Lektsia - бесплатные рефераты, доклады, курсовые работы, контрольные и дипломы для студентов » Методы юридической психологии.

К методам юридической психологии относятся следующие методы ее исследования:

- метод структурного анализа — направлен на выявление структурно-функциональных зависимостей в явлении, которое надлежит исследовать. При помощи данного метода изучается личность преступника.

- метод структурно-генетического анализа — направлен на исследование возникновения и развития изучаемого объекта;

- метод естественного эксперимента — направлен на изучение испытуемым лицом обстановки эксперимента, который воспринимается им как подлинное событие;

метод беседы, т. е, доверительного общения с исследуемым лицом при помощи косвенных вопросов;

- метод изучения гражданских и уголовных дел, а также следственных и судебных ошибок с целью полного исследования личности различных субъектов правоотношений;

- биографический метод — с его помощью из биографии исследуемого лица и ему принадлежащих документов исследуется личность;

- метод обобщения независимых характеристик позволяет прийти к обоснованным выводам в результате исследования служебных и других характеристик личности;

- метод изучения отдельного случая — состоит в углубленном исследовании социально-психологического явления на одном конкретном объекте.

Система (структура) юридической психологии.

Структура юридической психологиипредставляет собой круг исследуемых ею проблем, которые определяются самой логикой правового регулирования.

Юридическая психология имеет свою систему, состоящую из следующих разделов:

- правовая психология, изучающая право, как фактор социальной регуляции поведения, а также психологию правосознания;

- криминальная психология, предметом изучения которой является психология совершения преступного деяния, вины и ответственности;

- психология уголовного судопроизводства, изучающая психологию следственных действий в обшей системе расследования и судебно-психологическую экспертизу в уголовном процессе;

- психология судебной деятельности, состоящая из психологических особенностей судебного следствия, его участников и психологии судебных прений;

- исправительная психология, задачами которой являются изучение психологических проблем самого наказания, перевоспитание лиц, совершивших преступления, приобщения их к трудовой деятельности и адаптации к нормальному существованию в обществе;

- психология гражданско-правового регулирования — состоит из психологии гражданских правоотношений и психологических особенностей организации судебного рассмотрения гражданских дел.

Темы рефератов и сообщений.

1.Предмет и метод юридической психологии.

2.Цели и основные задачи юридической психологии как науки.

3.Специфика применения различных методов юридической психологии.

4.Методы судебно-психологической экспертизы.

II. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ.

Юридическая психология – одна из сравнительно молодых отраслей психологической науки. Первые попытки систематического решения некоторых задач юриспруденции методами психологии. История развития юридической психологии.

Вопросы для обсуждения.

1.Ранняя история юридической психологии – XVIII в. и первая половина XIX в.

2. Первоначальное оформление юридической психологии как науки – конец XIX в. и начало XX в.

3. История юридической психологии в XX столетии.

Ранняя история юридической психологии.

Как большинство новых наук, возникших на стыке различных отраслей знания, юридическая психология на первых этапах своего развития не была самостоятельной и не располагала специальными кадрами. Относящиеся к этой дисциплине вопросы пытались решать отдельные психологи, юристы и ученые, специализировавшиеся в других областях знании. Начальный этап развития связан с необходимостью обращения правовых наук к психологии для разрешения специфических задач, которые не могли быть решены традиционными методами правоведения. Юридическая психология, как и многие другие отрасли психологической науки, прошла путь от чисто умозрительных построений к научно-экспериментальному исследованию.

Одним из первых авторов, который рассмотрел ряд судебно-психологических аспектов в контексте идеи гуманизма, был М.М. Щербатов (1733 -1790). В своих трудах он требовал, чтобы законы разрабатывались с учетом индивидуальных особенностей личности человека, одним из первых он поднял вопрос об условно - досрочном освобождении от наказания. Он положительно оценивал фактор труда в перевоспитании преступника.

Представляют интерес и работы И.Т. Посошкова (1652-1726), в которых давались психологические рекомендации относительно допроса обвиняемых и свидетелей, классификация преступников, затрагивались и некоторые другие вопросы.

