В ст. 85 УПК РФ под доказыванием понимается собирание, оценка и проверка доказательств, в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 75 УПК РФ.
На протяжении многих лет в теории доказательств утвердилось представление о доказывании как познании (непосредственном и опосредованном) события прошлого, осуществляемом следователем, прокурором, судом в особой процессуальной форме – путем собирания проверке и оценке доказательств. Также принято трактовать доказывание в широком и узком смыслах: в первом – как осуществление всей познавательной деятельности субъектов, ведущих процесс, охватывающей не только оценку, но и собирание, и проверку доказательств, во втором – лишь как логическую деятельность по обоснованию выдвигаемого тезиса. Такое представление находит поддержку и в общей теории права. Например, по мнению Алексеева С. С., «доказывание – это деятельность субъектов, направленная на установление с помощью доказательств истинности обстоятельств дела»[41]. Сюда автор включает собирание, исследование и оценку доказательств. « В узком смысле понятие доказывания состоит в деятельности по обоснованию выдвигаемых доводов и возражений, по убеждению в их истинности тех или иных лиц».
Однако существуют и иные взгляды на доказывание. В работах некоторых процессуалистов нередко употребляется термин «уголовно-процессуальное доказывание», позволяющее считать, что существует и доказывание иного рода. С этим термином можно было бы согласиться, если обозначить им доказательственную деятельность в одной из трех сфер осуществления юрисдикции. Тогда другими разновидностями доказывания стало бы «гражданско-процессуальное» и «административно-процессуальное» доказывание, хотя с учетом общих черт процессуального признания соответствующие виды познавательной деятельности предпочтительнее именовать доказыванием в уголовном, гражданском или административном процессе.
Так А. А. Эйсман писал, что судебное доказывание – это частный случай доказывания вообще, т.е. особого способа передачи информации, связанного с обоснованием передаваемых сведений[42]. Такую точку зрения разделяют И. М. Лузгин, Р. Г. Домбровский, А. А. Довлетов и многие другие представители гражданско-процессуальной науки.
Полагаю, что с таким представлением нельзя согласиться так как оно не соответствует исходным положениям теории познания.
Существует и противоположенный, служащий основанием для выделения «процессуального доказывания». «Необходимо, – пишет Корнеева, – четко различать процессуальное доказывание как строго регламентированную законом деятельность, включающую обнаружение, получение, оценку сведений, являющимися доказательствами, имеющего своим предметом абстрактные представления и развивающегося по законам логики[43].
Поскольку необходимой частью оценки является обоснование выводов, исключать из доказывания или обособлять от него, а также противопоставлять ему логическую деятельность – оперирование аргументами, нет оснований. Следовательно, и в этом случае теряет смысл обозначение доказывания как «процессуального».
В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств[44]. Это означает, что обвинительный приговор постановляется лишь при безусловной доказанности вины подсудимого. Аналогичных требований к доказыванию невиновности закон не предъявляет. Невиновность обвиняемого есть объективное правовое положение обвиненного в преступлении лица, сохраняющегося до тех пор, пока не доказано обратное.
Возложенная на органы уголовного преследования обязанность выяснить все обстоятельства преступления совпадает с обязанностью обосновать утверждение о виновности совершившего это преступление лица. Уголовный процесс, по общему правилу возбуждается следователем, органом дознания или дознавателем в каждом случае обнаружения признаков преступления, изобличения лица, или лиц, виновных в совершении преступления (ч. 2 ст. 21 УПК РФ). Для установления именно этих обстоятельств, нормативным выражением которых служит предмет доказывания (ст. 73 УПК РФ), перечисленные органы собирают, проверяют и оценивают доказательства[45].
Суд не обязан доказывать ни вину, ни невиновность подсудимого, он не является субъектом доказывания. Суд не может принять на себя полномочия по доказыванию виновности подсудимого, поскольку это означает нарушение закрепленного ст. 15 УПК РФ принципа состязательности: суд не является органом уголовного преследования, он не выступает ни на стороне обвинения, ни на стороне защиты.
Таким образом, под доказыванием следует понимать состоящую в собирании, проверке и оценке доказательств мыслительную и практическую деятельность органов уголовного преследования по изобличению подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления и обоснованию его вины.
