Конкордию основали иммигранты из Германии. Они начали приезжать в конце 1830-х годов, хотя название город получил только в 1865. Предки Кэтрин как по линии отца, так и по линии матери были людьми прилежными и очень дисциплинированными. Они очень тяжело трудились и гордились этим. Эти черты тяжелой работы и дисциплины повлияли на Кэтрин очень сильно и были присущи ей всю жизнь.
Однажды она сказала:
«В Конкордии, что в штате Миссури, если ты встаешь утром и плохо себя чувствуешь, то знаешь, что нужно делать (так делают все те немцы-лютеране, которые живут там). Нужно пойти и поработать.
Мой папа говорил: “Ну, тебе нужно просто потрудиться — и все пройдет, дорогая.”
А мама добавляла: “Правильно, дорогая. Тебе нужно взять метлу и начать подметать дорожки. Вскоре тебе станет лучше.”
Да уж! Одни мысли об этой метле быстро меня исцеляли. Мне совсем не было весело от шуток моих родителей!»
Правильное отношение, даже склонность к труду, закладывалось в ней всю жизнь. В те годы это проявлялось в ее старательности и тщательности при изучении Слова. Иногда она задумывалась, не пропустила ли она что-то важное, работая не переставая:
«Мне кажется, что все время я только проповедовала и молилась, работала и еще немного молилась, потом снова проповедовала и работала еще старательней. Иногда я думаю, не пропустила ли я что-то в своей жизни, не имея такой юности, как у остальных парней и девушек. Все, что я видела, мало кто знает об этом, — это тяжелый труд.
Вы спрашиваете, почему я так хорошо знаю Слово Божье. Потому что с тех пор, как я себя помню, я всегда изучала Писание. Я была голодна по Слову. Я искала понимания духовных вещей. Порой мне кажется, что я постоянно молилась одной бесконечной молитвой, оставаясь всегда в Его присутствии. Поэтому Он так реален для меня, как биение моего сердца. Очень часто реальнее человека, сидящего со мной в одной комнате».
Мать Кэтрин, Эмма Валкенхорст, вышла замуж за Джозефа Кульмана в 1891 году. Кэтрин родилась 9 мая 1907 года. Она родилась на их ферме, за пять миль от Конкордии, как записано в ее личном деле в школе. (Свидетельства о рождении не были введены в практику в штате Миссури до 1910 года.) Когда ей было около двух лет, Джо продал 160-акровую ферму и построил большой дом в городе, дом, который Кэтрин всегда называла своим. Фактически, она так его полюбила, что всегда настаивала на том, что родилась в нем, хотя факты говорят обратное.
Ее назвали в честь матери ее отца, Катерины Мари Сарраген Боргштедт, немного иначе написав имя. Первый муж Катерины умер в Германии. Катерина вышла замуж за Джона Генри Кульмана в 1851 году. Они переехали в Конкордию в 1853 году. Эта бабушка была всем известна за свое трудолюбие. Она пряла шерсть для всей округи. У нее также были эпилептические припадки.5 Второе имя, Джоанна, Кэтрин получила от бабушки по материнской линии, которую звали (Ханна) Куэстер Валкенхорст.
Подруга детства описала Кэтрин следующим образом:6
«...Крупные черты лица, рыжие волосы, веснушки. О Кэтрин нельзя было сказать, что она красавица. Она не была изящной и не имела женского обаяния, с какой стороны ни посмотришь на нее. Она была выше всех в нашей компании (172 сантиметра), шаловливая и похожая на мальчишку. Мы все еле поспевали за ней из-за ее широкого шага.
Она говорила скорее вызывающе, чем по-девичьи. И я осмелюсь сказать, что она часто испытывала терпение своей матери, которая была, скорее, строгой и непреклонной, и ни за что не хотела менять свои взгляды на жизнь».
Также о Кэтрин говорили, что уже в подростковом возрасте она была “независимой, полагалась только на себя и старалась все сделать по-своему.”7
Бушующие воды и глубокие моря
Все, что происходит в нашей жизни, может принести нам огромную пользу, если только мы отдадим себя Богу и посвятим свою жизнь исполнению Его ноли. Кэтрин умерла для своего и воскресла, чтобы служить Богу. Поэтому в ней возникла воля, которую нельзя было сломить даже жесткой дисциплиной ее матери. Это было благородное достоинство, которое потом распространилось на финансовую сферу ее служения, сильно повлияло на посвященность Божьей работе и ввело ее в такие необычные взаимоотношения со Святым Духом.
