Прежде чем перейти к земному отцовству, я хочу начать с Отцовства Божьего.
Христианство уникально в этом понятии. Религия, в которой Бог открывается не как
некая далекая от человеческой жизни сущность, но Бог, называющий Себя Отцом. «Отцовство Бога – великий факт, простирающийся за пределы вселенной. Существует Отец, Которым является Бог. Отец, Который сотворил вселенную. Отец, Который оставил отпечаток Своего Отцовства в каждом аспекте целой вселенной», - это слова д-ра Дерека Принса, написавшего несколько книг об отцовстве.[57]
Отцовство в Ветхом Завете так же присутствовало и имело большое значение. Миру, претендующему установить некое «братство без отца», Библия говорит, что Бог по существу своему является Отцом. Исходя из опыта земных Отцов и супругов, которым семейная жизнь предоставляет возможность проявлять власть и исполнять свое назначение, совершенствуясь в любви, и в противоположность ложному способу, которым язычество переносило на своих богов эти человеческие свойства, Ветхий Завет раскрывает любовь и власть Бога живого в образе Отца и Супруга. Новый Завет снова возвращается к этому образу, но «исполняет» образ Отца, раскрывая единственное богосыновство Иисуса и еще неведомое измерение, которое это богосыновство сообщает отцовству Бога над всеми людьми.
Понятие отцовства в Ветхом Завете
Отцы по плоти
Рассмотрим, как строится понимание отцовства в Ветхом Завете, который является прообразом Нового Завета. Нельзя, просто неправильно будет оставить эту часть Священного Писания без рассмотрения.
В этой части работы большой опорой стал Словарь библейского богословия под редакцией Ксавье Леон-Дюфура и Жана Люпласи, Августина Жоржа, Пьера Грело, Жака Гийе, Марка-Франсуа Лакана.[58]
Хозяин и господин.
В плане, который можно назвать горизонтальным, Отец - бесспорный глава семьи, тот, которого жена признает хозяином[59] (ваал) и господином[60] (адон), тот, от которого зависит воспитание сыновей, заключение браков, свобода девиц[61], даже в старину жизнь детей. В нем воплощается вся семья, единство которой он обеспечивает, и которая называется с того времени бейт об, что означает - «отцовский дом». Мы видим, что отец здесь не просто социальная роль, исполняемая мужчиной, но нечто большее. Он, словно олицетворяет собой божественное покрытие и власть над своим родом.
Далее, по аналогии, дом стал обозначать также род[62] значительную часть народа (напр., «дом Иосифа»), или даже целый народ (дом Израиля). Известно, что власть главы таких групп представляется по образу власти отца в семье[63]. При монархическом управлении царь является «отцом» народа, подобно Навониду в Вавилоне, прозванному «отцом отечества». Слово Отец применяется также к священникам[64], к царским советникам, к пророкам и мудрецам[65] в силу их авторитета как воспитателей.
Отцовство, таким образом, представляет собой мощный институт в Израильском народе, где воспитательный аспект занимает наиважнейшее место. Но воспитание не только в нравственном понимании. Таким горизонтальным распространением своего влияния «отцы» этой земли готовили Израиль как единственный народ к принятию спасения от Бога и признанию Бога своим Отцом. То есть подготовка и воспитание духовного наследия.
Праотец рода.
В вертикальном плане отец является и началом и звеном в роде. Производя на свет, он продолжает себя самого[66], он способствует продолжению своего рода и заботится, чтобы семейное имущество перешло к его прямым наследникам. Если он умирает, не оставляя сына, на него взирают как на наказанного Богом.[67]
На вершине восходящей линии предки являются отцами в абсолютном смысле, теми, в которых преднамечено будущее рода, родоначальниками. Подобно тому, как в проклятие сынов Хама включено подчинение Хананеев сыновьям Сима, величие Израиля уже содержится в избрании и благословении Авраама.[68] Интересно отметить тот, факт, что Авраам долгое время не мог стать отцом биологически, хотя обещание стать отцом всех народов было дано ему Самим Богом. Можно сказать, что Авраам уже был отцом по своему внутреннему состоянию. Бог разглядел в нем эту способность стать хорошим родоначальником великого народа, способного научить своих сыновей ходить путями Божьими.
