Особая форма психического отражения реальности, которая свойственна
только человеку, составляет главный предмет изучения
психологической науки. История развития психического отражения
знает два больших перелома. Один из них, о котором уже шла речь,
происходит в связи с переходом от живой материи, не обладающей
свойством психического отражения, к материи, имеющей это свойство.
Этот перелом и выражается в порождении особой формы отражения,
которую мы называем «психической формой отражения».
Но есть и второй великий перелом. Этот перелом, обозначающий собой
переход от психики животных к психике человека, ставит перед нами
очень сложную проблему зарождения сознания как высшей формы
психического отражения.
Мы стоим, таким образом, перед вопросом: «В чем заключается
характерная особенность высшей формы психического отражения,
впервые возникающей у человека?» И второй вопрос, непосредственно
связанный с первым: «Что порождает новые высшие формы психического
отражения, которые мы обозначаем общим понятием "сознание"?»
Наконец, есть еще и третий вопрос, без которого мы вряд ли сможем
ответить на первые два: «В чем состоит отличие высшей формы
психического отражения от более или менее сложных форм отражения,
обнаруживаемых при исследовании деятельности животных?»
Прежде всего я хочу ответить на вопрос о характерных особенностях
психики человека, подойдя к нему с описательной стороны:
характерная черта психического отражения человека — это способность
давать себе отчет в том, что нами ощущается.
<Часть записи не сохранилась, предположительно в этом фрагменте
речь шла о различных формах психического отражения у человека,
которые не являются собственно сознательными, в частности, об
ощущениях сигналов, находящихся в субсенсорном диапазоне. >
Итак, две фазы: фаза субсенсорного диапазона, когда человек смутно
ощущает какое-то воздействие, но не может дать себе отчет в том,
что именно воздействует, и фаза сознания.
Приведем еще одно мистическое явление — «мышечное чтение мыслей».
Когда-то в Англии бытовала следующая салонная игра. Один человек
(отгадчик) кладет свою руку на руку другого человека, который
задумывает какое-либо конкретное желание — например, решает подойти
к столу и взять тетрадь. Оказывается, что отгадчики обладают
удивительной способностью — достаточно прикосновения, чтобы он
«прочитал» мысль, в данном случае выраженную в форме двигательного
намерения. Как же объяснить это таинственное явление? Дело все в
том, что ведомый, отгадчик, непременно контактирующий с испытуемым,
время от времени говорит: «Думайте, думайте, думайте». Тем самым он
как бы вынуждает испытуемого представлять себе то движение, которое
тот собирается совершить. Оказывается, что при этом двигательное
намерение выражает себя в неосознаваемых микродвижениях. Означает
ли это, что отгадчик осознанно прочитывает и расшифровывает эти
микродвижения и таким путем узнает о намерении испытуемого? Нет. Он
получает эти сигналы, но не отдает себе в них отчет, так как они
находятся в субсенсорном диапазоне. Тем не менее, ориентируясь
именно на субсенсорные сигналы, отгадчик, подобно разведчику, в
большинстве случаев безошибочно расшифровывает, «прочитывает»
двигательное намерение. «Читать» мысли по двигательному намерению
могут не только специалисты типа В.Мессинга или Куни. Секрет в том,
что это могут делать все. Однако реально это могут делать только
«верующие», в смысле уверенные в своем успехе. Вообще верующие все
умеют всегда, а неверующие — никогда ничего не умеют. При желании
верующий может овладеть искусством чтения мыслей по двигательным
намерениям.
Я сам научился этому в свое время, хотя теперь уже, наверное, в
некоторой степени утратил эту способность. Я верил, становился в
позу и ждал наития. При этом ни в коем случае нельзя прислушиваться
к движению, так как, прислушиваясь к движению, неизбежно получаешь
информацию не о микродвижениях, а о макродвижениях. Надо стать
верующим в наитие, и тогда все получится. Перцепиент сам не должен
думать, а вот ведущий должен четко представлять свои движения одно
за другим. Хорошие «индукторы» умеют ярко представлять себе
расчлененное двигательное намерение. Известные эстрадные
демонстраторы достигают высокой степени виртуозности в чтении
мыслей через двигательное намерение. Иногда они заменяют
двигательный контакт зрительным, то есть непрерывно смотрят в глаза
индуктора и «прочитывают» микродвижения глаз, выражающие
двигательное намерение. Если спросить у эстрадных виртуозов о том,
как им удается проделывать такие фокусы, то чаще всего в ответ
можно услышать интерпретации, почерпнутые из научных исследований.
Однако иллюзионисты сохраняют где-то в глубине души сознание своей
исключительности.
При изучении психики на поверхность сплошь и рядом прорывается
система таинственных явлений. Часть этих явлений просто оказывается
мнимыми артефактами, часть расшифровывается, находит свое
объяснение, например, в анализе субсенсорного диапазона, в анализе
непроизвольных микродвижений.
Для того, чтобы обнаружить микродвижения, нужно провести следующий
простой эксперимент. На столе крепится лист ватманской бумаги.
