Экономический кризис, вызванный затянувшейся империалистической войной, особенно сильно дал себя почувствовать широким кругам народа в конце 1916 и начале 1917 года. В эти последние месяцы перед Февральской революцией товарный голод и продовольственный кризис добрался до самой северной столицы, до Петербурга. Со столичного рынка и из богатейших магазинов исчезал один продукт за другим. Товаров становилось меньше, а цены росли с каждым днем, и многие предметы обуви, одежды и даже продукты питания переставали быть доступными рабочему люду.
Некоторые фабрики и заводы разросшегося Петербургского промышленного района стояли перед угрозой закрытия ввиду недостатка топлива, металла и других видов сырья. Военные переброски перегружали железные дороги, и они были не в состоянии удовлетворить подвозом усиленные сырьевые нужды промышленности.
Война производила огромные изменения в народном хозяйстве. Все крупные отрасли промышленности и значительная доля кустарного хозяйства были привлечены к работе на нужды войны. Текстильная промышленность отдавала на войну 70% своего производства, металлическая промышленность с каждым месяцем сокращала работы на частный рынок, сдавая свыше 80% лучших сортов стали и железа для военной промышленности. Удовлетворение нужд невоенного хозяйства и частного потребителя отодвигалось на задний план. Нужды войны покрывали все.
Наблюдавшееся несоответствие между спросом и предложением продуктов промышленности должно было бы, по законам капиталистического хозяйства, повести к могучему увеличению промышленного производства, но в условиях военного времени этого не произошло. Хотя за время войны и наблюдался некоторый приток капитала в промышленность, но это происходило главным образом в пределах работы на оборону.
На 1 сентября 1915 года количество рабочих поднялось уже до 248400, увеличившись по сравнению с весной 1914 года на 19,1%. На 1 сентября 1916 года количество рабочих на тех же 426 предприятиях возросло до 297 700, т. е. на 41,3%. В течение одного месяца сентября 1916 года на этих же 426 предприятиях количество рабочих увеличилось до 305 000. На 59 предприятиях, возникших к 1 сентября 1915 года, работало тогда только 8309 человек. Через год на 1 октября количество рабочих на них более чем удвоилось, достигнув 17892.
Одновременно с ростом общего числа занятых в промышленности рабочих увеличивался и процент занятых на фабриках и заводах женщин. В марте 1914 года среднее количество работниц на предприятиях было равно 28,1%, а к 1 октября 1916 года эта средняя поднялась уже до 34%.
Таковы были силы промышленного пролетариата накануне Великой Революции. Вне этого учета осталось огромное количество рабочих железнодорожных мастерских, депо, рабочих городского трамвая и пригородных дорог, типографий и других предприятий печатного дела, не связанных с работой на войну. Не вошли в учет рабочие и служащие торгово-промышленных предприятий и служащие правительственных и общественных учреждений. Заполнить эти пробелы, к сожалению, не смог, но смею утверждать, что в деле борьбы рабочего класса с царизмом, особенно за последние годы войны, служащие частных и правительственных учреждений массового участия не принимали. Вся тяжесть этой гигантской борьбы лежала на промышленном пролетариате. Приведенные справки о состоянии пролетариата в этой промышленности помогут пониманию многих событий первых месяцев 1917 года в Петербургском районе.
Исключение левой части членов Государственной Думы вызвало ряд протестов. Однако в рабочей среде, на фабриках и заводах по этому случаю не было предпринято никакой кампании. Это показывало и депутатам, и оборонческим организациям, имевшим с ними тесную связь, что в рабочей массе, в частности в толще питерского пролетариата, они опоры не имели, да и не искали ее, предпочитая парламентскую игру
Стачечное движение в промышленных центрах, особенно же в Петербурге, осенью 1916 года развивалось с невиданной давно силой. Тяжести войны давали себя чувствовать довольно основательно. Положение рабочего класса ухудшалось с каждым днем. Движение, получавшее начало в экономических требованиях той или иной группы рабочих, превращалось в политическую борьбу. Настроение рабочих было так приподнято-революционное, что стачки возникали только при одном появлении листка. Особенно широко распространены были в эту осень стачки солидарности. Лишь только до рабочих завода или фабрики доходили известия о борьбе своих товарищей, как рабочие спешили войти с бастующими в контакт и в нужный момент оказывали дружную поддержку.
Декабрь 1916: В настроении рабочей массы и демократии вообще наблюдается полнейшее отсутствие патриотического дурмана. Дороговизна, хищная эксплуатация, варварская политика — все это достаточно убедительно доказывает массам истинный характер войны. Клич «война до победы» остался только боевым лозунгом военной промышленности. Рабочие, работницы, солдаты и простые «обыватели» открыто выражают свое неудовольствие продолжением бойни.
Около завода «Новый Лесснер» помещаются казармы 181-го пехотного запасного полка. Когда началась забастовка, то полиция бросилась разгонять демонстративно выходивших с пением рабочих В толпе были и солдаты, которым полиция угрожала всяческими карами. Многие вступали в пререкания; полиция пыталась арестовать, но толпа отбивала. В это время на дворе 181-го запасного полка происходило учение, и солдаты, привлеченные шу-1 мом, подошли к казарменному забору, были приглашены рабочими на помощь против полиции. Запасные и молодые солдаты быстро откликнулись на зов рабочих, повалили забор и выбежали па улицу, присоединились к толпе и стали бросать камни в полицию (оружия у солдат нет). Последняя, отстреливаясь, отступила. Вскоре прибыли казаки, оцепили завод, и вокруг казарм были поставлены часовые. Полк был «арестован».
Конец декабря и начало января ознаменовались в целом ряде промышленных районов стачками рабочих на экономической почве. 29 декабря возникла итальянская забастовка в Иваново-Вознесенске. 30 декабря она превратилась почти во всеобщую стачку текстильщиков Ива-ново-Вознесенска за основное требование выдачи единовременного пособия на дороговизну в размере четырехмесячного жалованья. Рабочими Сормовского завода были предъявлены требования о повышении заработной платы. В Петербурге дело было также неспокойно, рабочие были взволнованы толками о приостановке предприятий за отсутствием топлива и сырья. В Москве положение рабочих было не лучше, конфликты на экономической почве возникали и нередко принимали форму стачки. Таковы были условия, в которых нам приходилось вести подготовительную работу по проведению забастовки и демонстраций в день 9 января.
По районам забастовка имела следующий характер:
Выборгский район - всеобщая стачка; Невский (включая Обухове) - всеобщая; Петербургская сторона - бастовало большинство предприятий; Городские - стачка на большинстве предприятий; Московский - почти всеобщая; Васильевский остров - слабовато. Из крупных предприятий бастовали Путиловский, Обуховский, СПБ Арсенал, Невский судостроительный и др. К забастовке примкнули и печатники многих типографий, благодаря чему не вышли газеты «Речь», «День», «Современное слово» и др. По неполным и непроверенным сведениям Исполнительной Комиссии ПК, бастовало 9-го от 160000 до 200 000 рабочих.
О том, что рабочие смотрели на движение 9 января в 1917 году не как на традиционный траурный день рабочего класса, говорит и письмо Исполнительной Комиссии за № 1 в Центральный Комитет. «Некоторые товарищи, - сообщает Исполнительная Комиссия, - при обсуждении вопроса о том, как отметить день 9 января в этом году, высказывались за то, чтобы на этот раз выступление развернулось вглубь и вширь, вплоть до решительного сражения».
Бюро ЦК и работники Петербургского Комитета не ожидали от 9 января «решительных сражений». Мы рассматривали этот день лишь как начало, как первую организованную попытку массовой политической борьбы. Демонстративные шествия и попытки пройти к центру города были главным образом на Выборгской стороне. Петербургские власти имели наготове крупные полицейские силы, но они держались не вызывающе, и стычек с рабочими было, сравнительно с размерами движения, мало. Успех стачки и первых попыток выхода на улицу с красными знаменами ободряюще действовал на рабочую массу. Много дней после этого выступления темой бесед и разговоров на фабриках и заводах, в трамваях и очередях были события 9 января. О Государственной Думе, ее борьбе уже и не вспоминали. Дума же не могла напомнить о себе, так как «была на рождественских каникулах».
Москва на этот раз также отметила день 9 января массовыми выступлениями. За некоторое время до этого дня Московский Комитет нашей партии выпустил листок, в котором призывал рабочих отметить этот день митингами по фабрикам и заводам, а также уличными демонстрациями. Листок оканчивался революционными лозунгами: «Да здравствует Революция!», «Долой самодержавие!», «Да здравствует Демократическая Республика!»