Как уже упоминалось выше, бихевиористские теории и исследования Скиннера неизменно вызывали многочисленные и порой весьма жаркие дискуссии. Сторонники другого влиятельнейшего теоретического подхода к человеческому поведению доказывают, что строго бихевиористский подход не позволяет объяснить многие психологические процессы, наиболее фундаментальные для человека. Карл Роджерс, основатель гуманистического направления в психологии, широко известный своими дебатами со Скиннером, резюмирует критическую аргументацию в адрес бихевиоризма:
В этом мире внутренних смыслов гуманистическая психология может исследовать вопросы, которые для бихевиориста бессмысленны: цели, намерения, ценности, принятие решений, восприятие себя, восприятие других, личностные конструкты, посредством которых мы строим наш мир... целый феноменальный мир индивида с его связующей тканью смыслов. Ни один аспект этого мира не являлся открытым для бихевиориста. И однако то, что все эти элементы являются значимыми для человеческого поведения, представляется совершенно бесспорным (Rogers, 1964, р. 119).
Бихевиористы, в свою очередь, доказывают, что все эти человеческие характеристики вполне доступны бихевиористскому анализу. Решающее значение в данном вопросе имеет правильная интерпретация поведения и его последствий. (Подробное обсуждение этой темы представлено в книге: Skinner, ] 974.)
Конкретный вопрос о суеверии вызывает меньше споров, а концепция научения в качестве механизма их формирования
встречает более широкое признание. Эксперимент, проведенный Брунером и Ревуски (Bruner& Revuski, 1961), продемонстрировал, сколь легко у людей может развиваться суеверное поведение. Четверо учащихся средней школы сидели за пультами, на которых было по четыре телеграфных ключа. Учащимся было сказано, что каждый раз, когда они нажмут «правильный» ключ, зазвенит звонок, вспыхнет красная лампочка и они получат пять центов. Правильным ответом был ключ под номером 3. Однако, аналогично эксперименту Скиннера, нажатие правильного ключа приводило к желаемому подкреплению только после десятисекундной временной задержки. В течение этого интервала испытуемые могли нажимать другие ключи в различных последовательностях. Затем, в некоторый момент после интервала задержки, они нажимали третий ключ снова и на этот раз получали подкрепление. Полученные результаты были аналогичными у всех испытуемых. Через какое-то время каждый из них стал нажимать ключи в определенной последовательности (например, 1,2,4,3, 1,2, 4, 3) и повторять эту последовательность вновь и вновь в промежутках между подкреплениями. Нажатие ключа под номером 3 было единственным подкрепляемым действием; нажатие других ключей было абсолютно «суеверным». Испытуемые не только вели себя суеверно, но и все они верили, что нажатие других ключей в данной последовательности было необходимым для «настройки» («подготовки») правильного ключа. Они совершенно не осознавали свое суеверное поведение.
СОВРЕМЕННЫЕ РАЗРАБОТКИ
Скиннер, как одна из наиболее влиятельных фигур в психологии, продолжает оказывать широкое и значительное влияние на научные исследования во многих областях. Его опубликованная в 1948 году статья о суевериях ежегодно цитируется во многих исследованиях. В одной из работ, например, исследовались новые поведенческие подходы к пониманию сновидений (более подробное обсуждение сновидений и их интерпретации см. в предыдущем разделе этой книги). Диксон и Хайес (Dixon and Hayes, 1999) предполагают, что во время сновидения люди могут
различные реакции на них, которые во время бодроствования могут вызывать или не вызывать желательные последствия. Другими словами, он хотел выяснить, как вы комбразличные реакции на них, которые во время бодрствования могут вызывать или не вызывать желательные последствия. Другими словами, во время сна люди могут быть более суеверными, чем в состоянии бодрствования!
Еще в одной интересной работе, вдохновленной исследованием Скиннера 1948 года (Sagvolden et al., 1998), изучалась роль подкрепления в нарушении, которое называют дефицитом внимания при гиперактивности (ДВГ). Исследователи пригласили детей, имеющих и не имеющих такой синдром, поучаствовать в игре, в которой они могли получить вознаграждение в виде монет или небольших игрушек. Хотя вознаграждение выдавалось фиксированно через 30-секундные интервалы (неслучайное подкрепление), у всех мальчиков сформировалось поведение, которое им казалось связанным с вознаграждениями. Другими словами, они стали суеверными анологично тому, что произошло с голубями в эксперименте Скиннера. На следующем этапе эксперимента подкрепление было прекращено, что, как ожидалось, должно было вызвать уменьшение и прекращение каких-либо условных действий (угашение). Именно это и произошло с детьми, не страдающими синдромом нарушения внимания при гиперактивности. Совсем другая картина наблюдалась в группе детей, у которых было диагностировано данное нарушение. Эти дети после короткой паузы становились более активными и начинали реагировать импульсивно и с большей частотой, как если бы им снова стали выдавать вознаграждение. Авторы предположили, что подобная импульсивность и гиперактивность объясняется тем, что мальчики с данным нарушением отличаются существенно более низкой способностью выдерживать задержки в получении вознаграждения по сравнению с мальчиками без такого нарушения. Эти и некоторые другие данные вносят существенный вклад в наше понимание указанного синдрома и помогают специалистам в эффективном лечении детей с дефицитом внимания при гиперактивности.