Испытуемому дают в руки остро отточенный карандаш. Как только
испытуемый взял в руки карандаш, возникла, актуализировалась
готовая система выхода движений, рабочая позиция руки грамотного
человека. Затем испытуемому завязывают глава. При этом нужно
проследить, чтобы испытуемый не морщил лоб. Я говорю об этом
условии потому, что многие крупные физики, незнакомые с
человеческим «хозяйством», часто не соблюдают элементарно
необходимых при работе с человеком правил экспериментирования, и в
результате испытуемые демонстрируют одно чудо за другим. Продолжим
описание эксперимента. Перед испытуемым с завязанными глазами
помещается ряд лампочек. Экспериментатор кладет свою руку на руку
испытуемого и говорит: «Когда зажжется одна из лампочек, Вы должны
вести мою руку по направлению к ней». При этом экспериментатор или
какой-либо другой ведомый не должен «тащить» руку испытуемого.
Именно испытуемый должен выступать в роли ведущего. После вспышки
лампочки дается команда: «Начинайте». Испытуемый знает, что ему
надо вести карандашом от себя, но куда вести — неизвестно. Он
знает, что можно вести карандашом в разных направлениях, но, как
правило, ведет карандашом по направлению к лампочке. След от
карандаша остается на бумаге. Если взять лупу и внимательно
рассмотреть этот след, то перед вами явственно выступит картина
борьбы, проделанной испытуемым. При увеличении прямая линия
окажется ступенчатой. Эти «ступеньки» — реакция на микротолчки,
которые автоматически производит человек, пассивно держащий руку,
то есть реакция на непроизвольные микродвижения руки ведомого.
Другой круг неосознаваемых явлений связан с «праощущениями» и
«правосприятиями». Представьте, что Вы идете вечером по лесной
тропинке. Спускается туман. Вы, чтобы не сбиться с дороги, ни о чем
не думаете и смотрите только перед собой. Внезапно Вы замечаете на
некотором расстоянии от тропинки небольшой предмет. Чтобы увидеть
этот предмет, нужно было направить на него глаза, то есть
произвести сложную работу: скоординировать направление зрительных
осей так, чтобы они скрестились на объекте; изменить кривизну
хрусталика и т.д. Что же получается? Для того, чтобы увидеть, нужно
прежде всего заметить. Тут нет никакого парадокса, так как на
периферическую часть зрительного поля попадает нечто, в чем человек
не отдает себе отчета. Тогда включается сложный механизм регуляции
движений глаз, обеспечивающий перевод этого «нечто» в поле ясного
видения, и в результате происходит осознание воспринимаемого
объекта. Этот простой пример показывает, что мы всюду встречаемся с
субсенсорной подготовкой, которая запускает в ход механизмы
зрительной системы.
Следует отметить, что и в условиях нормального восприятия лишь
небольшая часть воспринимаемого становится осознаваемой. Мы не
замечаем этого, потому что самонаблюдение играет с нами плохую
шутку. Стоит человеку спросить себя, видит ли он, что стоит на
подоконнике, как то, что стоит на подоконнике, моментально
становится достоянием сознания. В действительности лишь очень
немногое в окружающем человека мире выступает перед ним
одновременно в форме сознания. Самонаблюдение приводит к тому, что
процесс последовательного осознавания принимается за одновременный.
Эта иллюзия рассеивается с помощью кратковременного предъявления.
Основываясь на экспериментальных данных, психологи прошлого
столетия пришли к выводу о существовании «поля сознания». Сознание
подобно лучу прожектора, высвечивающему в определенный момент
какое-либо одно явление. Чтобы нагляднее объяснить это,
воспользуемся конкретным примером. Я спрашиваю себя, что находится
у меня в руках, и, конечно, мгновенно решаю эту задачу. У меня в
руках находится свернутое из проволоки кольцо, которое я только что
сделал. Мои руки действовали по отношению к проволоке так, что из
нее получилось кольцо. Но для того, чтобы получилось кольцо, я
должен был отражать его как объект, и это отражение управляло
движениями руки, хотя мое сознание в это время было занято
материалом, подлежащим изложению.
Наша жизнь, как говорил И.П.Павлов, пестро соткана из сознательного
и бессознательного, из сознаваемого и неосознаваемого. Против этого
положения невозможно возражать, так как у человека, как вы
убедились сегодня, мы находим сосуществование различных форм,
уровней психического отражения реальности. Эти уровни находятся в
иерархических соотношениях друг с другом. Одни действия управляются
отражением в форме сознания, другие также управляются предметными
формами отражения, выполняющими функцию ориентирования, но эти
формы как бы безотчетны в том смысле, о котором я говорил: «Я не
отдаю себе отчета в том, что управляет моей деятельностью». Кстати,
поведение, называемое автоматизированным, представляет собой
поведение, которое, говоря словами старых психологов, ушло из поля
сознания. Сознаваемое и неосознаваемое находятся непрерывно в
движении: сознаваемое может спускаться на уровень отражения, не
требующий отчета, и, наоборот, то, в чем вы себе не отдавали
отчета, может при определенных условиях подниматься до уровня
сознания.
Теперь мы стоим перед возможностью правильно поставить вопрос:
«Зачем нужна высшая форма отражения? В чем ее особенность по
сравнению с отражением, не имеющим сознательной формы?», то есть
вопрос о необходимости, приводящей к порождению высшей формы
отражения, и вопрос о самом процессе и условиях порождения этой
формы. Сегодняшняя лекция в основном ушла на субъективное описание,
однако без этого описания нельзя приступить к дальнейшему анализу
высшей формы психического отражения реального мира, к анализу
сознания.