Напряженность в семье может быть вызвана не только отношениями между родителями и ребенком, вступившим в движение. «Потеря» брата или сестры может сказаться на других детях. С одной стороны, «заблудший» может вызывать у них сочувствие, которое они не решаются высказывать дома. Если из страха точно также потерять еще одного ребенка родители запрещают детям видеться, это может служить почвой для конфликтов.
С другой стороны, братья и сестры могут испытывать возмущение или боль из-за того, что, как им кажется, все родительское внимание поглощено одним этим ребенком. Родители должны помнить, что остальным детям внимание и помощь нужны ничуть не меньше, чем ребенку, вступившему в НРД.
Бывают случаи, когда в уходе ребенка в НРД родители обвиняют друг друга. Нередко они реагируют на случившееся по-разному, что может еще больше усугубить раскол в семье. Например, отец настроен резко против участия ребенка в движении и не желает иметь с ним ничего общего, тогда как мать отчаянно стремится сохранить с ним контакт и постоянно разрывается между ними. Такая мать, и поддерживая, и не поддерживая отношения с ребенком, может чувствовать себя одинаково виноватой. Ее чувство вины может перерасти в обиду и отчуждение между родителями станет еще глубже.
«Смешанные браки»
Если в НРД вступает только один из супругов, это также чревато напряжением в семейных отношениях. Дело может дойти и до распада семьи. Иногда в движение вступают оба супруга, но затем один из них выходит или, формально считаясь членом НРД, проявляет гораздо меньшее рвение, нежели другой. В некоторых НРД придерживаются того мнения, что человек быстрее добивается результатов (поднимается на более высокий уровень развития или становится более просвещенным), если супруги живут порознь и не зависят друг от друга. Разумеется, это ведет к тому, что человек начинает больше зависеть от группы, чем раньше зависел от супруга.
Конечно, можно назвать множество случаев, когда муж и жена живут вполне счастливо, несмотря на то, что один из них исповедует одну религию, а другой другую или вообще является атеистом. Однако та мера напряженного участия, которую требуют многие НРД, может изрядно осложнить ситуацию. У «необращенного» супруга может возникнуть ощущение, что религиозное движение, подобно счастливой сопернице или сопернику, стоит между ними.
Бывает так, что муж или жена, примкнувшие к НРД, продолжая жить дома, утрачивают откровенность или перестают обсуждать сколь либо серьезные вопросы. Они могут полностью утратить интерес к совместной жизни — все их помыслы обращены к новой «Истине» — и большую часть свободного времени заниматься деятельностью НРД или проводить со своими единомышленниками, которые, как они считают, в отличие от отвергаемого супруга, «понимают их по-настоящему». «Необращенный» партнер может испытывать еще большее одиночество, еще большие страдания, чем родители, чьи дети вступили в НРД, поскольку ему часто вообще не с кем даже обсудить сложившуюся ситуацию.
Бывает и так, что член движения заставляет партнера «нечлена» усомниться в обоснованности своих страхов и опасений по поводу брака, а то и вовсе почувствовать себя идиотом. Не имея возможности поговорить с кем-либо, такой партнер начинает думать, что он становится параноиком, особенно, если на это намекает член НРД, которому, как и его единоверцам, внушили, что «правда всегда на их стороне». Порой поведение увлеченного движением супруга меняется до такой степени, что может вызвать у другого сильную тревогу и беспокойство, хотя едва ли нечто подобное можно считать достаточным основанием для развода. Жена, которой муж заявил, что, если бы ему пришлось выбирать между браком и гуру, он отказался бы от брака, признавалась:
«Первое время он все старался избегать моего взгляда. Это было странное ощущение; я думала, что схожу с ума. Что-то было не так, а я не могла понять, в чем дело. Но однажды я поняла, в чем дело, и поинтересовалась у психолога, насколько важно встречаться глазами. Он подтвердил, что зрительный контакт имеет очень большое значение. Я спросила у мужа, говорила ли Матаджи что-нибудь о зрительном контакте, и он ответил, что говорила. Если кто-то сердится на тебя или ты на него, тогда с этим человеком не следует встречаться глазами. Такая мелочь может оказать пагубное, разрушительное воздействие».'
Иногда член НРД передает движению деньги, которые по праву принадлежат обоим супругам. Такая ситуация может стать неприятной, поскольку, пожелай другой супруг получить деньги назад, ответчиком в суде будет выступать физическое лицо, а не само движение. Очень немногие браки безболезненно выдерживают судебное разбирательство. В тех случаях, когда возникает подобная ситуация или когда, например, партнер, не являющийся членом НРД, обнаруживает, что дело идет к продаже дома, в котором он живет, рекомендуется как можно быстрее проконсультироваться у юриста.
Конфликт между разведенными или разводящимися супругами особенно обостряется, если у них есть дети. Между членами и «не-членами» НРД состоялся не один мучительный процесс за право опеки над детьми.
ГЛАВА 10
РЕАКЦИЯ РОДИТЕЛЕЙ
На одном конце спектра — родители, заявляющие, что предпочли бы, чтобы их ребенок занялся чем угодно, только не делами движения, или даже умер. На другом — родители, пребывающие в полном восторге оттого, что их сын или дочь вступили в НРД, причем некоторые даже присоединяются к движению вслед за своими отпрысками. Родители с твердыми религиозными убеждениями, узнав, что их ребенок принял новую систему верований, представляющуюся им самим ересью, богохульством или просто-напросто сумасшествием, могут сначала не поверить этому, а затем испытать ужас и страх.