Распространение идеи исправления и перевоспитания преступника обусловило необходимость обращения к психологии для научного их обоснования. Над этим в начале XIX века в России работали В.К. Елпатьевский, П.Д. Лодий, Л.С. Гордиенко, X. Штельцер и др.

Однако сама психология, носившая в то время метафизический, умозрительный характер, не могла даже в союзе с уголовным правом разработать достаточно обоснованные критерии и методы изучения человеческой личности.

Значительное количество работ по юридической психологии появилось в России в третьей четверти XIX в. Это работы И.С. Баршева «Взгляд на науку уголовного законоведения», К.Я. Яновича-Яневского «Мысли об уголовной юстиции с точки зрения психологии и физиологии», А.У. Фрезе «Очерк судебной психологии», Л.Е. Владимирова «Психические особенности преступников по новейшим исследованиям» и некоторые другие.

В указанных работах высказывались мысли о чисто прагматическом использовании психологических знаний в конкретной деятельности судебных и следственных органов. Так, И.С. Баршев писал, что если судья не знает психологии, то это будет «суд не над живыми существами, а над трупами».

Попытка использовать данные психологии в расследовании преступлений сделана в работах немецких ученых И. Гофбауэра «Психология в ее основных применениях в судебной жизни» (1808) и И. Фридриха «Систематическое руководство по судебной психологии» (1835).

Психологические вопросы оценки свидетельских показаний занимали и выдающегося французского ученого-математика Пьера Симона Лапласа. В «Опытах философии теории вероятностей», изданной во Франции в 1814 г., П.С. Лаплас делает попытку дать материалистическую интерпретацию вопроса надежности судебных решений. Он считал, что вероятность того, что данное показание соответствует действительности, слагается:

из вероятностей самого события, о котором повествует свидетель;

из вероятности четырех гипотез в отношении допрашиваемого:

а) свидетель не ошибается и не лжет;

б) свидетель не лжет, но ошибается;

в) свидетель не ошибается, но лжет;

г) свидетель и лжет, и ошибается.

Лаплас понимал, насколько трудно оценить правдивость или ложность показаний свидетелей из-за большого числа сопровождающих обстоятельств, но считал, что суд в своих суждениях опирается не на математическую достоверность, а лишь на вероятность. Но, тем не менее, схема Лапласа интересна, как первая попытка создать научную методику оценки свидетельских показаний.

Оформление юридической психологии как науки.

Конец XIX и начало XX в. связаны с интенсивным развитием психологии, психиатрии и ряда юридических дисциплин (в первую очередь — уголовного права). Ряд ученых, представлявших эти науки в тот период, занимали прогрессивные позиции (И.М. Сеченов, В.М. Бехтерев, С.С. Корсаков, В.П. Сербский, А.Ф. Кони и др.).

Развитие психологии, психиатрии и права привело к необходимости оформления юридической психологии как самостоятельной научной дисциплины. П.И. Ковалевский в 1899 г. поставил вопрос о разделении психопатологии и правовой психологии, а также введении этих наук в курс юридического образования.

Примерно в этот же период развернулась борьба между антропологической и социологической школами уголовного права. Родоначальником антропологической школы был Ч. Ломброзо, создавший теорию «врожденного преступника», который в силу своих природных особенностей не может быть исправлен.

Представители социологической школы использовали идеи утопического социализма и придавали решающее значение в объяснении причин преступности социальным факторам. Некоторые идеи социологической школы несли в себе прогрессивные для своего времени элементы.

В начале XX века в юридической психологии начинают использоваться экспериментальные методы исследования.

Значительное количество работ этого периода посвящено психологии свидетельских показаний. Это работы И. Н. Холчева «Мечтательная ложь», Г. Португалова «О свидетельских показаниях» (1903), Е.М. Кулишера «Психология свидетельских показаний и судебное следствие» (1904). На эту же тему были сделаны доклады М.М. Хомяковым «К вопросу о психологии свидетеля» (1903), А.В. Завадским и А.И. Елистратовым «О влиянии вопросов без внушения на достоверность свидетельских показаний» (1904), О.Б. Гольдовским «Психология свидетельских показаний» (1904). Появляются работы Л.Е. Владимирова, Г.С. Фельдштейна, М..Н.. Гернета, в которых исследуется психология личности преступника.