Одно из самых знаменитых произведений Скиннера, его роман «Walden Two», было опубликовано в том же году, что и статья о суеверных голубях. «Walden Two» было личным представлением Скиннера об утопическом обществе, управляемом на основе его принципов оперантного обусловливания, в котором
каждый гражданин счастлив, доволен, чувствует себя в безопасности и продуктивен. Степень влияния Скиннера в реальной жизни может быть проиллюстрирована тем фактом, что в 1967 году в штате Вирджиния была создана община, которая называлась Дубы-близнецы (Twin Oaks) и основывалась на бихевиористских концепциях, описанных в романе Скиннера. Роман отражает стремление Скиннера выйти за пределы своей лаборатории с подопытными крысами и голубями и развить свои идеи до уровня бихевиористской философии. Сегодня, когда психологи пишут о глобальных вопросах человеческого социального поведения, одним из часто цитируемых трудов является книга Скиннера « Walden Two» (см.: Kimball and Heward, 1993; Malm, 1993).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Суеверия вездесущи. Вероятно, какие-либо из них есть у вас, и вы наверняка знаете о каких-то других людях, у которых они есть. В одном из исследований было выявлено, что у 40% спортсменов — учащихся средней школы и колледжа наблюдалось суеверное поведение перед соревнованиями или во время их проведения (Buhrmann and Zaugg, 1981). Некоторые суеверия представляют такую часть культуры, что порождаемые ими эффекты захватывают все общество. Возможно, вы знаете, что у большинства высотных зданий нет тринадцатого этажа. Ну, разумеется, это не совсем верно. Очевидно, в таких случаях 13-й этаж существует, но не существует этажа с номером «13». Этот факт объясняется, вероятно, не тем, что архитекторы и строители слишком суеверны, но скорее связан с трудностями, возникающими при сдаче внаем или продаже квартир на 13-м этаже. Еще один пример — американцы настолько суеверны по отношению к двухдолларовым банкнотам, что в Государственном казначействе США скопилось четыре миллиона этих банкнот, которые люди отказывались использовать!
Можно ли считать суеверия проявлением психологического нездоровья? Большинство психологов склоняются к мнению, что суеверия сами по себе не порождают таких последствий, которые, как вам кажется, они продуцируют. Они могут сослужить полезную службу, могут выполнять полезные функции. Часто,
когда человек сталкивается с трудной ситуацией, суеверное поведение порождает чувство силы и способности ее контролировать. Интересно отметить, что люди, занятые в опасных профессиях, склонны иметь больше суеверий по сравнению с остальными людьми. Чувство силы и способности контролировать ситуацию, которое иногда проистекает из суеверного поведения, может вести к понижению тревоги, способствовать большей уверенности в себе и лучшему выполнению деятельности.
ЛИТЕРАТУРА
Bruner, A., & Revuski, S. (1961). Collateral behavior in humans.
Journal of the Experimental Analysis of Behavior, 4, 349—350. Buhrmann, H., &Zaugg, M. (1981). Superstitions among basketball
players: An investigation of various forms of superstitious beliefs
and behavior among competitive basketball players at the junior
high school to university level. Journal of Sport Behavior, 4, 163—
174. Dixon, M., & Hayes, L. (1999). A behavioral analysis of dreams.
Psychological Record, 49(4:), 613-627. Kimball, J., & Heward, W. (1993). A synthesis of contemplation,
prediction, and control. American Psychologist, 48, 587—588. Malm, L. (1993). The eclipse of meaning in cognitive psychology:
Implications for humanistic psychology. Journal of Humanistic
Psychology, 33, 67-87. Morris, E. (1997, September). Personal communication with
Professor Edward K. Morris, Human Development and Family
Life, the University of Kansas. Rogers, C. R. (1964). Toward a science of the person. In F. W. Wann
(Ed.), Behaviorism and phenomenology: Contrasting bases for
modern psychology. Chicago: Phoenix Books. Sagvolden, Т., Aase, H., Zeiner, P., & Berger, D. (1998). Altered
reinforcement mechanisms in Attention-deficit/hyperactivity
disorder. Behavioral Brain Research, 94(\), 61—71. Schneider, S., & Morris, E. (1987). The history of the term radical
behaviorism: From Watson to Skinner. Behavior Analyst, 10(1),
27-39. Skinner, B. F. (1974). About behaviorism. New York: Knopf.