То есть, можно сказать, что есть более способные по своим внутренним качествам отцы. И Бог это отметил. При изучении гендерных исследований мы уже рассматривали этот вопрос. Тогда мы говорили о мужском самосознании себя, о его «образе Я», который влияет на реализацию той или иной социальной роли в обществе.
Итак, этапы жизни Авраама, а далее Исаака и Иакова отмечены обещанием бесчисленного потомства и плодородной страны. Вся история Израиля уже намечена в истории этих праотцев, а история соседних народов намечена в истории Лота, Измаила и Исава, отстраненных от обещаний.[69] Таким же образом каждое племя возлагает на своего родоначальника, ответственность за свое место в данном народе.[70] Родословные, выражающие зачастую связи иные и более сложные, чем общность крови, систематизируют происхождение по отцовской линии и этим подчеркивают значение праотцев, поступки которых в известной мере предопределяют будущее и права их потомков. В частности, священнические предания[71] представляют следование поколений в соотношении с божественным избранием и спасением, подчеркивая преемственность между самим Адамом и патриархами.
Как сегодня не хватает этого принципа и понимания его сущности современному обществу, где эгоизм и моральная незрелость не дает видеть мужчинам и женщинам дальше своего носа! Отвергнув духовные истины, общество отвергло умение думать о будущем, выстраивать его сегодня для благополучия последующего поколения завтра.
4.1.2. Отцы по духу
Патриархи являются отцами избранного народа в абсолютном смысле, не столько в силу их физического отцовства, сколько в силу обетований, которые перейдут за пределы рода и достигнут в конечном итоге всех следующих их вере. Их отцовство «по плоти» было лишь временным условием для отцовства духовного и универсального, основанного на постоянстве и связности спасительного плана Бога, непрестанно действующего, начиная с избрания Авраама и до прославления Иисуса.[72] Павел разработал богословское учение об отцовстве по духу, но эта идея была уже подготовлена в Ветхом Завете.[73]
В Ветхом Завете духовный аспект отцовства праотцев принимает все возрастающее значение по мере того, как углубляется идея солидарности в добре и во зле. Восходящая линия «отцов», которая увеличивается с каждым поколением, включает не только патриархов, ни даже только предков, которых восхваляли во втором веке.[74] Она включает также мятежников, в первый ряд которых некоторые пророки ставят самого Иакова, родоначальника народа.[75] Однако эти мятежники связывают судьбу своих потомков, считающихся солидарными с их непослушанием и их наказанием. В силу того, что, согласно родству по плоти, они являются их отцами, кажется очевидным, что они передают им в наследство, на основании нравственного отцовства свои грехи или, по крайней мере, заслуженные ими наказания.[76]
Иеремия предвещает, а Иезекииль объявляет, что настало уже время отменить такое автоматическое понимание возмездия: каждый будет наказан в меру своего личного греха.[77] Идет подготовка к пониманию личного спасения, личной ответственности за поступки.
После пленения подобный прогресс сказывается и в смысле солидарности в добре. Бог никогда еще не казался так ясно единственным Отцом Своего народа, как в тот самый момент, когда Авраам и Иаков, чье наследство было захвачено чужими, по-видимому забывают свое потомство[78] в горниле испытаний образуется «качественный Израиль», к которому принадлежат не все потомки Авраама по плоти, но только те, которые следуют его исканиям правды и его надежде.[79]
Летописец признает родство своего народа с языческими племенами Пророки провозглашают возможность для вновь обращенных присоединиться к народу обетования.[80] Несмотря на националистические вспышки, близится время, когда благотворное отцовство Авраама и великих праотцев будет актуализировать через веру, а не через происхождение.
По мере того, как отцовство праотцев рассматривается в более духовном плане, оно становится также и более вселенским. Это ясно в отношении Авраама. Согласно священническому преданию, его имя означает «отец множества», т.е. множества народов.[81] Обещание, данное Богом Аврааму, и значащее по-еврейски: «Тобою будут благословлять друг друга все племена земные» становится: «В тебе благословятся» уже в Новом Завете.[82] Таким образом, вместо того, чтобы превозносить избранный народ, подчеркивается, что в будущем все народы будут участвовать в благословении Авраама.