Наиболее обстоятельная работа по судебной психологии

принадлежала Гансу Гроссу. В его «Криминальной психологии», вышедшей в 1898 г., использованы результаты экспериментальных исследований ряда психологов.

В изучении психологии расследования преступлений серьезным шагом вперед было непосредственное применение экспериментального метода психологии. Один из создателей этого метода, французский психолог Альфред Бинэ, первым стал экспериментально изучать вопрос о влиянии внушения на детские показания. В 1900 году он опубликовал книгу под названием «Внушаемость», в которой вопросам влияния внушения на детские показания посвящена специальная глава. В ней А. Бинэ делает небезынтересные выводы: 1) ответы на вопросы всегда содержат ошибки; 2) в целях правильной оценки показаний в протоколах судебных заседаний следует подробно излагать и вопросы, и ответы на них.

В 1902 году эксперименты по определению степени достоверности свидетельских показаний производил немецкий психолог Вильям Штерн. Опираясь на свои данные, В. Штерн утверждал, что свидетельские показания принципиально недостоверны, порочны, поскольку «забывание есть правило, а воспоминание — исключение». Итоги своего исследования В. Штерн доложил на заседании Берлинского психологического общества, и в Европе они вызвали большой интерес в юридических кругах. Впоследствии В. Штерн создал персоналистическую концепцию памяти, которая имела ярко выраженный идеалистический характер. Согласно этой концепции, память человека не является отражением объективной реальности, а выступает лишь как ее искажение в угоду эгоистическим интересам личности, ее индивидуалистическим намерениям, гордости, тщеславию, честолюбию и др.

Доклад В. Штерна вызвал бурную реакцию и у русских юристов. Горячими сторонниками В. Штерна в России стали профессор Петербургского университета О.Б. Гольдовский и профессора Казанского университета А.В. Завадский и A..И. Елистратов. Они самостоятельно провели серию опытов, подобных опытам B. Штерна, и сделали аналогичные выводы. Сам О.Б. Гольдовский говорил: «Психологические основания ошибок различны, и вывод из сопоставления картины, воспроизведенной свидетелем, с действительностью получается очень печальный. Свидетель не дает точной копии, но лишь суррогат ее».

В Германии вопросами судебной психологии занимались также О. Липпман, А. Крамер, В. Ф. Лист, С. Яффа и др. С 1903 г. В. Штерн при сотрудничестве Листа и Гросса стал выпускать журнал «Доклады по психологии показаний».

Исследования по криминалистической психологии проводились и в других странах: во Франции — Клапаредом, в США — Мейерсом, а также Кеттелом, который в 1895 г. провел эксперимент с памятью студентами, а затем предложил составить указатель степеней точности свидетельских показаний.

Характерным является отзыв об экспериментах В. Штерна обер-прокурора уголовно-кассационного департамента Сената России (впоследствии министра юстиции) И. Г. Щегловитова. Он писал: «Новейшие наблюдения показывают, что свидетельские показания содержат множество непроизвольных искажений истины, и поэтому необходимо избегать установления внешней обстановки преступления исключительно при помощи свидетелей».

Однако необходимо отметить, что далеко не все юристы и психологи того периода разделяли негативное отношение к свидетельским показаниям. Среди них, прежде всего, следует назвать крупнейшего русского юриста А..Ф. Кони. В прениях по докладу О. Гольдовского «О психологии свидетельских показаний» на заседании уголовного отделения юридического общества Петербургского университета А..Ф. Кони резко выступил против выводов В. Штерна и О. Гольдовского. Он говорил: «Нельзя скрывать, что исследования Штерна крайне односторонни, нельзя также скрывать и того, что, в сущности это столько же поход против свидетелей, сколько и судей и особенно присяжных заседателей». Позднее, на заседании того же общества, А. Ф. Кони выступил с самостоятельным докладом по тому же вопросу, который по существу был ответом на неосновательные утверждения о ненадежности свидетельских показаний.

Ученые Казанского университета. А. Лазарев и В. И. Валицкий констатировали, что положения Штерна не будут иметь значения для практики, что важнейшее зло при свидетельских показаниях — не непроизвольные ошибки, а сознательная ложь свидетелей, которая распространена более чем принято считать: почти три четверти свидетелей отступают от правды.

В своих психологических изысканиях В. Штерн и др. проявляли непонимание особенностей психического отражения объективной действительности. Так, сущность непроизвольной памяти они рассматривали как случайный результат пассивного запечатления мозгом действующих на него факторов. Обзор различных теорий памяти в зарубежной психологии показал, что «основным и общим для них пороком является то, что память не изучалась как продукт деятельности, и, прежде всего практической деятельности субъекта, а также и как особая, самостоятельная идеальная деятельность». Это являлось одной из основных причин, порождавших как механистические, так и идеалистические представления о памяти.

В середине XIX в. Чезаре Ломброзо одним из первых попытался научно объяснить природу преступного поведения с позиции антропологии. Теория Ломброзо находит последователей и в наше время. Отголоски ее можно найти в современных теориях, таких как теория хромосомных аномалий Клайнфельтера, во фрейдистских и неофрейдистских учениях о врожденной агрессии и разрушительных влечениях.

Очевидно, что если до конца следовать логике антропологической теории Ч. Ломброзо, то борьба с преступностью должна осуществляться путем физического уничтожения либо пожизненной изоляции «врожденных» преступников. Биологизаторский подход в объяснении природы преступного поведения был подвергнут серьезной, справедливой критике уже со стороны современников Ломброзо, когда преступность начала изучаться как социальное явление.

К методам юридической психологии относятся следующие методы ее исследования:

метод беседы, т. е, доверительного общения с исследуемым лицом при помощи косвенных вопросов;

Система (структура) юридической психологии.

Юридическая психология имеет свою систему, состоящую из следующих разделов:

Пенитенциарная психология:

1) как и любая отрасль психологической науки, не ограничивается лишь общим изучением и описанием психики человека, в данном случае осужденного, и психологических фактов. Она призвана их объяснить, раскрыть закономерности и механизмы психической деятельности людей в специфической сфере общественной жизни и практики, связанной с исправлением и перевоспитанием осужденных. Данное определение предмета соответствует взглядам, сложившимся в психологии, и направлено против описательного подхода к психологическим проблемам исправления и перевоспитания осужденных, а также попыток подменить психологическое исследование социологическими. От определения предмета науки зависят разработка и применение методов исследования. Специфические психологические особенности личности и групп людей, а также их психическую деятельность невозможно исследовать и раскрыть социологическими методами; для этого нужно применять методы психологического исследования.

2) Данное определение предмета направлено против попыток сужения проблем пенитенциарной психологии до рамок лишь психологии перевоспитания осужденных к одному виду наказания – к лишению свободы. При таком подходе за рамками предмета данной науки оказываются психологические проблемы, связанные с исполнением других видов уголовных наказаний и исправлением и перевоспитанием осужденных к высылке, исправительным работам и условно осужденных к лишению свободы с обязательным привлечением к производительному труду.

3) Для пенитенциарной психологии недостаточно изучения психической деятельности лишь осужденного, хотя это и является ее важной задачей. Она призвана изучать и психическую деятельность тех людей, которые исправляют и перевоспитывают осужденных, исполняют уголовные наказания. Как воспитание, так и перевоспитание людей осуществляется в процессе взаимодействия, общения воспитателей и воспитуемых. Общение – двухсторонний процесс. Поэтому для пенитенциарной психологии важно изучать не только личность осужденного и личность воспитателя, но и их взаимодействие, тем более, что здесь, как нигде, возникают проблемы нейтрализации отрицательного влияния осужденных на воспитателей, формирования у последних невосприимчивости к влиянию осужденных, постоянного совершенствования моральных качеств личности.

4) Исправляют осужденных не только отдельные воспитатели, но и вся система мер исправительно-трудового воздействия, осуществляемых педагогическим коллективом ИТУ. Осужденные также не изолированы друг от друга, а находятся в различных общностях: группах, коллективах. Поступая так или иначе, люди всегда исходят из существующих в данном сообществе (группе, коллективе) норм, оценок, традиций, обычаев, мнений, которые существенно влияют на их привычки, установки, а порой и на убеждения. Известный психиатр и психолог В.М.Бехтерев считал одной из важных задач психологии – исследование тех изменений, которым подвергаются проявления личности в коллективе. Надо суметь ответить на вопрос, писал он, что делается с личностью, когда она становится участником в деятельности целого коллектива (группы). Развивая эту мысль В.М.Бехтерева, Е.А.Аркин подчеркивал: когда человек “погружается в поток коллективной …жизни, тогда всплывают такие стороны…индивидуальности, которые при всевозможных других условиях не могли бы проявиться или быть обнаруженны…Вожак в одном окружении может стать равным или даже подчиненным в другом, пассивный и малодеятельный – действенным и активным” Но речь должна идти не только об изучении ролей личности и ролевых конфликтов в коллективах и группах осужденных, но и о формировании групповых установок, проявляющихся в стереотипизации мышления, внутригрупповой внушаемости и конформности, и других аспектов психологии групп и коллективов осужденных (общения, настроений, традиций и т.п.).

Все это говорит о том, что пенитенциарная психология не может ограничиться лишь индивидуально-психологическим изучением личности осужденного или личности воспитателя. Личность как открытая система должна изучаться и в социально-психологическом аспекте, т.е. во всех ее связях и отношениях с окружающими людьми.

С определением предмета тесно связана проблема наименования данной отрасли науки. Некоторые авторы именовали и именуют эту отрасль психологии “пенитенциарной психологией”, или “тюремной психологией”, подчеркивая тем самым карательные и только карательные цели уголовного наказания. Более правильно к этой проблеме подходит А.Р.Ратинов, который именует данную отрасль “исправительной психологией».

Исправительная (пенитенциарная – от лат. “poenitentiarius” – покаянный, исправляемый) психология изучает психологические основы ресоциализации – восстановления утраченных социальных связей и качеств личности, необходимых для нормальной жизнедеятельности в обществе.

Существуют стыки и взаимосвязи пенитенциарной психологии с другими науками, как психологическими, так и не психологическими. Все эти связи можно разбить на 5 групп:

1) взаимосвязь пенитенциарной психологии с общественными и естественными науками, составляющими ее методологическую, теоретическую и естественно-научную основу. Методологической основой пенитенциарной психологии является философия. Касаясь значения учения о высшей нервной деятельности в деле исправления и перевоспитания осужденных, следует отметить, что работнику ИТУ и юристу, интересующимся пенитенциарной психологией, необходимо разбираться в учении И.П.Павлова, глубоко усвоив, что рефлекторная теория психики как естественно-научный фундамент пенитенциарной психологии имеет непосредственно практическое значение. Возможность исправления правонарушителей обосновывается учением И.П.Павлова об условнорефлекторной природе психики и пластичности нервной системы.

Не зная учения о высшей нервной деятельности, нельзя разобраться во всех тонкостях психики человека. Уместно напомнить слова В.Г.Белинского: «Психология, не опирающаяся на физиологию, также не состоятельна, как и физиология, не знающая о существовании анатомии».

2) взаимосвязь пенитенциарной психологии с другими отраслями психологической науки: общей, социальной психологией, психологией труда и др.

Пенитенциарная психология пользуется учением о психологии личности, разработанным в общей и социальной психологии, данными об усвоении знаний, навыков и умений, накопленными в педагогической психологии. Из социальной психологии пенитенциарная психология заимствует обобщения и выводы о взаимоотношениях в коллективе и группе, о механизмах формирования групповых настроений, структуре и общих путях формирования общественного мнения и т.д.

Данные психологии труда о закономерностях формирования двигательных навыков, динамике трудового процесса и психологических факторах повышения производительности труда осужденных и воспитанию у них трудолюбия. Этому же способствует и инженерная психология, дающая сведения о путях реконструкции производства ИТУ с учетом данных о психике человека. Исправлению и перевоспитанию осужденных способствуют также и психология искусства, раскрывающая механизмы влияния эстетических ценностей на развитие личности человека, и медицинская психология, обосновывающая тактику взаимоотношений врача с душевнобольными осужденными, а также приемы воздействия на лиц с неполноценной психикой и т.п.

Все отрасли юридической психологии имеют один общий объект – личность правонарушителя, но на разных стадиях борьбы с преступностью. Поэтому важно разграничить по предмету и задачам исследования пенитенциарную психологию и другие отрасли юридической психологии как самостоятельные науки.

3) взаимосвязь пенитенциарной психологии с правовыми науками (прежде всего с наукой исправительно-трудового права) и криминологией.

Наука исправительно-трудового права является теоретико-правовой основой исправительно-трудовой психологии и во многом определяет ее предмет и задачи как самостоятельной отрасли психологической науки. В свою очередь пенитенциарная психология обеспечивает рекомендациями уже сложившуюся практику исполнения уголовного наказания и перевоспитания осужденных, обоснованную наукой исправительно-трудового права.

В изучении психологии личности осужденного богатый материал пенитенциарной психологии поставляет криминология, изучающая причины преступности и разрабатывающая меры по ее предупреждению. Криминологическое и психологическое исследования личности осужденного имеют много стыков и полей взаимодействия.

Пенитенциарная психология, не подменяя других наук, исследует различные психологические аспекты деятельности органов, исполняющих наказание, - педагогической, экономической, управленческой и т.п.

Виктимология

Виктимология занимается исследованием различных аспектов психологии поведения жертвы. Виктимология в буквальном смысле означает «учение о жертве» (от лат.viktiта —жертва и греч. logos— учение). Эта наука возникла в результате изучения жертв преступлений и изначально развивалась в рамках криминологии. Однако на данном этапе развития виктимологии существуют два направления. Первое направление объектом своих исследований считает только жертву преступления; второе рассматривает понятие жертвы шире — это не только жертва преступления, но и любая другая жертва (несчастного случая, стихийного бедствия и т. п.).

Центральное, стержневое понятие виктимологии — жертва, откуда и пошло название самой науки. Однако несмотря на то, что виктимология естественно представляет из себя учение о жертве преступления, центральное место среди ее концепций занимает понятие виктимность.

Виктимностъили виктимогенностъ— физические, психические и социальные черты и признаки, которые создают предрасположенность к превращению человека в жертву (преступления, несчастного случая, деструктивного культа и т.д.). Виктимизация — процесс приобретения виктимности, или, другими словами, — это процесс превращения человека в жертву и его последствия. Виктимизация, таким образом, объединяет в себе и динамику (реализацию виктимности) и статику (реализованную виктимность) (Ривман, Устинов, 2000).

Еще в древние времена было замечено, что судьба человека в определенной мере зависит от него самого. Это нашло отражение в народном фольклоре: «Каждый человек — кузнец своего счастья», «удалому и удача в руки», «короткий меч в руках храбреца становится длинным» и др. Из истории известны люди, для которых не было слова «невозможно» и которые всегда оказывались сильнее обстоятельств.

В то же время существуют и другие категории людей: те, кому хронически не везет, у кого всегда что-то не ладится; и те, кого Н.В. Гоголь относил к «лицам историческим» — когда бы и где бы они ни появлялись, с ними всегда происходят какие-то истории.

В начале XX века предприимчивые бизнесмены, представители страховых компаний сумели извлечь из приведенных выше теоретических положений материальную выгоду. Они установили, что вероятность оказаться жертвой какого-либо несчастного случая у разных людей различная, поэтому крайне невыгодно заключать договоры страхования с теми, кто по своим личностным характеристикам предрасположен быть жертвой.

В 1917 году Георг Клейнфеллер опубликовал в немецком научном журнале результаты своих исследований о роли потерпевшего в механизме преступления. Он отметил, что немало преступлений обусловлено поведением потерпевшего.

Однако вопросы виктимологии стали объектом научных, в первую очередь — криминологических, исследований лишь со времен Второй мировой войны. В 1945 г. на Японию были сброшены две атомные бомбы. В результате этих взрывов жертвами оказались одновременно тысячи человек. Трагедия вышла за рамки индивидуальной, превратившись в национальное бедствие, что и подтолкнуло японских ученых к рассмотрению вопросов о причинах жертвенности. В том же году появились публикации по новому научному направлению — виктимологии. Практически одновременно, хотя и с некоторой задержкой, исследования в области виктимологии начали проводиться в США и ряде европейских стран (Христенко, 2004).

Создание виктимологии связано с именами Ганса фон Гентига (1888—1974) и Бенджамина Мендельсона (1900—1998). Время рождения виктимологии, очевидно, следует отнести к 1947—1948 гг., когда были опубликованы разработанные ими ее основополагающие положения.

В 1947 году в Бухаресте на конференции психиатров Бенджамин Мендельсон сделал доклад на тему: «Новые перспективы биопсихологии и социологии: виктимология». В своем докладе он впервые конкретизировал рамки новой области научных исследований.

В следующем году появился первый фундаментальный труд по виктимологии — книга Ганса фон Гентига «Преступник и его жертва. Исследование по социобиологии преступности». Эта книга положила начало обширным исследованиям ученых-криминологов в данной области. Рассмотрение личностных особенностей, обусловливающих предрасположенность человека стать жертвой преступления — к личностной виктимности, — в качестве одной из причин преступлений оказалось весьма продуктивным. Первые же исследования показали, что доля преступлений, в которых личностная виктимность была главной (а иногда и единственной) причиной, оказалась весьма большой.

В нашей стране виктимология начала активно развиваться только в конце 1980-х гг. В 1970-х гг. Л. В. Франк первым в СССР опубликовал труды по виктимологии, его поддержал Д. В. Ривман. При этом в процессе развития отечественной виктимологии проблема потерпевшего от преступления изучалась на протяжении долгих лет в рамках юридических дисциплин или в связи с ними.

К началу 1990-х гг. оценка роли и значения виктимологических исследований понемногу изменяется. Развитие кризисной ситуации в странах постсоветского блока, перемены в образе жизни целого поколения, обостренные быстротечностью, разнообразием и неопределенностью социальной ситуации, не могли не сказаться на изменении отношения к виктимологическим проблемам. По мнению Л. В. Франка и Ю. М. Антоняна, высказанному почти четверть века назад, виктимология, возникшая как научное направление в криминологии, должна была со временем превратиться в междисциплинарную отрасль научного знания, отдельную, самостоятельную научную дисциплину (Франк, 1977).

Включение в предмет виктимологии всех категорий пострадавших лиц (не только физических), ставших жертвами самых различных агентов, делает виктимологию комплексной социолого-психологической наукой, не ограниченной криминальной сферой причинения вреда.

Сегодня в отечественной науке еще нет виктимологии, всеобъемлющей по своему предмету, но в перспективе, если она превратится в самостоятельную область, синтезирующую знания о жертвах любого происхождения, можно представить внутри нее следующие направления исследования:

• криминальную виктимологию (криминология вряд ли легко расстанется с важным элементом своего предмета);

• виктимологию травмы (изучающую жертв некриминального травматизма);

• виктимологию быта и досуга (широкий спектр проблем безопасности при использовании бытовой техники, безопасности на воде, транспортной безопасности, зависящей от особенностей жертвы, и др.);

• психиатрическую виктимологию (проблемы жертв с отклонениями в психике);

• виктимологию катастроф, экологических и стихийных бедствий;

• виктимологию техники безопасности (изучающую последствия виктимного поведения, связанного с нарушением правил безопасности труда, пожарной безопасности и др.);

• виктимологию насилия (в ее рамках — виктимологию семейного насилия, сексуальных преступлений; виктимологию воинских преступлений; виктимологию терроризма, захвата заложников, похищения людей);

• виктимологию вовлечения в деструктивные культы;

• виктимологию аддиктивного поведения.