До принятия УПК РФ большинство исследователей склонялись к мысли о том, что целью доказывания является установление объективной истины и эта цель достижима, несмотря на возникающие перед субъектом доказывания трудностей и препятствий. Споры ученых в большей степени касались вопросов о том, какая истина – абсолютная или относительная – устанавливается приговором суда, входят ли в содержание истины правильная квалификация деяния и правильная мера наказания и т. п[46].
Обязанность органов расследования, прокурора и суда устанавливать истину в ходе производства по уголовному делу получила четкое закрепление в действовавшем тогда уголовно-процессуальном законе. Считалось, что одним из принципов процесса являлся нацеленный на установление объективной истины принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела этими органами, выявление ими как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого, а также смягчающих и отягчающих его ответственность обстоятельств (ст. 20 УПК РСФСР).
УПК РФ сохранил и усилил положения прежнего УПК РСФСР, ослабляющего в определенных ситуациях возможность установить истину. Так, Конституционное положение о приоритете интересов личности побудило законодателя освободить обвиняемого от обязанности давать показания (ч. 4 ст. 47 УПК РФ), а свидетеля – от обязанности изобличать в совершении преступления себя и своих близких, что, несомненно, создает трудности в установлении истины (ч. 4 ст. 56 УПК РФ).
В то же время закон прямо устанавливает случаи, когда уголовное дело может быть разрешено и без установления объективной истины. Так при вынесении приговора по делу, рассмотренному с участием присяжных заседателей, председательствующий судья руководствуется не обстоятельствами дела, а вердиктом присяжных.
Сходная ситуация складывается при рассмотрении дел в особом порядке при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением (глава 40 УПК РФ). На основании согласия подсудимого с обвинением судья выносит обвинительный приговор, если «придет к выводу, что обвинение поддерживается доказательствами, собранными по уголовному делу» (ч. 7 ст. 316 УПК РФ). В том и другом случаях судья считает истинными выводы, сделанные не им лично, а другими субъектами процесса и соглашается с ними.
Таким образом, под истиной, устанавливаемой в уголовном процессе, понимается: 1) вывод, вытекающий из совокупности собранных доказательств по делу (ч. 4 ст. 302 УПК РФ); 2) вывод, соответствующий действительности, отражающий реальные, фактические обстоятельства дела. Статья 380 УПК РФ в качестве основания отмены приговора называет несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическими обстоятельствами дела. Необходимо установление истины при вынесении обвинительного приговора, которая выражена в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. №1 « О судебном приговоре». В нем сказано: «Обвинительный приговор постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана, обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены»[47].
Подводя итоги, следует сказать, что установление истины следует считать целью доказывания, хотя и эта цель выражена в законе менее определенно, чем раньше. Из выше изложенного следует, что, хотя в некоторых случаях законодатель считает возможным ограничиться установлением формальной истины, стремление управомоченных органов государства установить обстоятельства исследуемого события такими, какими они были в действительности, сохраняет свое значение как ведущая тенденция доказывания, т. е. его цель.
Впервые нормативное общее понятие предмета доказывания по уголовным делам было сформулировано в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. Однако понятие предмета доказывания и прежде было известно и отечественной науке, и отечественному законодателю. Так, в Курсе уголовного судопроизводства Фойницкого И. Я. имеется указание на необходимость исследования события преступления, сведений о личности подсудимого, обстоятельств, уличающих и оправдывающих обвиняемого, устанавливающих возможность или невозможность подвергнуть обвиняемого уголовной ответственности[48]. «Сводя к одному знаменателю подлежащее установлению на суде уголовном, закон формулирует его как вопрос о виновности, в свою очередь, распадающийся на вопросы, произошло ли преступное событие, было ли оно деянием подсудимого и должно ли быть вменено ему в вину (ст. 754 Устава уголовного судопроизводства)»[49].
Предмет доказывания образует не все обстоятельства, установление которых имеет какое-либо значение, а именно те, от которых зависит решение дела по существу. К предмету доказывания относятся обстоятельства, которые имеют уголовно-правовой или уголовно-процессуальный смысл. К предмету доказывания не относятся многочисленные обстоятельства, которые исследуются по делу: факты и события, имеющие отношение к проверке и оценке конкретных доказательств, родственные связи, неприязненные и иные взаимоотношения участников процесса, а равно другие факты, имеющие вспомогательное значение. В контексте выполнения конкретных процессуальных действий они, безусловно, должны исследоваться, но сами по себе не могут служить основаниями для принятия итоговых решений.
