Жак де Моле и Генрих II Кипрский

 

В первых главах книги я уже указывал, что вопрос о наследовании Антиохии и Триполи, а потом соперни­чество между королем Гуго III Кипрским и Карлом Ан­жуйским из-за обладания Иерусалимским королевством обострили отношения между орденом Храма и кипрской королевской властью настолько, что в 1279 г. король Гуго «велел снести дом Храма в Лимезоне (Лимасоле) и арестовал все их имущества на Кипре»³⁴⁷.

Хронист преувеличивает — целью короля были толь­ко замки Храма (Гастрия, Пафос), домов как таковых (административного центра командорства) не трогали³⁴⁸. Папа защищал орден, но королевская власть не дала себя запугать: в сообщении, не датированном, но исходящем, вероятно, от короля Иоанна I (1284-1285), последний жалуется Святому престолу на то, что в недавнем про­шлом магистр ордена Храма плохо обращался с его отцом Гуго III³⁴⁹. Когда Гильом де Боже к 1285-1286 гг. перестал поддерживать анжуйские интересы и признал нового ко­роля Кипра Генриха II королем Иерусалимским, отноше­ния улучшились лишь внешне. Правда, Генрих II болел и в глазах части кипрской аристократии был слабым коро­лем. Схожая ситуация существовала в то же время в Ар­мении, где Хетум II, царь-францисканец, то и дело менял решения. Если учесть тесные связи между обеими монар­хиями и обеими аристократиями, эта ситуация оказалась благоприятной для всевозможных интриг, в контекст ко­торых вписывается и попытка 1306 г. сместить короля Генриха II и посадить на его место его брата Амори.

Военные ордены не остались в стороне от этих раз­доров. Прежде чем ослабеть, Генрих II был таким же королем, как и все. После 1291 г. ему было о чем бес­покоиться: с одной стороны, массовый наплыв беженцев из Сирии и Палестины ставил серьезные проблемы с их приемом, с другой — военные ордены привезли на Кипр свои резиденции, свою центральную администрацию и свой воинственный и независимый дух. Потеряв все, чем они еще владели в Святой земле, тамплиеры и госпи­тальеры (тевтонцы и братья святого Фомы Акрского во вторую очередь) не желали лишиться доходов, которые извлекали из своих кипрских владений. А ведь Генрих II хотел сократить привилегии орденов и урезать их до­ходы; главное, он запретил им увеличивать патримоний в его королевстве и мешал приобретать, за счет дарений или покупок, новые владения. Генрих II действовал точ­но так же, как Хайме II в Арагоне или Филипп Красивый во Франции. Кстати, его политика затрагивала не только военные ордены, — эти меры в равной степени были направлены и против ордена цистерцианцев. К тому же король хотел обложить земельные владения духовенства, а значит, и военных орденов, королевским налогом.

Похоже, с возвращением Жака де Моле на Кипр, в 1296 или в 1297 г., конфликты из-за налогов и за­прета на приобретение новых владений обострились, и обе стороны обратились к папе с просьбой о третейском суде. Естественно, в этом деле интересы Храма и Госпи­таля были одинаковыми. Папство в прошлом уже вмеши­валось в эти дела, пытаясь уладить разногласия между королями Кипра и орденом Храма: например, в 1284 г. Мартин IV просил Гуго III «прекратить наносить ущерб магистру и братьям рыцарства Храма [...]. Конфисковав их собственность, он помешал им пользоваться ресурса­ми их владений и свободно управлять ими...»³⁵⁰ Бонифа­ций VIII в 1295 г. подтвердил все привилегии военных орденов в том виде, в каком они существовали в Святой земле³⁵¹. Он официально обратился к королю и магистру ордена Храма 19 марта 1298 г., ответив двумя письмами, не идентичными, но сходными, «по поводу примирения между тамплиерами и королем Кипра», на предыдущие послания, направленные обоими главными участниками конфликта³⁵². Письмо Жака де Моле было передано папе Жоффруа де Гонневилем, братом ордена, который станет магистром Аквитании, а письмо короля — его посланни­ком, рыцарем Бодуэном де Мари. Адресуясь к великому магистру, папа ограничился общими местами: он ссы­лался на интересы Святой земли и призывал к кротости, благочестию и терпению. Королю Кипра папа напомнил о больших потерях, понесенных орденом Храма на Вос­токе, и его больших потребностях; он подчеркнул, что орден — важная составная часть оборонительной систе­мы Кипрского королевства. В том и другом послании он призывал великого магистра и короля примириться и объединиться. Благое пожелание: ведь споры шли из-за конкретных проблем, которых папа в своих письмах не затронул.