Эти универсалистские течения, которым еще часто противостоит тенденция смотреть на расовый принцип как на абсолют, доводятся до завершения Иоанном Крестителем и Иисусом. «Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму»- утверждает Иоанн.[83] Иисус также утверждает, что если для спасения необходимо сыновство от Авраама, то оно заключается не в принадлежности к роду, а в покаянии, подражании делам этого праотца, т.е. его вере Христос предвещает, что Бог, призвав язычников, создаст для праотцев духовное потомство верующих.[84]
Это предвещание Иисуса, начиная осуществляться в жизни Церкви, проходит через кризис иудействующих, что ставит Павла перед необходимостью особо углубить эту проблему. Несомненно, согласно учению апостола Павла, члены «Израиля по плоти», «возлюбленные ради отцов», сохраняют в силу обещаний, данных последним, первенство в призвании к спасению.[85]
Теперь обрезанные или необрезанные, все становятся, «ходя по следам веры отца нашего Авраама», сынами праотца и наследниками благословений, обещанных его потомству. При крещении рождается новое духовное племя детей Авраама по обетованию, племя, первые представители которого вскоре сами будут названы отцами – отцами Церкви Христовой.[86]
Открывается возможность изменить неким образом свою родословную. Если посредством веры человек становится «своим» в родстве, то это и есть ключ к изменению, как своей судьбы, так и своего потомства. Подобные истории можно увидеть и в Ветхом Завете. Блудница, по имении Раав, поверив в богоизбранность еврейского народа, спасает соглядатаев. Можно сказать, что она совершила предательство своего народа. Но она поверила в будущность именно израильского народа, за что была не только помилована. Став частью нового для себя народа, Раав вошла в состав прородителей Иисуса Христа.
Отцовство Бога отцов
От отцов к Отцу
Постепенное одухотворение идеи отцовства у человека сделало возможным откровение об отцовстве Бога. Во время пленения отцовство праотцев как бы теряет свою действенность, зато возвеличивается непреходящее отцовство Ягве.[87] Несмотря на этот контраст, понятие отцовства продолжает быть применимым одновременно и к праотцам и к Богу. Это явствует также из священнического предания: ставя Адама, созданного по образу Божию[88] и рождающего по своему образу, в начале поколений, оно наводит на мысль, что восходящая линия родства доходит до Бога. Позже Лука рассуждает так же.[89] Наконец для Павла Бог является верховным Отцом, которому всякое отечество (лат. patria - группа, происшедшая от одного предка) обязано своим существованием и своим значением.[90]
Так между отцами человеческими и Богом существует сходство, позволяющее называть Бога Отцом; более того, это божественное отцовство является единственным, которое сообщает отцовством человеческим их полное значение в плане спасения.
Вот что пишет Д.Принс в своей книге «Отцовство»: «Удивительным фактом является то, что всякое отечество во вселенной, в конечном итоге, восходит назад, к Отцовству Бога и что отцовство появилось впервые не на земле, оно началось на Небесах. Отцовство началось в вечности с богом и в Боге, Оно не началось с человеческой историей. Оно пришло из вечности. Вечный Бог является Отцом Господа Нашего Иисуса Христа и таким Он изображен во многих местах Библии».[91]
Ягве - Отец Израиля.
Вначале божественное отцовство понимается главным образом в перспективе коллективной и исторической: Бог открыл Себя Отцом Израиля во время исхода, проявляя Себя не только его Господином, но и защитником и кормильцем; основной идеей является благотворное господство, требующее подчинения и доверия.[92]
Осия и Иеремия сохраняют ту же идею, но обогащают ее, подчеркивая неизмеримую любовь Ягве.[93] Начиная с пленения, продолжая пользоваться той же темой отцовства Божия, основанного на избрании.[94] Песнь Моисея присовокупляет еще идею усыновления[95], некоторые псалмопевцы[96] и мудрецы[97] считают сыном Божиим, т.е. предметом Его любовного попечительства, также каждого праведника. Такая формулировка личных отношений между праведником и Богом, быть может, не так нова, если достоверно предположение, что в древних, так называемых богоносных именах, как Ави-эзер[98], конечная гласная при корне ав (отец) представляет собою суффикс первого лица, так что это имя можно перевести: «Мой Отец - помощь».[99]
Ягве - Отец царя.