Когда ей было всего семнадцать, она написала три мудрых замечания в маленькой красной тетради, похожей на дневник или записную книжку. Спустя много лет, она открыла эту тетрадь и прочла написанные ею слова:
«Сотрет ли жизнь человека в порошок или отполирует его - все зависит от того, из какого материала )тот человек сделан.
Алмаз нельзя превратить в бриллиант без жесткой полировки, а человек не может совершенствоваться без испытаний.
Хорошим лоцманом можно стать лишь в бушующих водах и глубоких морях.
Когда я держала эту тетрадь в своих руках час назад, я будто листала страницы моей жизни. Прошли долгие годы с тех пор, как я писала все эти слова. Но я могу засвидетельствовать, что каждое слово, написанное мною в тот день, истинно.
Я чувствую, что стала такой, какая я есть сейчас из-за этих глубоких вод. Не ясная солнечная погода, а шторма, ветра и бури в моей жизни (отполировали меня). И я говорю вам об этом, не боясь противоречий. Это истинно. Друг мой, эти вещи приходят к тебе; и, зависимо от того, из чего ты сделан, ты либо позволяешь им сразить тебя наповал, либо используешь их во славу Божью.
...Я листаю страницы моей жизни и вижу, что есть в ней определенные вехи, переломные моменты. Я могу указать на них пальцем. Я в точности знаю день и час, когда я могла бы остаться в поражении. Я знаю места и времена, знаю города и разные происшествия, знаю кризис, который наступил в моей жизни, когда я была готова поднять белый флаг поражения. Я могла бы опуститься и отдаться самосожалению.
Я бы не достигла того уровня, где я нахожусь, если бы не разочарования и шторма. Я решила когда-то, что я не стану маленькой птичкой, которая ищет, куда бы ей укрыться, при малейшем дуновении ветра.8»
Ее принцип полагаться на себя может показаться противоречащим принципу умереть для своего. Однако здесь нет ничего противоречивого. Она также сказала в этой проповеди:
«Я бы не смогла сделать это сама; но, когда я совершала попытку, Бог всегда оказывался рядом, чтобы помочь. Когда ты молишься, ты попадаешь в поток силы — Его силы. Все, что тебе нужно сделать — это отдать себя Богу и попросить Его позаботиться о тебе. Попроси Его разобраться с теми вещами в твоей жизни, которые больше тебя, и вскоре ты увидишь, что ты над всеми обстоятельствами, всеми штормами, всеми трудностями».
В ее жизни было несколько переломных моментов еще в юности, до того, как она стала взрослой. Ей пришлось покинуть дом, будучи совсем юной, чтобы путешествовать с сестрой и шурином, организовывая палаточные служения. Потом она вошла в свое служение.
Глава 3
Вехи духовного роста
“Заплатить цену не значит сделать это лишь однажды”.
Первый переломный момент в ее жизни наступил, когда ей было около четырнадцати лет. Это было ее обращение. Она много раз рассказывала эту историю. Она ответила на зов Святого Духа без какого- либо посредника со стороны людей. Она была воспитана в “религиозной” среде, а не в духовной. А в церквах, которые она посещала, никогда не призывали к принятию Иисуса.
Кэтрин говорит о своем обращении следующее:1
«Я стояла рядом с мамой; церковные часы показывали, что было без пяти двенадцать. Я не помню ни имени проповедника, ни хотя бы одного слова из его проповеди. Но что-то со мною произошло. Это для меня так же реально сейчас. Это самое реальное, что произошло в моей жизни.
Когда я стояла, меня вдруг начало трясти. Это было так сильно, что я не могла больше держать сборник с гимнами. Поэтому я положила его на скамью... и зарыдала. Я чувствовала тяжесть (обличения) и поняла, что я грешница. Я чувствовала себя самым плохим, низким человеком в мире. Хотя в то время я была четырнадцатилетней девочкой.
В той маленькой методистской церкви никогда не призывали к покаянию и принятию Господа. Я часто видела, как в церковь принимаются новые члены. Но со мной было совсем не так! Я сделала то, что было у меня в сердце: оставив свое место, я пошла к первому ряду и села у его начала, не переставая плакать. О, как я плакала!
...Потом все юное существо Кэтрин осознало, что нужно радоваться. (Ее слова.) ...Я стала самым счастливым человеком во всем белом свете. Вся тяжесть ушла. Я пережила что-то, что потом никогда не покидало меня. Я была рождена свыше, а Святой Дух сделал именно то, о чем говорил Иисус (Иоанна 16:8).»