Что касается виктимологии как социально-психологической науки, то в ее задачу входит как минимум три больших направления исследования:

1. разработка общей теории формирования виктимности (психологии жертвы);

2. разработка методов и техник коррекции общего уровня виктимности;

3. разработка методов и техник работы с посттравматическим стрессовым расстройством у жертв.

Современная виктимология как специальная социологическая теория осуществляет комплексный анализ феномена жертвы, исходя из теоретических представлений и моделей, первоначально разработанных в сфере иных социальных дисциплин (криминологии, политологии, теории государственного управления, психологии, социальной работы, конфликтологии, социологии отклоняющегося поведения). Таким образом, виктимология — одна из наук о человеке, которая изучает поведение, отклоняющееся от нормы безопасности (Ривман, 1981).

Виктимология разрабатывает методы диагностики виктимности личности, виктимогенности группы и микросоциума; определяет содержание, формы и методы профилактики и реабилитации жертв социализации, определяет степень их эффективности; предлагает рекомендации по стратегии и тактике общества, государства, социальных институтов по отношению к различным категориям жертв. На основе исследования типов виктимных личностей и физических, психических и социальных отклонений в развитии людей виктимология предлагает конкретные меры по коррекции этих отклонений и по предотвращению их негативных влияний на развитие личности.

Ломброзианство

- одно из направлений криминологии, названное по имени итальянского судебного психиатра и криминалиста Ч. Ломброзо (1835-1909 гг.), объясняющее преступность врожденными биологическими свойствами преступника; получило распространение с конца XIXв.

К изучению преступников Ч. Ломброзо один из первых применил антропометрический метод (см. Антропометрия). Задавшись целью выдвинуть на первый план изучениепреступника , а не преступления , он исследовал различные физические и психические явления у большого числа преступников и таким образом выяснял природу «преступного человека», как особой разновидности людей. Исследования патологической анатомии, физиологии и психологии преступников позволили ему определить ряд признаков, отличающих, по мнению Ч. Ломброзо, прирожденного преступника от нормального человека. Руководствуясь этими признаками, он считал возможным не только установить тип преступного человека вообще, но даже отметить черты, присущие отдельным категориям преступников , напр., ворам , убийцам, насильникам и др.

Череп, мозг, нос, уши, цвет волос, татуировка , почерк, чувствительность кожи, психические свойства преступников подвергались наблюдению и измерению Ч. Ломброзо и его учеников. На основе этих данных делалось заключение, что в преступном человеке живут, в силу наследственности, психофизические особенности отдаленных предков. Выведенное отсюда родство преступного человека с дикарем обнаруживается особенно явственно в притуплённой чувствительности, в любви к татуировке , в неразвитости нравственного чувства, обусловливающей неспособность к раскаянию, в слабости интеллекта и даже в особом почерке, напоминающем иероглифы древних.

Эти признаки и даже основные взгляды Ч. Ломброзо напреступника менялись по мере углубления его исследований; обоснованная им атавистическая теория происхождения преступного человека не мешала ему видеть в последнем также проявление расстройств психики и эпилепсии .

Генезис преступности привел Ч. Ломброзо к заключению, что должна существовать аналогия между карательной деятельностью государства , охраняющего социальную жизнь, и теми реакциями, которые обнаруживают как животные , так и растения на испытываемые ими внешние воздействия. Он оперировал понятием преступления не как юридическим, условным, меняющимся во времени и месте, а как понятием, относящимся к неизменным явлениям природы, объясняя преступление личность преступника и не разделяя юридический и антропологический подходы к этому явлению.