На самом деле Бонифаций VIII не желал втягиваться в это дело слишком глубоко: в принципе поддерживая орден Храма, он не хотел отталкивать и короля, лишая его средств управления. В таком духе он снова написал Генриху II 13 июня 1298 г., упоминая вопрос 1ез1а§шт — подушной подати в два безанта, введенной некоторое время тому назад и наложенной на всех жителей ко­ролевства, кроме тамплиеров, госпитальеров и тевтон­цев³⁵³. На самом деле король первое время наложил эту подать и на сервов военных орденов; потом, осознав, что это противоречит привилегиям орденов, он дал задний ход и послал к папе уполномоченного с извинениями³⁵⁴. В письме от 13 июня папа, учитывая большие нужды королевства, разрешил королю наложить этот налог на всех, включая военные ордены, хотя это и противоречи­ло прежним установлениям церкви.

Конечно, все ордены запротестовали. Поэтому в следующем году — и, возможно, это надо объяснять участием орденов Храма и Госпиталя в делах Армении в этом, 1299 году — обращения папы стали выгля­деть благоприятней в отношении тамплиеров и госпи­тальеров. 10 июня 1299 г. папа потребовал от короля, чтобы между королем и епископами Кипра, с одной стороны, военными орденами — с другой соблюда­лось ordinatio (особо торжественное соглашение), и, обращаясь на сей раз к провинциальным министрам нищенствующих монашеских орденов на Кипре, по­просил их выступить посредниками «между королем и рыцарями Храма»³⁵⁵. Того же 10 июня Бонифаций VIII попросил Генриха II также позволить монашеским ор­денам в умеренных пределах приобретать не слишком значительные владения на Кипре, чтобы они могли продолжать свою миссию борьбы с сарацинами и лже­христианами (теми, которые торгуют с неверными)³⁵⁶; наконец, Бонифаций VIII велел королю перестать взи­мать testagium с орденов, тем самым отказавшись от собственного решения 1298 года³⁵⁷.

Таким образом, поводов для разногласий между ко­ролевской властью и военными орденами в Кипрском королевстве хватало. Из-за превратностей хранения ма­териалов в архивах буллы и папские письма часто из­вестны только по экземпляру, полученному одним из их многочисленных адресатов, но нельзя забывать: то, что касалось Храма, касалось и Госпиталя, и наоборот. Например, король Кипра запретил снаряжать суда без его дозволения; можно ли считать, что это коснулось лишь ордена Госпиталя, коль скоро сохранился един­ственный экземпляр королевского письма, адресованный госпитальерам?³⁵⁸

Нужно запомнить этот факт, чтобы понять отноше­ние обоих орденов к проблеме, возникшей в результа­те восстания Амори Тирского против брата в 1306 году. Избитые мысли живучи! Историографическая традиция, изображающая в латинских государствах Востока го­спитальеров роялистами, а тамплиеров — близкими к баронам, традиция, которую в последние годы во многом ставят под сомнение, в отношении к ситуации на Ки­пре в 1306 г. вновь обнаруживает себя: тамплиеры, под­стрекатели смут, поддерживают мятежника, тогда как госпитальеры сохраняют верность легитимному сувере­ну. Флорио Бустрон, писавший свою хронику в XVI в., заходит и дальше: «Инициатором этого начинания был магистр Храма, брат Жак де Моле, и Пьер де Эрлан, епископ Лимасольский»³⁵⁹. Получается, Амори был объ­ектом манипуляций! Что не мешает тому же Флорио Бу-строну на следующей странице описывать, как Жак де Моле по договоренности с магистром ордена Госпиталя выступает посредником, хлопоча о компромиссе между королем и его братом³⁶⁰.

Реальность была ощутимо иной. Как всегда в исто­рии, надо учитывать хронологию и последовательность фактов. Открытый политический кризис в отношениях между королем Генрихом II и его братом Амори прод­лился четыре года (1306-1310); а ведь за этот короткий период тамплиеры были арестованы и осуждены, как на Кипре, так и в Западной Европе, а госпитальеры завое­вали Родос.