Посещение церкви было настолько естественным для Кэтрин, насколько естественным был ее тяжкий труд в Конкордии. Однако она была из семьи, в которой сочетались две деноминации. В то время, когда Кэтрин родилась свыше (1921 г.), мать и дочь посещали методистскую церковь, несмотря на то, что миссис Кульман была исключена из членства в этой церкви из-за ее брака с Джо Кульманом, баптистом. Однако вся семья числится с 1922 года в списках членов баптистской церкви, и похороны Эммы Кульман в 1958 году были проведены именно там.2
Кэтрин несколько раз замечала в своих проповедях, что ее дедушка Валкенхорст был твердо убежден, что на небо попадут только методисты! К этому она добавляла, что дедушка практически ничего не знал о рождении свыше.
“Если дедушка Валкенхорст и попал на небо, в чем я сильно сомневаюсь, он наверняка получил шок, увидев там баптистов,” - сказала она.3 Когда мать Кэтрин вышла замуж за баптиста, мистер Валкенхорст отрекся от своей дочери.
Когда Кэтрин была подростком, ее мать была учителем молодежи в методистской церкви. Соседка рассказывала, что миссис Кульман была прекрасным учителем, и, по ее мнению, дети наверняка были хорошо воспитаны и научены. Та же соседка сказала, что она часто слышала пение, доносившееся из дома Кульманов. Также, по ее словам, кто-то играл на фортепиано.4
Не смотря на то, что миссис Кульман хорошо знала Библию и была “прекрасным учителем,” она не была рождения свыше до 1935 года. Это произошло па одном из собраний Кэтрин в Денвере.
Жизнь Кэтрин, как и жизнь многих других служителей нашего века, показывает, что Бог сам выбирает подходящего человека на то или иное служение. Его великие духовные лидеры не являются таковыми из- за усилий людей, а встают по избранию Божию и совершенствуются через борьбу и шторма, о которых говорила Кэтрин.
Орал Робертс и Кеннет Е. Хейгин поднялись со смертного одра и прошли через многие шторма и гонения, но их посвященность призванию Божьему никогда не поколебалась.
Отец Кэтрин никогда не слышал, как проповедовала Кэтрин — он не успел, поэтому, как только появилась Денверская Скиния Пробуждения, она пригласила на служения свою мать. По окончании первого посещенного Эммой Кульман служения, Кэтрин, как обычно, пошла в молитвенную комнату, которая находилась за кафедрой, чтобы помолиться за тех, которые ответили на приглашение.
Спустя несколько минут мать Кэтрин тоже вошла в молитвенную комнату и сказала, что хочет знать Иисуса так, как Его знала Кэтрин.5
Кэтрин, вся в слезах, протянула свою руку к матери и коснулась ее затылка. В тот момент, когда пальцы коснулись головы миссис Кульман, ее начало трясти. Потом она заплакала. Это было подобно тому, что пережила Кэтрин, когда стояла рядом с матерью в той маленькой методистской церкви в Конкордии. Но на этот раз было что-то еще. Мама Кэтрин подняла голову и начала говорить, сначала — медленно, потом — быстрее. Но слова произносились не английские. Это был ясный, твердо звучащий, неизвестный язык
Кэтрин упала на колени рядом с ней, плача и смеясь одновременно... Потом Эмма открыла глаза и протянула к Кэтрин руки. Они крепко обнялись. Это был первый раз, когда мать обняла ее (по крайней мере, Кэтрин не помнила, чтобы это происходило раньше).
Мать не спала три дня и две ночи после случившегося. Она была новым человеком, по словам Кэтрин, и всю свою оставшуюся жизнь в Конкордии она провела в сладком общении со Святым Духом.
Этот случай наверняка дал Кэтрин своего рода исцеление. Однако она явно была озабочена по поводу спасения ее возлюбленного отца. Она не была уверена на все сто, что он был рожден свыше. Бывали случаи, когда она говорила с уверенностью, что отец с Богом; но наличном уровне, по крайней мере, один раз, она призналась в том, что не до конца в этом уверена, и это расстраивало ее.
Она рассказывала, что отец испытывал антипатию к проповедникам. Она даже говорила об этом так: “Джо Кульман презирал и ненавидел проповедников! Если он шел по улице, — говорила Кэтрин, а навстречу ему шел проповедник, он переходил на другую сторону, чтобы только не разговаривать с этим проповедником. Он думал, что все проповедники “занимаются этим из-за денег”6. Он ходил в церковь только по праздникам или в тех особенных случаях, когда Кэтрин рассказывала наизусть заученный отрывок. Насколько ей было известно, он никогда не молился и не читал Библию.