И. Б. Михайловская предметом доказывания называет совокупность обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве дознания, предварительного следствия и разбирательства уголовного дела в суде[50].
По мнению А. П. Гуськовой, под предметом доказывания надо понимать совокупность фактических обстоятельств дела, имеющих правовое значение и подлежащих доказыванию по уголовному делу для принятия законного, обоснованного и справедливого решения[51].
В. А. Лазарева формулирует следующее определение: «Предмет доказыванияпоуголовному делу – это совокупность имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела юридически значимых обстоятельств, которые должны быть доказаны или опровергнуты в целях обоснования выдвинутого в отношении определенного лица обвинения»[52].
Предмет доказывания в теории обычно отождествляют с совокупностью перечисленных в правовой норме обстоятельств (ст. 73 УПК РФ), подлежащих установлению с помощью доказательств.
Значение предмета доказывания заключается, прежде всего, в том, что он обеспечивает целенаправленность уголовно-процессуальной деятельности, задает органу расследования и суду программу исследования обстоятельств дела. Сопоставление фактически установленных по уголовному делу обстоятельств с подлежащими доказыванию обстоятельствами позволяет сделать вывод о достижении цели доказывания, определить объем вменяемого лицу деяния и его правовую квалификацию.
Если предмет доказывания закон предусматривает для каждого дела (в общих чертах), то круг доказательств, нужных для его установления, определяют следователь и суд по своему внутреннему убеждению[53]. Внутреннее убеждение в данном случае представляет собой убежденность в достаточности доказательств, в доказанности необходимых для установления истины обстоятельств. Это убежденность в том, что полностью соблюдены требования полного, объективного и всестороннего исследования обстоятельств дела.
Таким образом, впредмет доказывания входят все перечисленные в ст. 73 УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу. Принимая во внимание дополнительное значение обстоятельств, способствовавших совершению преступления, по отношению к обстоятельствам, перечисленным в ч. 1 ст. 73 УПК РФ, законодатель устанавливает необходимость их выявления, а не включает в число обстоятельств, подлежащих доказыванию.
Совокупность доказательств, необходимых в конечном итоге для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств, входящих в предмет доказывания, образует пределы исследования, или пределы доказывания[54]. Определяя пределы доказывания, органы предварительного расследования и суд решают вопрос об оптимальных границах исследования каждого существенного для дела обстоятельства. В зависимости от этого устанавливается степень детализации выяснения тех или иных фактов, объем доказательств, достаточных для достоверного их выяснения, круг исследуемых версий, в обоснование которых собираются и проверяются доказательства. Определение пределов доказывания – вопрос факта, задач расследования конкретного уголовного дела.
Правильное определение пределов доказывания гарантирует от неполного, поверхностного ведения предварительного и судебного следствия, препятствует загромождению дела излишними доказательствами.
Пределы доказыванияопределяют систему доказательств, достаточную для выяснения обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Достижение пределов доказывания гарантирует познание предмета доказывания и достижение целей доказывания. Вопрос в том, является ли эта система доказательств не только достаточной, но и необходимой, т. е. в ней нет излишних, избыточных элементов и звеньев.
С одной стороны, чрезмерное дублирование, доказывание одного и того же факта, обстоятельства разными способами приводит к нерациональному использованием сил и ресурсов. С другой стороны, система доказательств должна обладать достаточной надежностью – способностью не просто «достоверно устанавливать фактические обстоятельства дела, но и делать это с известным «запасом прочности», создавать резерв доказательственной информации, необходимой на тот случай, если в ходе дальнейшего производства по делу отдельные доказательства подвергнутся сомнению или будут исключены из системы»[55] с тем, чтобы опровержение, дискредитация какого-то из собранных доказательств не повлекли крушения всей доказательственной базы. Средством достижения желаемой степени надежности всей системы доказательств является сознательное допущение некоторой избыточности доказательств, обеспечиваемой дублированием. Чем более существенно доказательство того или иного факта для всей системы доказательств, тем важнее обеспечить надежность «функционирования» соответствующего элемента за счет его дублирования.