Начиная с времен Давида, отцовство Ягве относят специально к царю[100], через которого божественная милость распространяется на весь народ, который он представляет. Все цари древнего Ближнего Востока рассматривались как приемные сыновья своего бога; и слова из псолма2:7: «Ты Сын Мой» встречаются дословно в Вавилонской формуле усыновления. Но вне Израиля требования бога, - как, например, Кемоша, судя по стеле-памятнику царя Месы - являются большей частью прихотями[101]; и в Египте он является отцом в плотском смысле. Ягве, наоборот, является Богом трансцендентным по отношению к плотскому порядку; он санкционирует нравственное поведение царей.[102]
Эти тексты об усыновлении царей Богу подготовляют откровение о Богосыновстве Иисуса, поскольку через царей иудейских уже вырисовывается облик грядущего Мессии.
Отцовство в Новом Завете
Иисус являет Отца
У преддверия христианской эры Израиль полностью сохраняет сознание, что Бог - Отец Своего народа и каждого из Его верных. Наименование Отца, очень редкое в апокалипсисах и кумранских[103] текстах, авторы которых может быть опасаются его употребления в эллинском смысле, встречается часто в раввинистической письменности, где даже употребляется дословно выражение «Отче наш, сущий на небесах».[104]
Иисус Христос исполняет лучшее, что было в еврейской мысли относительно отцовства Бога. Он вводит нечто новое, превосходя тот универсализм, до которого дошло одно из течений позднего иудейства. Для этого последнего отцовство Бога ассоциировалось с тем, что Он Творец, но не возникала еще мысль о том, что Бог является Отцом всех людей и что все люди братья. Если оно принимало, что божественное милосердие распространяется на «всякую плоть», то обычно оговаривало, что только сыны Божий, т.е. праведные Израиля воспринимают его во всей полноте. Конкретно, к ним одним применялось учение о «наказании Ягве», вдохновляемом отцовской любовью.[105] Для Иисуса, наоборот, община «малых сих», еще ограниченная фактически лишь одними кающимися иудеями, исполняющими волю Отца,[106] будет включать также язычников,[107] которые займут место «сынов Царства».[108]
4.2.2. Отец Иисуса
Бог открыл Себя через Иисуса как Отец Единородного Сына.
Иоахим Иеремиас-один из авторитетнейших знатоков арамейского языка, показал, что обратный перевод с греческого на арамейский и выявление «арамеизмов» в греческом тексте могут не только служить дополнительным критерием достоверности предания, но и существенно уточнить его смысл. И.Иеремиасу принадлежит наиболее полный и глубокий анализ притч Иисуса, в котором он использовал, в частности, приобретенное в молодые годы знание природы и обычаев Палестины, где он жил со своим отцом-археологом. В своей книге «Богословие Нового Завета» он дает подробное описание и толкование слов «Отец», «Сын» и 'Abba.
Опираясь на его исследование, а также на Сященное Писание, можно увидеть, что Иисус дает понять, что Бог Его Отец в уникальном значении, различая понятия «Отец Мой»[109] и «ваш Отец»,[110] открывая Себя иногда как «Сына»,[111] Сына возлюбленного, т.е. Единородного;[112] и особенно выявляя сознание такого тесного единства между Отцом и Сыном, что Он вникает во все тайны Отца и один может их открыть.[113] Трансцендентное значение этих слов «Отец» и «Сын», которое само по себе не очевидно и не ощущалось Его собеседниками. Но в Евангелии от Луки[114] «Сын Божий» имеет то же значение, что и Христос, подтверждено наименованием «Сын Человеческий» и сознанием права на власть, превосходящую все тварное.
Эту мысль мы находим и у Иринея Лионского:[115]«Ибо никто не может знать Отца, если Слово Божие, т. е. Сын не откроет Его, и Сына (никто не может знать), если Отец не благоволит. Благоволение же Отца исполняет Сын, ибо Отец посылает, а Сын посылается и приходит. И Отца невидимого и беспредельного, в отношении к нам, знает Его собственное Слово, и так как Он неизъясним, само изъясняет Его нам, и с другой стороны Слово Свое знает Один только Отец: и обе эти истины объявил Господь. И, поэтому, Сын открывает познание Отца чрез Свое откровение. Ибо откровение Сына есть познание Отца, потому что все открывается чрез Слово. И дабы мы знали, что пришедший Сын сообщает верующим в Него познание Отца, Он говорил ученикам: никто не знает Сына, хроме Отца, ни Отца никто знает, кроме Сына и кому откроет Сын, показывая Себя Самого и Отца, как Он есть, чтобы мы не принимали другого Отца, кроме Того Который открывается Сыном».