Когда они с матерью вернулись домой в тот незабываемый воскресный день, отец Кэтрин стоял на кухне. Она сразу же побежала к нему, чтобы рассказать обо всем, как она делала это всегда до этого случая.
Еще по пути на кухню она начала кричать: “Папа, папа, Иисус только что вошел в мое сердце!”7
Он ответил ей без всяких эмоций: “Я рад, дитя мое, я рад.”
Она никогда не была уверена в том, что он правильно ее понял тогда. Однако она решила ходить в баптистскую церковь отца, а не в методистскую, в которую привыкла ходить ее мать. Уже тогда у нее была своя воля.8
Веха вторая: уход из дома.
Есть еще одна черта у тех людей, которых Господь использует очень сильно: они оставляют позади все, что у них было, и идут вслед за Ним. В 1913 году старшая сестра Кэтрин Миртл вышла замуж за молодого, красивого евангелиста, который только что закончил свою учебу в Библейском Институте имени Муди. Миртл и Эверетт Пэрротт проводили евангелизационные служения в большой палатке. В 1923 году, когда Кэтрин исполнилось шестнадцать лет, Миртл и сама Кэтрин убедили родителей отпустить нашу героиню путешествовать с супругами Пэрротт. Сестры были уверены в том, что такова Божья воля.
В то время Пэрротты по распределению находились в Орегоне. Они познакомились там с широко известным учителем и евангелистом, доктором Чарльзом С. Прайсом, который проводил служения исцеления и рассказал им о крещении Святым Духом. Однако почти с самого начала брак Пэрроттов складывался не очень хорошо, а когда появилась Кэтрин, которую нужно было кормить, ситуация совсем не изменилась.
Она могла бы с легкостью поддаться чувству жалости к себе самой в то время. Она взяла на себя стирку по понедельникам (график дел по хозяйству она называла “религией” своей матери) и глажку по вторникам. В глажку включались и белые накрахмаленные рубашки, в которых проповедовал ее шурин, а утюг был очень тяжелой металлической штукой, которую нужно было нагревать на печи, отапливаемой углем или дровами. Не очень простое дело.
В число уроков о терпении, которые она прошла в те годы испытаний, можно включить и урок о чувстве жалости по отношению к себе. Она научилась никогда не предаваться этому чувству.
Многие из ее дальнейших проповедей появились благодаря ее духовному росту. Она рассказала одну историю о женщине, которая предавалась эгоцентричности и жалости к самой себе - она погубила свою жизнь и жизнь близких ей людей. Эта история хорошо показывает, что Кэтрин знала разрушительную силу чувства жалости к себе.9
«Ее жизнь была как в тисках, и она все свалила на себя — это ужасная эгоцентричность. Если бы она убрала ключевое звено в цепи... эгоцентричности и жалости, если бы она только сделала Бога центром своей жизни, все бы изменилось и очистилось.
Это была женщина, которая никогда не говорила: “Я сожалею о случившемся.” Будьте осторожны с человеком: членом семьи, коллегой, подчиненным — если он не может сказать “Я сожалею о случившемся.” Вы очень скоро поймете, что человек этот очень эгоцентричен.
Эта женщина только раз приблизилась к этому, сказав: “Мне очень жаль, что я не достаточно заботилась о своем здоровье.” Даже в этих словах раскаяния присутствовал эгоизм, в той или иной степени. Она была в изоляции. Попросту связала руки Богу и людям. Бог не может помочь ей. Ее муж не может помочь ей.
Поэтому я и говорила десять тысяч раз, что есть единственный тип людей, которому не может помочь Иисус, единственный тип людей, для которого не существует прощения грехов. Эти люди не могут сказать: “Я сожалею о содеянных мною грехах.”
...Такой эгоцентричный человек обычно притягивает к себе болезнь, как магнит.»
Кэтрин наверняка решила, еще, будучи подростком, что она никогда не позволит жалости и эгоцентризму овладеть ею, независимо от того, что может произойти. Ее решение делать все со сверхъестественно открытой ей мудростью позволило ей дойти до следующего переломного момента, до следующей вехи в ее жизни. Ее жизнь показала мне, что каждый христианин, который изучает Слово и молится, получит откровение принципов Божьих, подобно Кэтрин
Кульман. Она всегда говорила, что каждый может позволить Духу Святому действовать в его жизни так же сильно, как Он действовал в ее жизни — если бы только человек согласился заплатить цену.