Таким образом, под пределами доказывания следует понимать совокупность относимых, допустимых, достоверных доказательств, достаточных для установления обстоятельств, от которых зависит решение дела по существу.
Подводя итоги всему выше рассмотренному можно пояснить следующее, что доказывание – получение доказательств и оперирование ими в целях воссоздания действительной картины изучаемого события – является единственным средством достижения целей судопроизводства т. е. защиты прав и законных интересов потерпевших и ограждения личности от незаконного привлечения к уголовной ответственности, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ). Так же, установление истины следует считать целью доказывания. Значение предмета доказывания заключается, прежде всего, в том, что он обеспечивает целенаправленность уголовно-процессуальной деятельности, задает органу расследования и суду программу исследования обстоятельств дела. Сопоставление фактически установленных по уголовному делу обстоятельств с подлежащими доказыванию обстоятельствами позволяет сделать вывод о достижении цели доказывания, определить объем вменяемого лицу деяния и его правовую в квалификацию.
Процесс доказывания
Согласно закону доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 85 УПК). Собирание, проверка и оценка доказательств – части единого целого процесса доказывания, процесса установления истины по уголовному делу[56]. Некоторыми авторами дополнительно называются такие элементы процесса доказывания, как выдвижение и развитие версий, закрепление доказательств, обоснование выводов по делу. А. Р. Белкин называет собирание, проверку, оценку доказательств фазами процесса доказывания, добавляя к ним в качестве четвертой фазы использование доказательств[57]. Все эти виды деятельности, бесспорно, присущи уголовно-процессуальному доказыванию.
Собирание доказательств – осуществление уполномоченными органами и лицами деятельность по обнаружению, истребованию, получению и фиксации в установленном законом порядке доказательств.
Собирание доказательств происходит главным образом в стадиях предварительного расследования, подготовки судебного заседания и судебного разбирательства путем совершения следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных законом.
Основная работа по собиранию доказательств на досудебных стадиях приходиться на долю следователей, дознавателей. Они готовят процессуальные основания для вынесения приговора. Допускать ошибки в своей деятельности они не должны, так как исправить их, когда дело поступит в суд, крайне затруднительно из-за потери времени и высокой вероятности исчезновения следов преступления, а главное суд не является органом уголовного преследования, он не должен восполнять пробелы в доказывании. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч. 3 ст. 15 УПК РФ).
При производстве следственных и судебных действий связанных с обнаружением и фиксацией доказательств, допускается использование достижений науки и техники. В соответствии с прямыми предписаниями закона такое использование может проявиться, например, в производстве различных видов экспертиз, привлечение специалистов, применение новейших средств звуко – или видеозаписи, использование специально разработанных приемов и материалов для выявления и фиксации следов, которые могут стать доказательствами, изготовление снимков, оттисков.
Несколько иная роль отведена в собирании доказательств подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, ответчику и их представителям. В соответствии с ч. 2 ст. 86 УПК РФ им дано право собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Представленный ими предмет или документ станет доказательством лишь при условии, что ходатайство об их приобщении к делу будет удовлетворено дознавателем, следователем, прокурором и судом.
Примерно такая же роль отведена и защитнику подозреваемого, обвиняемого. В ч. 3. ст. 86 УПК РФ сказано, что он вправе получать документы, предметы и иные сведения, опрашивать лиц с их согласия, а также истребовать справки, характеристики, иные документы от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны представлять запрашиваемые документы или их копии. Однако все то, что может собрать защитник, не приобретает статуса уголовно-процессуального доказательства. Что бы эти сведения стали доказательствами необходимо придать им процессуальную форму[58].
Итак, собирание доказательств – это собирание сведений о преступлении и других имеющих значение для дела обстоятельствах. Собрать можно лишь явления, имеющие количественную характеристику. Собрать означает соединить, сосредоточить в одном месте определенную общность явлений и предметов.
Проверка доказательств – самостоятельный элемент доказывания, состоящий в выявлении достоверности сведений о преступлении и доброкачественности источника их получения. Проверка осуществляется в ходе доказывания на всех стадиях процесса. Проверке подвергаются все собранные доказательства по делу. Осуществляется она с помощью следственных действий. Так в ст. 87 УПК РФ сказано, что проверяемое доказательство необходимо сопоставить с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, получить иные доказательства, подтверждающие или опровергающие проверяемого доказательство.