Иисус открывает нам удивительную тайну, которая впоследствии, полностью изменит взаимоотношения людей с Богом. Ведь отношения «Отец-сын» отличительны от «Бог-раб» по своей сущности.
Эта трансцендентность подтверждается также молитвой Иисуса, Который обращается к Отцу словом «'Abba»: «…и говорил: Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты».[116] Это обращение равносильно нашему современному «папа». Такая непосредственность в обращении, примера которой не было до Него, показывает близость ни с чем не сравнимую.
Действительно, обращение Иисуса необычно для того времени. 'Abba - арамейская форма обращения. Специалисты по языку и переводам Писания дают такие данные. В литературе эллинистического еврейства хотя имеются, но единичные примеры обращения к Богу πάτερ. Обращение к Богу πάτερ употреблялось евреями диаспоры, которые делали это под влиянием греческого окружения. Но во всей обширной молитвенной литературе древнего иудаизма - и это можно утверждать с полной уверенностью - нет ни одного примера обращения к Богу 'Abba, ни в литургических, ни в личных молитвах.[117]
Иудаизм сознательно избегает употребления слова 'abba по отношению к Богу. В то время как у нас нет ни одного примера, чтобы в иудаизме обращались к Богу со словом 'Abba, Иисус именно так постоянно обращается к Богу в своих молитвах, за единственным исключением - возгласа на кресте: «Элои! Элои! ламма савахфани? - что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?».[118]Это цитата из Писания.
Слово 'Abba ведет свое происхождение от детского лепета и потому не склоняется и не предполагает суффикса. 'Аbba - это первые звукосочетания, которые ребенок начинает лепетать. Детское по своему происхождению слово 'abba получило - и притом во времена, предшествующие Новому Завету, - широкое распространение в палестинском арамейском. Оно полностью вытеснило имперско-арамейское и библейско-древнееврейское 'abi. И как форму обращения, и как форму высказывания, заняло место 'abba. Оно прочно вошло в употребление в качестве выражения, имеющего смысл «его отец», «наш отец». Во времена Иисуса 'abba давно уже вышло за рамки детской речи. И взрослые дети, сыновья и дочери, теперь тоже обращались к своему отцу 'abba. Кроме отца, так обращались и к другим уважаемым людям. По свидетельствам недавно открытого иудео-христианского источника, одна из характерных особенностей древнееврейского языка заключается в том, что «сын» мог называться «верным и честным рабом», а «отец» - «господином и учителем».[119]
Составив представление о том «месте в жизни», которое занимало слово 'abba, легко понять, почему в палестинском иудаизме оно не используется для обращения к Богу: 'abba - это слово из детского языка, из повседневной речи, форма выражения вежливости. Современникам Иисуса показалось бы непочтительным, да просто немыслимым такое фамильярное обращение к Богу. А вот Иисус отваживается использовать слово 'Abba для обращения к Богу.
Абсолютная новизна и неповторимость обращения к Богу 'Abba в молитвах Иисуса показывают, что оно выражает главное в отношении Иисуса к Богу. Он говорит с Богом, как ребенок со своим отцом: доверчиво, ощущая его защиту, и в то же время почтительно и с готовностью к послушанию. Но так же слово 'Abba является для Иисуса святым. Если вспомнить, что так обращались не просто к родному отцу, но слово использовалось как уважительная форма обращения к почитаемым людям, то можно уловить оттенок почтения и благоговения. То есть не простая фамильярность, но глубочайшее уважение. Так, как может почитать и уважать настоящий сын настоящего отца.
В обращении к Богу 'Abba обнаруживается глубочайшая тайна миссии Иисуса. Он сознавал себя уполномоченным передать откровение Божье, ибо Бог дал ему узнать Себя как Отца: «Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть».[120]
В предвечном акте Своего Отцовства Бог рождает Себе равного.