“Заплатить цену” не значит сделать это лишь однажды. Это начинается с настоящего посвящения, твердого намерения начать жизнь, в которой ты на самом деле платишь цену. Частью этой цены в духовной жизни верующего является признание Божьих принципов, когда Господь притягивает твое внимание к ним (принципов вроде не позволять эгоцентричности взять верх), и решение принять их в свою жизнь. Если ты платишь эту цену, ты позволяешь Святому Духу свободно царствовать в твоей жизни.
Хороший пример того, как избежать чувство эгоцентричности, можно найти в словах Господа, сказанных Им фарисеям по поводу величайших заповедей:
“Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим:
Это первая и наибольшая заповедь;
Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;
На этих двух заповедях утверждается весь закон и пророки. ”
(Матфея 22:37:40)
В харизматическом движении мы называем соблюдение этих двух заповедей “хождением в любви”. Кэтрин Кульман рано узнала о том, что эгоцентричность, как и все остальные “эго-грехи” (жалость к себе, потворство своим желаниям, даже ненависть к себе, осуждение и обвинение себя), мешает Святому Духу.
В ее жизни было много других вех, много других случаев, когда ей нужно было принять решение: внимать урокам, которые несли ей трудные обстоятельства или быть в бунте против происходящего, расти в зрелости через исправление Святого Духа или не покориться Ему. К счастью для Церкви Иисуса Христа двадцатого века, она принимала правильные решения.
Глава 4
Призвание
"Мое сердце настроено правильно.
Я буду верна Ему, какова бы ни была цена этого, всегда”.
Кэтрин так и не поняла, почему Бог призвал ее. Она чувствовала, что миллионы людей были снаряжены для служения лучше, чем она. Бог взял то “ничто”, что она могла дать Ему, и использовал это для Своей славы.
Многие критики тех дней, когда ее служение достигло международного масштаба, не понимали и не видели ее смирение и любовь. Они неверно истолковывали ее способ выражения и стиль, они никогда не пытались увидеть личность за внешней оболочкой. Ранее опубликованные биографии ее жизни показывают, что манера поведения и стиль, в котором она говорила, не были “наигранными”, а полностью принадлежали к реальной личности Кэтрин Кульман.
Она никогда не принимала ярлыков, которые люди пытались вешать на нее. Когда ее называли “целитель веры”, она с твердостью отказывалась от этих слов.
«Я лишь знаю, что я человек, который любит Господа всем сердцем.
...Я против того, чтобы меня называли так (целитель веры). Это хуже всего того, что я слышала о себе. Я просто нормальный человек. Я действительно не знаю, как можно сказать обо мне, кроме как: “она любит людей и хочет попытаться помочь всем, кому сможет”. Я не целитель веры, потому что я никого не исцелила. Это просто милость Божия.
(Но она никогда не сомневалась в своем призвании.) Если бы все на свете говорили мне, что, если яженщина, я не имею права проповедовать евангелие, это бы совершенно не повлияло на меня. Потому что мое призвание к служению было так же определенно, как и мое обращение».
Она называла себя “Божья служанка” - “и на рабынь Моих в те дни излию от Духа Моего, и будут пророчествовать ”(Деяния 2:18). Она использовала пророчество в смысле проповеди, рассказа благой вести, а не в смысле “предсказывания” — что понимается под пророчеством в современном мире.
По ее словам, она не верила, что Господь выбрал ее сразу же — она была даже не вторым и не третьим вариантом у Господа. Она всю свою жизнь считала, что Бог призвал мужчину для выполнения той работы, которую Он совершал через нее, но мужчина этот не захотел заплатить всю цену. Так как Кэтрин ответила на призвание, она воодушевляла огромное количество людей занимать свое место в плане Божьем.
Фундамент для служения
В те пять лет, которые Кэтрин прожила вместе со своей сестрой и шурином, Господь заложил фундамент для служения, которое Он должен был совершить через нее. Она не только работала по хозяйству, чтобы взять на себя каждое бремя, которое могло вызнать ее присутствие. Она также проводила многие часы в эти годы за Словом Божьим, изучая и читая его.
Без знания и откровения Слова никто не может ответить на призвание Господа.
В 1928 году Пэрротты со своей палаткой приехали и город Бойсе, что в штате Айдахо. Однако их материальные проблемы только выросли, поэтому Эверетт взял палатку и поехал дальше, в Южную Дакоту. Миртл же, Кэтрин и Хелен остались, чтобы провести запланированное собрание в Женском Клубе Бойсе.