При проверке доказательств можно использовать любое следственное действие, в том числе очную ставку, следственный эксперимент, проверку показаний на месте, судебную экспертизу. При проверке доказательств путем их сопоставления следует исходить из положения закона, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (ч. 2 ст. 17 УПК РФ).
Закон адресует проверку доказательств дознавателю, следователю, прокурору, суду, государственным органам и должностным лицам, от которых зависит принятие процессуальных решений. Другие субъекты процесса лишь принимают участие в проверке доказательств, заявляя ходатайства об устранении противоречий в доказательствах или оспаривая в пределах предоставленных им прав достоверности сведений, доброкачественность носителя доказательственной информации, или обращая внимание на нарушение процессуальной формы.
В науке уголовного процесса давно признано, что одним из элементов процесса доказывания, пронизывающим весь путь достижения знания по уголовному делу, является оценка доказательств. В силу своей сложности и многогранности оценка доказательств постоянно находилась в центре внимания ученых- процессуалистов как дореволюционного, так и советского периодов[59]. Не утратил своей актуальности этот элемент доказательственной деятельности и по сей день. И это не случайно: как отмечают исследователи, в учении об оценке доказательств переплетаются собственно юридические вопросы со сложнейшими проблемами мировоззрения, теории познания, логики, психологии других наук[60]. Надлежащая оценка сведений о фактах является залогом принятия по расследуемому или разрешаемому уголовному делу законных и обоснованных процессуальных решений. Нередко ошибка в оценке доказательств или их недостаточно полное исследование ведет к отмене или изменению принятого судом решения.
Примером может служить дело в отношении Г., осужденного Чегемским районным судом Кабардино-Балкарской Республики по ч. 1 ст. 264 УК РФ.
Судебная коллегия, отменяя состоявшиеся по делу судебные решения, указала в определении, что в соответствии с уголовно-процессуальным законом описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать не только описание преступного деяния, признанного судом доказанным, но и доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, а также мотивы, по которым суд отверг другие доказательства. Однако эти требования закона судом были соблюдены не в полной мере.
Так, в уголовном деле имеются заключения экспертов, проводивших три автотехнические экспертизы. В их выводах содержатся существенные противоречия. Суд в приговоре привел выводы всех экспертов, однако в нарушение закона не дал оценки каждому из них, не привел мотивы, по которым согласился с одним из заключений и отверг другие.
Из приговора усматривается, что суд поверил показаниям потерпевшего Ш. Он сообщил о том, что двигался на автомашине со скоростью около 60 км/час, впереди заметил автомашину ВАЗ – 2106, которая, как ему показалось, стояла на обочине; когда до указанной автомашины осталось около 20 м, ее водитель стал совершать маневр разворота влево и машина выехала на его полосу движения, вследствие чего и произошло столкновение. Торможения он не осуществлял, поскольку не успел среагировать.
Между тем показания потерпевшего не подтверждаются ни протоколом осмотра места происшествия, ни схемой дорожно-транспортного происшествия, ни показаниями осужденного Г. и свидетеля К. Какой-либо оценки этим доказательствам суд не дал[61].
Ошибка в оценке доказательств влияет не только на качество судебных решений, она существенно снижает эффективность правосудия в целом, способствует волоките судебных тяжб, а в конечном счете отрицательно сказывается на предназначении уголовного судопроизводства и достижении целей уголовного наказания.
Одним из центральных для процедуры доказывания является принцип свободы оценки доказательств. Для принципа характерны следующие положения: 1) Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. В законе, как правило, отсутствуют предписания о преимуществах одних доказательств перед другими, а равно необходимом количестве доказательств для разрешения дела по существу. Так в ч. 2 ст. 77 УПК РФ установлено, что «признание обвиняемым своей вины в совершенном преступлении может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств»; 2) Субъектами оценки доказательств являются судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь, дознаватель (ч. 1. ст. 17 УПК РФ); 3) Оценка доказательств проводится уполномоченными должностными лицами по своему внутреннему убеждению. Смысл этого положения состоит в том, что должностные лица самостоятельно решают вопросы об относимости, допустимости и достоверности доказательств, наличии совокупности доказательств для принятия решения.