Первые богословы - Павел и Иоанн - объясняют сказанное Синоптиками об «Отце Господа нашего Иисуса Христа».[121] Они часто говорят о Нем как об Отце, и именно Его имеют в виду, когда говорят просто ό Өέος [122] Павел говорит об отношениях между Отцом и Сыном, созерцая их как деятелей спасения. Однако, когда Он говорит о «собственном Сыне Божием», сравнивая Его с сынами по усыновлению,[123] и приписывает «Его возлюбленному Сыну» само дело творения,[124] этим предполагается, что в Боге есть тайна трансцендентного и вечного отцовства.
Иоанн идет еще дальше. Он называет Иисуса Единородным, т.е. Сыном единственным и возлюбленным.[125] Он подчеркивает единственный в своем роде характер отцовства, соответствующий этому сыновству,[126] совершенное единство воли и действий Отца и Сына, проявляемое Чудесами, которые Один дает Другому совершать, их взаимную имманентность,[127] их взаимное проникновение в познании и любви,[128]их взаимное прославление.[129] Иудеи, переходя из плана прагматического в план онтологический, понимали заявления Иисуса как утверждение Своего равенства с Богом.[130] Они не ошибались: Бог действительно «собственный Отец» Иисуса, Который уже существовал прежде Авраама[131]«в недре Отчем».[132]
Отец христиан
Люди имеют «власть быть чадами Божиими»[133] вследствие того, что Иисус является таковым по природе. Согласно Синоптикам, Христос первый проливает свет на эту истину, отождествляя Себя со Своими,[134] называя Себя их братом[135] и раз даже включая Себя с ними в одну категорию «сынов».[136]
Апостол Павел раскрывает это вопрос очень подробно: «Но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы - сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: "Авва, Отче!».[137]
Согласно этому месту Писания мы видим, что Бог освобождает нас от рабства и усыновляет.[138]
Через веру крещения, которая делает нас «одно во Христе»,[139] а Христа - старшим Сыном, разделяющим со Своими братьями отцовское наследие.[140] Дух, будучи внутренним свершителем этого усыновления, является также и его свидетелем.
«Он свидетельствует, вдохновляя нас глаголать молитву самого Христа, Которому Он нас сообразует: «Авва». После воскресения Христова, когда Церковь произносит «Отче наш», она выражает сознание быть любимой той же любовью, которой Отец любит Своего Единого Сына; вероятно то же самое имеет в виду Лука, когда учит нас говорить просто «Отец!»,[141] как Христос», - пишет И.Иеремиас.[142]
Наша сыновняя жизнь, проявляемая в молитве, выражается также в братской любви; ибо если мы любим нашего Отца, мы не можем не любить также всех Его детей, наших братьев: «Всякий, любящий Родившего, любит и рожденного от Него».[143]
Бог Отец в Новом Завете отличается от Того, к Кому обращались иудеи до пришествия Христа и нового откровения о сыновстве. Если раньше Бог Отец милует только тех, кто Его боится, то теперь Его милость бесконечна и Он дарует благо даже тем, кто не благодарен.
Сыновство становится главным признаком Царства Божия. Иеремиас говорит в своей работе,[144] что только дети могут говорить 'Abba. При этом следует учесть, что выражение «сыны (υιοί) Божьи», которое в синоптических евангелиях встречается лишь трижды,[145] имеет во всех трех местах эсхатологический смысл.
Таким образом, сыновство Богу Иисус рассматривает не как дар творения, но как эсхатологический дар спасения. Лишь тот, кто принадлежит к Царству, имеет право называть Бога 'Abba. Уже сейчас Бог - его отец, уже сейчас он его сын. Сыновство учеников есть участие в сыновстве Иисуса. Оно есть дар, предваряющий то, что наступит с концом мира.
Дар сыновства налагает свою печать на всю жизнь учеников Иисуса. Его проявление можно рассмотреть в трех аспектах:
1. Сыновство дает уверенность в участии в будущем спасении.
2. Сыновство дает чувство защищенности в повседневной жизни. Отец знает, в чем нуждаются дети.[146] Его доброта и заботливость не имеют границ. При этом для Бога нет ничего незначительного.
3. Такая уверенность в спасении и защищенность дают мужество, позволяющее покориться непредсказуемой воле Бога. Ничто не происходит без Бога - Иисус верит в это безоговорочно. Слово 'Abba сильнее всех вопросов, загадок и страхов. Отец знает все.