Е. А. Баратынский "В стихах возвышенный и в сердце
благородный".
Обычно по телевизору к первому сентября демонстрируют кинофильм
“Доживем до понедельника”. Этот фильм помог мне впервые обратить
внимание на такого поэта, как Е. А. Баратынский. В фильме на вопрос
учеников о нем учительница ответила, что это второстепенный поэт.
Помнится, главный герой не согласился с ней. Не соглашусь и я.
Познакомившись с поэзией Баратынского, я поразилась мудрости и
высокой нравственности его стихов, глубине и музыкальности их.
“Гармонии таинственная власть” покорила меня. В наше время мало кто
читает Баратынского, хотя его современники отмечали даже в его
ранних произведениях “стройность и зрелость необыкновенную”.
“Зрелость необыкновенная” юного поэта удивляет и сейчас.
Двадцатилетним он достигает таких поэтических открытий, к которым
иногда даже крупные поэты приходят только в итоге творческого пути:
Не вечный для времен, я вечен для себя: Не одному ль воображенью
Гроза их что-то говорит? Мгновенье мне принадлежит, Как я
принадлежу мгновенью!
У многих поэтов мы встречаем размышления о скоротечности
человеческой жизни. Но в двадцать лет написать о том, что вечность
несет в себе нечто ужасающее лишь для одного “воображенья”, — вот
что поразительно! Ощутить себя частицей вечности, не страшиться
пуститься в плаванье по бесконечному потоку времени—обычно поэты
заканчивают этим, а он начал.... Необычна и любовная лирика
Баратынского. Конкретные и разнообразные ситуации раскрывают
историю сложных человеческих отношений. В его любовных элегиях нет
томления по недосягаемой любви, нет и мечтательной меланхолии. Его
лирика драматична: разлука, разрыв между героями— наиболее часто,
встречающийся мотив стихотворений Баратынского о любви. Расстались
мы; на миг очарованьем, На краткий миг была мне жизнь моя; Словам
любви внимать не буду я, Не буду я дышать любви дыханьем! Я все
имел, лишился вдруг всего; Лишь начал сон.... исчезло сновиденье!
Одно теперь унылое смущенье Осталось мне от счастья моего.
Поражает тончайший психологизм, с которым описываются любовные
переживания героев, процесс зарождения любовного чувства, его
развитие и угасание: Прости ж навек! Но знай, что двух виновных, Не
одного, найдутся имена В стихах моих, в преданиях любовных.
И хотя Пушкин предсказывал ему успех на поприще “эротической”
поэзии, для Баратынского любовь— это прежде всего духовное
единение: Есть что-то в ней, что красоты прекрасней, Что говорит не
с чувствами — с душой.... Любовь для поэта равновелика жизни: Меж
мудрецами был чудак: “Я мыслю, — пишет он, — итак, Я, несомненно,
существую”. Нет! любишь ты, и потому Ты существуешь, — я пойму
Скорее истину такую…
В стихах Е. А. Баратынского часто встречаются такие самооценки:
“Мой дар убог, и голос мой не громок.... ”, “Не ослеплен я Музою
моею.... ”, “.... я не гений.... ”. Не из желания покрасоваться
говорит это поэт, его признания предельно искренни. В основе его
поэзии лежала высочайшая нравственная требовательность к себе. Как
человек думающий, ищущий, он не способен на сделку с совестью: Я
правды красоту даю стихам моим, Желаю доказать людских сует
ничтожность И хладной мудрости высокую возможность, Что мыслю, то
пишу....
Его умение посмотреть правде в глаза, его своеобразная поэтическая
манера, его слог, энергичный, меткий, его чуткость ко всем явлениям
жизни, его мудрость, любовь к свободе, восхищение искусством— все
это дорого и близко мне в поэте. Сбываются его пророческие слова: И
как нашел я друга в поколенье, Читателя найду в потомстве я.
Во мне Е. А. Баратынский такого читателя нашел. Разве не современно
звуча” такие стихи: Век шествует путем своим железным, В сердцах
корысть, и общая мечта Час от часу насущным и полезным Отчетливей,
бесстыдней занята.
Особенно дорог мне образ Музы поэта: она отличается “лица необщим
выраженьем”, поэт никогда не жил “заемною мечтой” и, по словам А.
С. Душкина, “никогда не тащился по пятам увлекающего свой век
гения, подбирая им оброненные колосья; он шел своей дорогой, один и
независим”.