Наблюдать агрессию... совершать агрессию
Базовые материалы:
Bandura A., Ross, D. & Ross S. A. (1961). Transmission of agression through imitation of agressive models. Journal of Abnormal and Socisl Psychology, 63, 575-582.
Агрессия, во всем многообразии ее форм, бесспорно, является величайшей социальной проблемой как в нашей стране, так и во всем мире. Поэтому она занимает одно из центральных мест в психологических исследованиях. В течение многих лет на переднем крае этих исследований находились социальные психологи, главные интересы которых фокусировались на взаимодействии людей. Одной из целей социальных психологов было само определение агрессии. На первый взгляд это может показаться относительно несложной задачей, но на самом деле дать адекватное определение агрессии далеко не так просто. Например, какие из следующих примеров вы могли бы назвать агрессивным поведением: Бой боксеров на ринге? Кошка убивает мышь? Солдат стреляет в своего врага? Вы ставите крысоловку в своем подвале? Бой быков? Перечень примеров, которые подходят или не подходят под определение агрессии, можно продолжать и продолжать. В результате, если бы вы обратились за консультацией к десяти социальным психологам, вы, вероятно, получили бы десять разных определений агрессии.
Многие исследователи от попыток согласовать определения агрессии перешли к решению более важной задачи — выявлению истоков человеческой агрессии. Вопрос, ответ на который нужно было искать, звучит так: «Почему люди совершают агрессивные действия?» В ходе становления психологической науки разрабатывались разные подходы к объяснению причин агрессии. Некоторые исследователи утверждали, что мы биологически запрограммированы на агрессию таким образом, что с течением времени накапливается энергия агрессивного побуждения, которая требует разрядки. Другие ученые главными детерминантами агрессивных реакций считали ситуационные факторы, такие как повторяющаяся фрустрация. Еще один под-
ход — возможно, наиболее широко признаваемый — состоит в том, что агрессия считается продуктом научения.
В одном из самых знаменитых и оказавших большое влияние на развитие психологии экспериментов продемонстрировано, как дети учатся быть агрессивными. Это исследование было проведено в 1961 году в Стэнфордском университете Альбертом Бандурой и его коллегами Дороти и Шейлой Росс. Бандура считается одним из создателей психологического направления — так называемой «теории социального научения». Теоретики социального научения считают, что научение является главным фактором развития личности и что оно реализуется в процессе взаимодействий с другими людьми. Например, при взаимодействии подрастающего ребенка с его социальным окружением важные для него люди, такие как родители и учителя, вознаграждают определенные формы поведения и игнорируют или наказывают за другие. Бандура, однако, считал, что помимо влияния непосредственных вознаграждений и наказаний поведение существенным образом может формироваться посредством простого наблюдения и имитации (или моделирования) поведения других людей.
Как вы можете видеть из названия статьи, представленного в качестве подзаголовка, Бандура и его коллеги сумели продемонстрировать этот моделирующий эффект применительно к феномену агрессии. Это исследование получило широкую известность в психологии как «эксперимент с куклой Бобо» по причинам, которые будут ясны чуть далее. Статья начинается с упоминания более раннего исследования, в котором было показано, что дети с готовностью подражают поведению взрослых моделей, находясь в их присутствии. Один из вопросов, который Бандура хотел выяснить в новом исследовании, — будет ли такое имитационное научение распространяться и на другие ситуации, в которых модель не присутствует.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ
Исследование было организовано таким образом, чтобы дети могли наблюдать взрослую модель — человека, который вел себя агрессивно или неагрессивно. Затем предполагалось протестировать детей в новой ситуации без присутствия модели, с тем
чтобы определить, в какой степени дети будут имитировать агрессивные действия взрослого, которые они наблюдали раньше. Исходя из сути эксперимента, Бандура и его сотрудники сделали четыре предположения.
1. Дети, наблюдавшие совершение взрослым агрессивных действий, будут имитировать поведение взрослого и совершать аналогичные агрессивные действия даже при отсутствии модели.
2. Дети, которые наблюдали неагрессивную модель, не только будут менее агрессивными, чем те, которые наблюдали агрессию, но также и значительно менее агрессивными по сравнению с детьми из контрольной группы, которые не наблюдали ни за какой моделью. Другими словами, неагрессивная модель будет оказывать подавляющее агрессию влияние.