В настоящее время в науке уголовного процесса вопрос о роли и содержании принципа активно дискутируется. Осмыслению данной проблемы посвящено достаточное количество работ[62]. При этом позицию законодателя об отнесении свободы оценки доказательств к разряду руководящих положений разделяют не все процессуалисты, полагая, что анализ УПК РФ не дает оснований считать, что свободная оценка доказательств определяет все построение российского уголовного судопроизводства, его основные процессуальные формы и институты[63].
С тем чтобы разобраться в этой ситуации, необходимо рассмотреть содержание этого принципа подробнее. Согласно ч. 1 ст. 17 УПК РФ доказательства оценивают судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь и дознаватель. Обращение законодателя адресовано перечисленным субъектам уголовно-процессуальной деятельности не случайно, поскольку результаты оценки доказательств этих лиц ложатся в основу решений по уголовному делу. Однако сказанное не означает, что иные, не включенные в перечень, субъекты судопроизводства лишены права оценки доказательств в соответствии с названным принципом. В противном случае рассуждения о состязательности судопроизводства теряли бы смысл, включая и право обжалования решений властных субъектов, ведущих уголовный процесс. Можно предположить, что решение законодателя продиктовано, прежде всего, решающим значением для «судьбы» уголовного дела оценки доказательств этими субъектами, которое заключается главным образом в том, что результаты их оценки воплощаются в решениях и окончательных выводах по делу о наличии или отсутствии состава преступления, о виновности или невиновности обвиняемого, о наказании виновного, т. е. носят властно – распорядительный характер. Причем процессуально-правовые последствия наступают не только в результате оценки субъектами, названными в ст. 17 УПК РФ, но и такими должностными лицами, как руководитель следственного органа или начальник органа и подразделения дознания, наделенные правом давать указания, определяющие ход расследования, существенно влияя тем самым на его результат. Однако законодатель почему-то проигнорировал их. Вместе с тем стоит признать, что дать те или иные указания, связанные с расследованием уголовного дела, руководитель следственного органа, начальник органа дознания или же начальник подразделения дознания могут только на основании соответствующей оценки имеющихся доказательств. Поэтому думается, что названных должностных лиц также следует иметь в виду в качестве субъектов, оценивающих доказательства, наряду с теми субъектами, которые перечислены в ст. 17 УПК РФ.
Что же касается возможности оценки доказательств лицами, не имеющими властных полномочий, то УПК РФ на это прямо не указывает. Не все процессуалисты такой подход оценивают положительно. Опираясь на общепризнанные положения науки о том, что оценка доказательств осуществляется также иными участниками процесса, отстаивающими в уголовном процессе свои или представляемые ими интересы, некоторые из авторов обосновывают необходимость нормативного наделения указанных участников правом оценки доказательств[64]. Действительно, анализ современного уголовно-процессуального законодательства по этому вопросу позволяет выдвинуть ряд аргументов в пользу такой позиции.
Согласно принципу состязательности сторон, выраженному в ст. 15 УПК РФ, стороны обвинения и защиты равноправны перед судом. Значит, что, развивая и конкретизируя положения данного принципа, законодатель в ч. 2, 3 ст. 86 УПК РФ предоставил право подозреваемому, обвиняемому, защитнику, а также потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику и их представителям участвовать в собирании доказательств или объектов, которые впоследствии могут быть признаны доказательствами. Однако правом оценивать доказательства на законодательном уровне УПК РФ их не наделил. Между тем, очевидно, что, заявляя ходатайства, подавая жалобы, выступая в ходе судебного рассмотрения дела, названные участники уголовного процесса не могут, так или иначе, избежать оценки соответствующих сведений о фактах. Например, в своих замечаниях, показаниях, ходатайствах и заключениях участники процесса выражают оценку имеющихся или сообщаемых ими сведений. Заявляя ходатайство о допросе свидетелей, производстве экспертизы, предоставляя следователю или суду предметы и документы, обвиняемый и потерпевший исходят из оценки изученных ими доказательств, как недостаточных для принятия законного и обоснованного решения. Или же, принося жалобы по поводу нарушений процессуального порядка производства следственных действий, они тем самым ставят под сомнение допустимость доказательств, полученных в их результате.
