объяснение не снимет этой необходимости –
объяснить индивидуальное событие – объяснить, освоить.
Пример. Это поистине мука для европейца объясниться с туземцем, что
надо разделять рациональное и иррациональное. И эта мука
предст[ает] в разговоре...
В некотором туземном селении существует обряд гадания – женщины
племени долгое время собирают травку, сушат, специально толкут,
разводят и получается сильнейший яд.
Когда нет возможности решить «да» или «нет» – современный человек
бросает жребий (монетку). (Но лучше заранее записать, что означает
орел, а что – решка, а то пока монета летит, можешь забыть...)
А туземец приходит и задает вопрос жрецу, а жрец – оракулу.
Какой-то вопрос, на который есть ответ «да» или «нет». Жрец задает
вопрос: Как быть? «Да» или «нет»? И в руке цыпленок... И когда
задается вопрос, цыпленку в клюв капают каплю яда. Подох – «да»,
остался жив – «нет».
Европеец [задает вопрос:] «Ну, а если капнуть в клюв это
драгоценное прекрасное снадобье просто так, не обращаясь к оракулу
– он подохнет или нет?»
Жрец не понимает этого вопроса: «Странные люди... Женщины столько
собирали, [сушили, готовили]... и мы какому-то цыпленку просто так
[будем] капать каплю?»
Европеец хитрит: «Предположим, достался туземец, у которого надо
много раз проверить мнение, и это мнение – «нет»... Ответ «нет» –
значит, остался жить; вторая, третья... капли – остался жить. Что
[произойдет] в этом случае?»
Жрец долго думал и ответил: «По-видимому, цыпленок лопнет». Ничто
не могло его отвратить от эмоционального отношения миру. Эмоции
здесь довлеют над логикой и побеждают.
Второй аспект анализа эмоций...