3. Поскольку дети склонны идентифицироваться с родителями и другими взрослыми того же, что и они, пола, испытуемые будут «имитировать поведение модели того же, что и они, пола в большей степени, нежели поведение модели противоположного пола» (р. 575).
4. «Поскольку агрессия — типично маскулинный способ поведения в нашем обществе, мальчики по сравнению с девочками должны быть более предрасположены к имитированию агрессии, причем различие должно быть более выраженным в том случае, когда в качестве модели выступает мужчина» (р. 575).
МЕТОД
Использованные в эксперименте методы описаны в статье исключительно ясно и четко. Здесь представлены, хотя обобщенно и упрощенно, основные методологические шаги этого исследования.
Испытуемые
Исследователи воспользовались поддержкой директора и старшего преподавателя детского учебно-воспитательного заведения при Стэнфордском университете, чтобы получить маленьких испытуемых для своего исследования. В качестве участников эксперимента, таким образом, выступили 36 мальчиков и 36 девочек в возрасте от 3 до 6 лет. Средний возраст составил 4 года и 4 месяца. модели, с тем
Условия эксперимента
Одна треть участников эксперимента была включена в контрольную группу, то есть группу испытуемых, которые не будут наблюдать никакой взрослой модели. Остальные 48 испытуемых были разделены на две группы: одна из них — те, что будут наблюдать агрессивную модель; другую составили дети, которые будут наблюдать неагрессивного взрослого. Каждая из этих групп далее разделяется на мужскую и женскую. Наконец, каждая из этих групп вновь разделяется: половина из участников будет наблюдать модель того же, что и у них, пола, а половина — модель противоположного пола. Таким образом, получилось восемь экспериментальных групп и одна контрольная.. У вас может возникнуть вопрос: «А что, если дети в какой-либо из групп еще до эксперимента были более агрессивными, чем другие дети?» Бандура устранил это сомнение, определив предварительно уровень агрессивности каждого испытуемого. Экспериментатор и учитель (оба они хорошо знали этих детей) оценивали физическую агрессивность, вербальную агрессивность и агрессивность по отношению к предметам. Эти оценки позволили исследователям уравнять группы по их среднему уровню агрессивности.
Экспериментальная процедура
Каждый ребенок индивидуально проходил через различные экспериментальные процедуры. Сначала экспериментатор приводил ребенка в игровую комнату. По дороге они встречали взрослого человека (модель), которого экспериментатор приглашал пойти вместе с ними и поучаствовать в игре. Ребенка усаживали за стол в углу комнаты, где было много интересных игрушек и можно было играть во всякие занимательные игры. Там были вырезанные из картошки клише, яркие картинки с изображениями животных и цветов, которые можно было наклеивать. (То был 1961 год, так что для тех, кто вырос в наше высокотехнологичное время, поясняем: клише из картошки — это разрезанная пополам картофелина, на которой вырезается какая-либо рельефная картинка и получается нечто подобное резиновому штампу: смочив ее чернилами, можно воспроизводить геометрические формы.) Взрослый человек (модель) садился к столу, расположенному в другом углу, где находились
сборные механические игрушки, молоток и надувная кукла Бобо около полутора метров ростом. Экспериментатор объяснял, что эти игрушки принадлежат остающемуся здесь взрослому, и покидал комнату.
При обоих вариантах условий (с агрессивной и неагрессивной моделью) взрослый начинал собирать игрушки. В первом варианте (с агрессивной моделью) через минуту-другую взрослый прекращал это занятие и начинал с яростью нападать на куклу Бобо. Для всех испытуемых этой группы последовательность совершаемых агрессивных действий была идентичной:
Взрослый (модель) ронял куклу на пол, садился на нее, много раз щипал ее за нос. Затем он поднимал куклу, хватал молоток и бил ее молотком по голове. Затем он с выражением ярости подбрасывал куклу в воздух и пинками гонял ее по комнате. Последовательность физических агрессивных действий повторялась троекратно, перемежаясь вербальными выражениями агрессии, такими как: «Дай ему в нос... Врежь ему как следует... Двинь ему хорошенько... Пни его...» и двумя неагрессивными комментариями типа: «Он, конечно, крепкий парень» (р. 576).
Все это продолжалось около 10 минут, после чего экспериментатор возвращался, прощался со взрослым и отводил ребенка в другую комнату.
В комнате с неагрессивной моделью взрослый (модель) просто спокойно играл в течение 10 минут со сборными машинками и совершенно игнорировал куклу Бобо. Бандура и его коллеги позаботились о том, чтобы все экспериментальные факторы были идентичными для испытуемых, за исключением факторов, подлежащих исследованию: агрессивная или неагрессивная модель и пол модели.