В 1306 г. инициатива восстания принадлежала Амори Тирскому, а не тамплиерам. Генрих II, как я говорил, был болен, и из-за его слабостей его способность выполнять свою королевскую миссию оспаривалась. К нему относи­лись как к Rex Inutilus, бесполезному королю. Его брат Амори мог рассчитывать на немалую часть местной знати и на свои армянские связи: он был женат на Изабелле, или Забел, сестре Хетума II, Тороса, Смбата и прочих. Представление, что эти две монархии были бы защищены лучше, если бы ими правили способные государи, а не бес­полезный король и не непостоянный брат-францисканец, было широко распространено в то время, и его актив­но отстаивал армянский историк Хетум из Корикоса³⁶¹. В хронике Тирского Тамплиера ясно сказано: конфликт между королем и его братом столкнул между собой две группировки кипрской знати³⁶². На совете, состоявшемся 26 апреля 1306 г., Генриха II не сместили (он сохранил титул короля), но удалили от власти, а реальную власть препоручили его брату Амори вместе с титулом «правите­ля и куратора королевства». По этому случаю применили процедуру, разработанную в 1245 г. папой Иннокенти­ем IV в документе, который станет декреталией «Grandi», относящейся к несостоятельному королю, Rex Inutilus ³⁶³.

Обамагистра, Жак де Моле и Фульк де Вилларе, при­сутствовали и не вмешались в ход событий. Зато в по­следующие месяцы они приняли участие в переговорах, закончившихся провозглашением декларации от 16 мая, которая завершала начатую процедуру, и приложили свои печати, вместе с печатями церковных и светских сановников, к официальному акту, назначавшему Амори правителем наряду с Генрихом II³⁶⁴.

Фульк де Вилларе после этого отправился на Родос; он вернулся в ноябре, чтобы провести генеральный капи­тул своего ордена, а потом снова уехал на Запад, через несколько недель вслед за Жаком де Моле. Это значит, что в дальнейшем развитии событий на.Кипре оба вели­ких магистра уже не принимали прямого участия. Какие бы чувства они ни испытывали к Генриху II и как бы ни различались их подходы к кипрскому вопросу, они вместе разыграли карту примирения. Можно, конечно, полагать, что тамплиеры и Жак де Моле были более до­вольны компромиссом и приходом Амори к власти, чем госпитальеры. Может быть, но это госпитальеры приня­ли от Амори помощь в деле завоевания Родоса, когда он предоставил им две галеры³⁶⁵.

Амори, естественно, был честолюбив и хотел стать королем. Поэтому он продолжил интриговать и оказы­вать нажим на брата, быстро найдя поддержку у там­плиеров, открытая враждебность которых к Генриху II проявилась очень скоро, в начале 1307 года. Прежде чем оставить Кипр осенью 1306 г., чтобы уехать во Фран­цию, Жак де Моле назначил маршала ордена, Эймона д'Уазеле, наместником на время своего отсутствия³⁶⁶. Эймон д'Уазеле выглядит решительным противником ко­роля Генриха II и считается (вместе с Жаком де Доммарьеном, занимавшим должность магистра и командора острова) вдохновителем возникшего в январе 1308 г. за­говора, целью которого было похищение короля, чтобы заставить его принять более благоприятный для Амори договор, чем договор от мая 1306 года³⁶⁷. Заговор про­валился; ничего страшного — наш маршал-заговорщик примкнул к великому командору ордена Госпиталя, что­бы навязать Генриху II уступки, должным образом за­фиксированные в письменной форме.

И маршал «не мог скрыть злобу и озлобленность, ка­ковые он испытывал по отношению к королю, вот по­чему он сказал в присутствии баронов, находившихся в Королевском дворце, и нескольких прелатов: «Quod scripsi scripsi» (что написано, то написано); он показал поступками и словами, что очень доволен и что обиды и бесчестье, нанесенные королю, его радуют

Эта открытая враждебность не помешала Эймону д'Уазеле через несколько месяцев вступиться за своего кузена Рюпена де Монфора, обвиненного в поддержке... короля Генриха II³⁶⁹!

Был ли поступок Эймона, уроженца Графства, кото­рого назначил маршалом, а потом наместником сам Жак де Моле, его собственной инициативой или был совер­шен по инициативе Моле и по приказу последнего? Это узнать трудно.

Во всяком случае, тамплиеры, оставшиеся на Кипре, от поддержки Амори ничего не выиграли. В мае 1308 г. Амори решил выполнить приказы папы, велевшие ему арестовать тамплиеров королевства. Эймон д'Уазеле го­рестно вознегодовал на «измену» Амори. Под его руковод­ством тамплиеры тщетно пытались оказать сопротивле­ние, но в конечном счете 1 июня 1308 г. были вынуждены сдаться³⁷⁰. Эймон д'Уазеле умрет в 1316 г. в тамплиерском замке Хирокития, ставшем для него тюрьмой. Его погу­били неблагодарность правителя и интересы государства. Госпитальеры, которые в августе 1308 г. еще оказывали давление на Генриха II, чтобы он уступил свое место Амо­ри, в конце того же года поменяли позицию, а в 1309 г. открыто встали на сторону короля. Настолько, что их за­подозрили в организации убийства Амори в 1310 году³⁷¹.