Особого внимания в этой связи заслуживает частный обвинитель, поскольку объем его прав в определенной мере сопоставим с объемом полномочий прокурора в уголовном процессе. Согласно ч. 2 ст. 43 и ч. 4, 5, 6 ст. 246 УПК РФ частный обвинитель вправе представлять доказательства и участвовать в их исследовании, излагать суду свое мнение по существу обвинения, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства, высказывать суду предложения о применении уголовного закона и назначении подсудимому наказания и т.д. Полагаем, что реализация таких прав возможна только в результате соответствующей оценки сведений о фактах.
Таким образом, вряд ли можно отрицать, что не только субъекты, чьи процессуальные решения носят властно-распорядительный характер, но и другие участники процесса оценивают доказательства в процессе доказывания по уголовному делу. Разделяя по этому поводу точку зрения Быкова В. М., представляется, что ч. 1 ст. 17 УПК РФ следует изложить в иной редакции: «Участники уголовного судопроизводства оценивают доказательства». Полагаю, что в условиях состязательного уголовного процесса такой подход к оценке доказательств будет более эффективно способствовать реализации данного принципа.
В качестве метода оценки доказательств рассматриваемый принцип предусматривает внутреннее убеждение. Вместе с тем известно, что свойство допустимости доказательств своим содержанием имеет четкое соблюдение процессуальной формы, установленной законом. Отсюда возникает вопрос: не противоречат ли правила оценки доказательств принципу свободной их оценки и может ли допустимость доказательств быть оценена по внутреннему убеждению или же только на основании закона?
В науке уголовного процесса обозначенная проблема остается дискуссионной. Например, Г. М. Резник полагает, что в рамках внутреннего убеждения невозможно оценить доказательство с точки зрения допустимости, поскольку допустимость доказательств – вопрос исключительно соответствия способов получения и оформления доказательств предписаниям закона. При определении допустимости, пишет он, имеет место подведение признаков, характеризующих процессуальную форму доказательства, под нормы уголовно-процессуального права, т.е. вопрос, разрешается путем применения права к факту, а не по внутреннему убеждению субъекта. Соответственно, нормы о допустимости доказательств противоречат принципу свободы оценки доказательств, т.к. оцениваются по формальным признакам, закрепленным в УПК РФ[65].
Полагаю, что, внутреннее убеждение выражается, прежде всего, в уверенности доказывающего субъекта в правильности применения норм закона. Это проявляется, прежде всего, в том, что оценивающий субъект основывает свое внутреннее убеждение только на совокупности относимых, допустимых и достоверных доказательств, имеющихся в деле, а выносимые им решения должны содержать мотивировку, объяснение, почему, на основании чего он пришел к тому, а не иному выводу (только присяжные заседатели освобождены законом от необходимости обоснования своего вердикта). На этом аспекте института свободы оценки доказательств акцентирует внимание и Конституционный Суд РФ[66].
Заслуживает внимания и то, что в условиях недостаточного урегулирования оснований признания процессуальных нарушений существенными либо несущественными, их восполнимости или невосполнимости в ходе судебного заседания, суд вынужден решать этот вопрос на основе своего внутреннего убеждения. В этой связи Пленум Верховного Суда РФ обращает внимание на необходимость при решении вопроса о допустимости доказательства выяснять, в чем конкретно выразилось допущенное нарушение[67]. То есть каков характер допущенного нарушения, повлияло ли подобное нарушение на достоверность сведений о фактах, затронуты ли при этом права участников уголовного судопроизводства и т.д. Решающая роль внутреннего убеждения судьи при оценке допустимости доказательства усматривается и в позиции Конституционного Суда РФ: «В случае выявления допущенных органами дознания или предварительного следствия процессуальных нарушений суд вправе, самостоятельно и независимо осуществляя правосудие, принимать в соответствии с уголовно- процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав участников уголовного судопроизводства и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу»[68].
Таким образом, очевидно, что, оценивая доказательства с точки зрения допустимости посредством формального их сравнения с установленной процессуальной формой, суд все же формулирует вывод через внутреннее убеждение, особенно в случаях, когда возникает необходимость оценить возможность устранения в ходе судебного заседания допущенных ранее нарушений при собирании и закреплении доказательств. В этом смысле каких-либо противоречий между принципом свободной оценки доказательств и правилами их оценки нет.
Делая вывод по второму параграфу, можно пояснить следующее: