«Свой» (национальный, этнический) язык достаточно часто выступает в
качестве фундамента или одного из краеугольных камней этнической
самоидентификации народа (см. §1; 4.2). При этом алфавит,
графико‑орфографическая система языка обладают особой
социально‑семиотической нагрузкой, значительно более выразительной
и устойчивой, чем в сопоставимых явлениях звучащей речи. Письмо —
это своего рода опознавательные знаки национально‑религиозной
самоидентификации народа, его культурно‑политических ориентиров и
устремлений.
Пушкин неслучайно назвал орфографию «геральдикой языка». В письме
народ видит корни своей культуры и вероисповедной традиции.
Например, православные славяне пишут на кириллице, а католики и
протестанты — латинским письмом. Поэтому в истории
сербско‑хорватского языка в Хорватии шире употреблялась латиница, а
в Сербии и Черногории — кириллица, при том что до гражданской войны
в бывшей Югославии сербских и хорватских школьников учили активно
пользоваться обоими алфавитами.
Две азбуки использовались в белорусских книгоизданиях и периодике в
XIX и отчасти XX вв. — в соответствии с католической или
православной ориентацией авторов, редакторов или читателей. На
стилизованном (простонародном) белорусском языке и при этом
польским вариантом латинки писалась первая белорусская
газета‑прокламация Кастуся Калиновского «Muzyckaja Prauda» (7
номеров в 1862—1863 гг.). Латинкой были напечатаны 10 книг
Франтишка Богушевича, изданные в 1891—1918 г., а также его
виленские издания 1927 и 1930 гг. В двух версиях — кириллицей и
латинкой — вышел в Петербурге первый белорусский букварь Каруся
Каганца — «Беларуск? лемантар» (1906) и первый белорусский учебник
истории — «Кароткая г?сторыя Беларус?» Власта Ластовского (Вильня,
1910).
Первая белорусская еженедельная газета «Наша Нива» в
1906—1912 гг. печаталась, как было сказано в ее подзаголовке,
рускими и польскими литэрами. Польской латинкой печатались
большинство белорусских изданий в Вильне в 20—30‑х гг. Латинская
графика почти всегда присутствует на страницах новой виленской
«Нашай нiвы» (возобновленной с 1991 г.), а ее № 18 (1993) набран
латинкой полностью.
Семиотика графики иногда оказывается сильнее языка. Например,
цензурные запреты печати на белорусском языке вызвались не столько
собственно я з ы к о м, сколько польским ш р и ф т о м таких книг.
В постановлении Главного управления цензуры от 26 сент. 1859 г.
говорилось: «Не допускать употребления польского алфавита при
печатании сочинений на белорусском наречии, книгу „Pan Tadeusz“
Мицкевича, в белорусском переводе Дунина‑Марцинкевича, отпечатанную
польским шрифтом, не выпускать в свет» (цит по: Пачынальн?к?, 1977,
136).
Нередко письмо (алфавит) оказывается устойчивее языка. Например,
существуют рукописи XVI—XVIII вв. на белорусском и польском языках,
писанные арабским письмом;[58]это исламские книги татар,
переселившихся, а также вывезенных из Крыма в Великое княжество
Литовское в XIV—XVI вв.; арабское письмо они сохраняли дольше, чем
язык.
«Геральдичность» и, конечно, относительная (в сравнении с языком)
простота письма сказываются не только в том, что письмо может
пережить язык, но и в том, что графику легче и скорее, чем язык,
удается возродить. Ср. возвращение в 1989 г. латинского письма в
молдавском языке или активное обращение к арабской графике в
средствах визуальной информации (вывески, плакаты, лозунги,
реклама) в Узбекистане, опережающее возрождение в этой стране
традиционного мусульманского образования на арабском языке.
Еще одно следствие культа письма: алфавит как элемент геральдики
73
0
2 минуты
Темы:
Понравилась работу? Лайкни ее и оставь свой комментарий!
Для автора это очень важно, это стимулирует его на новое творчество!