Через две недели на руках не оказалось даже суммы, необходимой для оплаты арендованного здания. Пожертвования были настолько невелики, что этих денег также не хватило бы на месячную оплату их маленькой квартирки или на покупку хорошего количества еды. Они постоянно ели хлеб с тунцом.2
Миртл чувствовала, что ей ничего не остается, как только следовать за мужем. Но Хелен Гуллифорд, пианистка, отказалась от дальнейшего сотрудничества с ними. Она была профессиональной пианисткой, которая когда-то играла на служениях доктора Чарльза Прайса. На ее душу было достаточно невзгод! Кэтрин тоже не видела надежды на будущее в путешествиях с Пэрроттами.
Кэтрин и Хелен решили оставить палаточный евангелизм. В то же самое время пастор поместной церкви в Бойсе предложил им проповедовать в маленьком купальном зале, превращенном в помещение для миссии. Это было началом служения Кэтрин Кульман.
От миссии они поехали в Покателло, штат Айдахо, где Кэтрин проповедовала в старом оперном театре, который вначале пришлось хорошенько почистить. Потом они отправились в Твин Фолс, тоже в штате Айдахо, прямо посреди зимы. Кэтрин поскользнулась на льду и сломала ногу, но настаивала на проведении служения, где она проповедовала в гипсовой повязке, хотя доктор сказал ей на вставать с постели в течение двух недель.
Она никогда не позволяла своей плоти стать причиной компромисса в ее послушании Божьей воле.
Увлечена Богом
Однажды она сказала, проповедуя:
«Все, что касается Бога, реально для меня. Я не помню, чтобы я хоть когда-нибудь совершила то, что называется отступлением. Не было даже малейшего желания оставить Божье, перестать проповедовать или принимать (жизнь) проще.
Мое сердце настроено правильно. Когда мне было четырнадцать лет, я приняла рождение свыше в той маленькой методистской церкви в Конкордии, что в Миссури. Мое сердце в тот момент настроилось на Божью волну, и я никогда не шла на компромисс с этим.
С самой первой проповеди, которую я проповедовала в Айдахо, “Закхей на дереве ”, Бог знает, что если кто-то и был бы на дереве, то это была бы я. Я знала одно: я была увлечена Богом. Иисус был реален для меня. Мое сердце было настроено».
Она с юмором рассказывала, что после четырех или пяти проповедей она чувствовала, что больше не о чем проповедовать!4
«Я шла по дороге домой, в свою маленькую комнатку, в которой ночевала, и думала: “О чем же мне еще можно проповедовать? Больше в Библии ничего нет. Я полностью израсходовала весь запас проповедей. Серьезно. Мне больше в голову ничего не идет, о чем можно проповедовать.”»
Однажды ей пришлось жить с одной семьей, у которой не было места для нее в доме, поэтому для нее вычистили курятник. Кэтрин могла бы спать и на скирде сена, потому что желание проповедовать все возрастало в ней. Она часто смеялась, вспоминая, как на первых собраниях чувствовала, что кто-то еще не спасен, запирала двери и никого не выпускала до тех пор, пока все не примут спасение. Это было ее шуткой. Однако она оставалась до раннего утра, чтобы только помолиться за каждого, кто в этом нуждался.
Другие места, в которых жили обе девушки в Айдахо в тридцатых годах, были чище, чем курятник, но ничуть не теплее. Комнаты для гостей в то время не отапливались, и много лет спустя она вспоминала, как ей приходилось залезать под огромное количество одеял и ждать, пока постель прогреется. Потом она поворачивалась на живот и изучала Слово, иногда долгими часами.
Ее сердце было “увлечено” Богом, настроено на волну Господа. Секрет ее служения заключается в том, что ее сердце на самом деле было настроено на Иисуса. Она решила, что будет верна Ему и никогда не огорчит Святого Духа.
Мы видим, что в эти ранние годы служения в ней возникли еще две важные черты: посвященность и верность Богу и Его народу.
Она строила и расширялась на этом раннем фундаменте, но никогда не переменила своего представления о призвании Божьем на ее жизни в эти ранние годы служения.
Самый лучший комплимент
Однажды она сказала:
«Самый лучший комплимент, который я получала когда-либо, был от людей, которые пишут мне. Они были на моих ранних собраниях, где я проповедовала будучи очень молодой и неопытной. В письме они говорят подобное: “Я недавно слушал Вашу проповедь в аудитории Шрайн и понял, что Вы совершенно не изменились с тех времен, когда Вам не было еще двадцати. Вы не прибавили ни одного заумного слова, не изменили свою теологию, ни разу Вы не сошли с прямого пути, ни разу не отдались фанатизму.”
Нет, возлюбленные мои. Зачем? У меня самый лучший учитель на свете — Святой Дух.
...Без верности жизнь может разбиться вдребезги. Сейчас вокруг нас мы в основном не видим верности. Верность друг к другу, верность тому, во что мы верим. Верность принципам, верность Господу Иисусу Христу.
Слово верность имеет так мало значения сегодня потому, что мало ее практикуют. Оно означает преданность. Оно означает лояльность. Означает посвященность. Оно означает очень многое.
...Когда мы говорим, что мы верны Богу, это значит, что мы верим в Его присутствие, верим, что Он наш Творец, наша поддержка, Искупитель наших жизней. Это значит, что мы принимаем решение жил верой, чтобы вера эта была видна в нашей жизни и во; взаимоотношениях с другими.
...Мое сердце настроено. Я буду верна Ему, какова бы ни была цена, всегда. Были глубокие воды, и я не говорю, что не было искушений. Я бы обманула вас, если бы сказала, что жизнь была легкой. Но я также хочу сказать, что я никогда не была разочарована в Нем. Ни разу.
Верность — что-то большее, чем просто интерес в ком-то или в чем-то. Это личное посвящение. В конце я скажу, что верность значит: “Вот я. Ты можешь рассчитывать на меня. Я не подведу тебя.”»
Так как Кэтрин была убеждена в глубоком значении верности, она ожидала, что близкие ей люди, занятые с ней в служении, будут верны ей. Верность ее соратников сегодня сильна так же, как и в те дни, когда она была жива.
Вера в Большого Бога
Кэтрин Кульман проповедовала веру в Большого Бога. Она сказала, что если ты служишь Богу, который ограничен в финансах, то ты служишь не тому Богу. Вера, направленная к Богу, была еще одним жизненно важным принципом для нее.
После многочисленных проповедей в Айдахо Кэтрин и Хелен переехали в Колорадо. После пробуждения в Пуэбло, которое длилось шесть месяцев, они поехали в Денвер. В Пуэбло к ней присоединился один бизнесмен, Ерл Ф. Хьюитт, став ее менеджером но практическим делам. В 1933 году так называемый период депрессии дошел до своего апогея: предприятия закрывались, бизнес шел плохо, миллионы людей оставались без работы, а церквам же приходилось бороться за то, чтобы их не закрыли.
Путешествующие евангелисты, у которых не было поддерживающей их деноменационной миссии, были в еще более незавидном положении, чем обычные церкви. Но Кэтрин сосредоточила свою веру на Большом Боге, у Которого нет ограничения в средствах.
Она сказала Хьюитту поехать в Денвер и вести себя так, как будто у них есть миллион долларов. Когда он заметил, что в действительности у них всего 5 долларов, она сказала:6
«Он не ограничен тем, что у нас есть, или тем, кто мы есть. Если Он может использовать такого человека, как я, чтобы приводить души в Царство, Он наверняка может использовать наши пять долларов и умножить их так же, как Он умножил количество хлебов и рыб для тех людей, которые собрались, чтобы послушать Его. А теперь поезжай в Денвер. Найди там самое большое здание. Для Хелен найди самое хорошее пианино. Наполни помещение стульями. Размести большое объявление в Денвер Пост и организуй периодическую рекламу на местных радиостанциях. Это Божье дело, и мы будем делать его по-Божьему - по-большому!»
Хьюитт внял ее словам и каким-то образом сделал все, что ему было сказано. Здание, как и в Пуэбло, было большим складским помещением компании Монтгомери Ворд. Служения шли в течение пяти месяцев, за это время они переехали в другое складское помещение.
Люди жаждали Слова, хотя ее основная проповедь в те годы была о спасении. Время от времени, на ее призыв отвечали пастора, которые принимали рождение свыше. Она учила вере и надежде на Бога, что все в экономике и в стране в целом станет лучше.
Хелен Гуллифорд собрала хор из ста голосов и большинство музыки сочиняла сама. Люди приходили сотнями. Поэтому когда Кэтрин объявляла, что собрание закончилось, люди не слышали этого. Один человек предложил заплатить за временное здание, а иноке повесить на нем большую неоновую вывеску со словами “Молитва может все изменить.”
Здание нашли и начали его ремонтировать в феврале 1934 года. 30 мая того же года открылась Денверская Скиния Пробуждения, на которой красовались обещанная вывеска. В последующие четыре года па служения приходили тысячи людей. Даже те люди, которые были членами поместных церквей, приходили на служения, так как служения проводились каждый вечер, кроме понедельника.
Хотя скиния была задумана как центр пробуждении, она со временем превратилась в церковь — в церковь без названия и деноменационной принадлежности. Вскоре начала свою работу Воскресная школа, а также были организованы автобусные маршруты, которые привозили людей из разных частей города на служения. Проводились евангелизации в тюрьмах и домах престарелых.
Кэтрин, которая была во время своего сотрудничества с Пэрроттами “посвящена в баптисты” Союзом Евангельских Церквей в Джолиэте, штат Иллинойс, проводила церемонии бракосочетания и похороны. Однако работа над скинией не была закончена. В 1938 году Кэтрин столкнулась с одной из самых трудных ситуаций в ее жизни.
Глава 5
День, в который Кэтрин Кульман “умерла”
“Это был первый раз, когда сила восставшего, воскресшего Христа сошла на меня. ”
В конце декабря 1934 года, за пару месяцев до того, как была приобретена Денверская Скиния Пробуждения, Кэтрин пережила первую трагедию в своей жизни: ее возлюбленный отец погиб во время несчастного случая. Он упал на лед или был сбит машиной, которая пыталась объехать его в снежней буре. Наверняка никто не знал, что произошло.
Так как телефонные линии в то время отключались, Кэтрин узнала о случившемся только несколько часов спустя. Когда ее подруга все-таки дозвонилась до нее, она сразу же поехала домой в Миссури на машине через Канзас. Пока она ехала, снежная буря не прекращалась. Она рассказывала потом, что только Бог мог знать, как быстро она ехала по скользким дорогам при почти нулевой видимости. В Какнзас Сити она остановилась на минутку, чтобы позвонить домой и попросить родственников сообщить отцу, что она почти приехала. Но ей сказали, что он все время был в коме и очень рано тем утром умер. Это произошло 30 декабря, по прошествии двух суток.
На следующее утро она таки добралась до дома. Когда она приехала, папа лежал в гробу в большой комнате, а вокруг сидели люди и плакали. Позже ей это время казалось бесконечным. Спустя тридцать пять лет она рассказала, что в ней начала накапливаться ненависть к молодому человеку, который был за рулем.
Она сказала:
«У меня был самый лучший отец, который нужен маленькой девочке. Папа не мог сделать ничего плохого, по моему мнению. Он был моим идеалом. Он никогда не шлепал меня. Ему и не нужно было. Ему просто нужно было сделать определенное выражение лица. Мама никогда не раздумывала, наказать меня или нет, если я это заслужила. Но папа наказывал меня тем, что давал мне знать, что я сделала ему больно. И это было больнее, чем все шлепки мамы.»
Она не жила дома уже более десяти лет, только изредка наведываясь туда. Поездки были очень дорогими и долгими в двадцатых и тридцатых годах. Теперь папа не сможет услышать ее проповедь. Позднее она вспоминала, что, с кем бы она ни говорила по поводу случившегося, из нее лишь исходила злоба. До самого дня похорон в ней кипела ненависть.3
«Сидя на первом ряду маленькой баптистской церкви, я все еще не могла принять смерть отца. Мой папа, полный любви к своей “малышке”, такой нежный и ласковый. Его уход казался невероятным.
После проповеди прихожане оставили свои места и пошли к гробу, чтобы в последний раз посмотреть на папу. Потом все разошлись. Церковь опустела. Остались только члены семьи и близкие люди.
Один за одним, все члены семьи встали и подошли ко гробу. Мама. Две моих сестры. Мой брат. Только я сидела на скамье.
Организатор похорон сказал: “Кэтрин, ты хочешь в последний раз посмотреть на отца, до того, как я положу на гроб крышку?”
Внезапно я очутилась в центре церкви. Мои глаза смотрели не на лицо папы, а на его плечо. Я так часто опиралась на его плечо. Я вспомнила наш последний разговор. Мы были в заднем дворике... Он стоял рядом с бельевыми веревками, протягивая руки к ним.
“Малышка, - сказал он, - когда ты была совсем маленькой девочкой, ты частенько прятала голову у меня на плече и говорила: Папа, ты дашь мне пять центов? ”
Я кивнула в ответ: “И ты всегда давал мне.” “Потому что ты меня просила об этом. И, моя дорогая, если бы ты попросила у меня последний доллар, я бы тебе его отдал.”
Я нагнулась и мягко положила руку на родное плечо в гробу. И когда я это сделала, что-то произошло. Нее, что ощущали мои пальцы, было просто одеждой. Не только черный шерстяной пиджак, но и все остальное в этом ящике было чем-то ненастоящим. Чем-то когда-то любимым, но теперь оставленным. Папы там не было.