Большинство родителей, во всяком случае на раннем этапе, хотели бы видеть своих детей занятыми чем-нибудь другим хотя бы потому, что скептически относятся к верованиям и целям движения и считают, что у их сына или дочери жизнь могла бы сложиться гораздо удачнее — они могли бы быть счастливее или принести больше пользы. Иногда отношение родителей к участию ребенка в НРД со временем меняется. Некоторые, вначале не обращавшие особого внимания на то, что казалось им мимолетным увлечением, спустя какое-то время начинают испытывать беспокойство. Иные, растерявшиеся, когда их ребенок только присоединился к НРД, примиряются с тем, что у них в семье есть последователь Кришны или «дитя» Миссии Божественного Света. Одна мать, и так не находившая себе места в тревоге за сына, ибо прежде он злоупотреблял наркотиками и пытался совершить самоубийство, пришла в еще большее отчаяние, когда он вступил в похожую на секту группу христианского толка. Женщину охватил настоящий ужас оттого, что ее ребенок, которого «с детства учили не принимать на веру авторитеты и мыслить рационально», мог с таким энтузиазмом поверить в какой-то, по ее мнению, суеверный вздор. Однако через несколько недель мать пришла к выводу, что ребенок, «талдычащий» Библию, это все же больше ее проблема, чем его (проблема несовпадения мировоззрений).
Возможно, родители беседуют со своими детьми и их друзьями о наркотиках, алкоголе, сексе, деньгах, о поступлении в университет, новой работе и о всякого рода других жизненных трудностях. Однако лишь немногим приходит в голову, что отпрыску может вздуматься вступить в НРД, а уж о том, чтобы серьезно обсудить с ним такую возможность, и говорить не приходится. Подавляющее большинство родителей не имеют ни малейшего представления об этих движениях, кроме смутного воспоминания о где-то прочитанном или услышанном, как это плохо и опасно. Дурных предчувствий после вступления ребенка в НРД не удается избежать почти никому из родителей. Большинство, не зная, что делать и к кому обратиться, пребывает в состоянии замешательства и растерянности. Многие страдают молча.
Первое и, быть может, самое трудное, что должны сделать родители, — это разобраться в собственных реакциях и справиться с ними. Буря чувств, которые ими овладевают, может испугать их самих. Здесь могут быть смешаны и чувство отверженности, и гнев, и разочарование, и сознание собственной вины, и одиночество, и растерянность, и тревога.
Чувство отверженности
Многие из тех, кто присоединяется к сегодняшним НРД, выросли в сплоченных семьях, где родители справедливо считали, что играют важную роль в жизни ребенка, и где ребенок играл важную роль в жизни родителей. После его вступления в движение у родителей возникает чувство, что этим шагом он отверг их самих и те ценности и принципы, на которых воспитывался.
Однако чаще всего подобное отвержение является не столько устойчивым и полным неприятием родителей или их принципов, сколько демонстрацией собственной независимости. В таком поведении нет ничего экстраординарного. Напротив, бунт в юношеском возрасте — дело обычное. И тем не менее даже незначительно выходящее за рамки того, что принято считать нормальным процессом взросления, такое поведение может восприниматься родителями очень болезненно, особенно, если роль родителей для них одна из первостепенных в жизни.
Полный воодушевления и восторга, новообращенный испытывает меньшую потребность участвовать в жизни родителей, чем родители — в его жизни (хотя бы знать, чем он занимается). Но те же самые взрослые дети обижаются и могут даже порвать всякие отношения с родителями, если считают, что те не проявляют должного интереса к их делам.
В какой-то момент дети становятся достаточно взрослыми, чтобы жить по-своему. Их новый образ жизни может предполагать отказ от взглядов и ценностей, которые внушались им с детства и которые по-прежнему первостепенны для их родителей. Это ранит родителей, будь они правоверными евреями, чей сын присоединился к движению «Евреи за Иисуса», благочестивыми баптистами, чья дочь примкнула к движению Ошо Раджниша или, как в случае, приведенном в качестве примера в предыдущем разделе, атеистами гуманистической ориентации, чей ребенок вступил в одну из новых фундаменталистских христианских общин. Одни родители опасаются за состояние бессмертной души своего ребенка, других больше заботит его способность рационально мыслить.
Иногда бывает, что идеологические различия не так велики, как это может показаться вначале. Порой столкновение именно тех верований, которые имеют между собой много общего, несет в себе большую угрозу, чем встреча совершенно различных. Кроме того, вполне возможно и даже вероятно, что дети не отрицают ценности, которые прививали им родители, просто они пытаются следовать им по-своему. К примеру, похоже, что многие из тех, кто вступил в Церковь Объединения, сделали это не вопреки, а даже в какой-то мере благодаря идеалам (преданность делу, чувство долга, умение жертвовать своими интересами ради других и т. п.), внушенным им в детстве родителями.1 А когда ребенок с энтузиазмом неофита окунается в движение, родители чувствуют себя отвергнутыми. Довольно типичным является высказывание члена Церкви Объединения: «Мои родители хотели, чтобы религия была для меня частью, а не образом жизни».*
Иногда отвергнутой оказывается другая сторона, т. е. родители отвергают ребенка, который вступил в НРД. Вот как сказал об этом один отец, написавший письмо и пославший копию этого письма своему сыну для распространения среди членов движения:
В тот день, когда мы поняли, что впервые в жизни Х действительно втянулся в это дело, а не просто в очередной раз чем-то увлекся, с согласия жены я исключил его из своего завещания и, насколько это возможно, из своих мыслей.
Мы [с женой] потратили столько времени и сил, стараясь дать ему наилучшее физическое и интеллектуальное развитие. Но у нас хватает ума понять, что этого может быть недостаточно; иногда неудачные вложения приходится списывать со счета. Так мы и сделали.
Далее в письме приводилось немало жестоких высказываний в адрес сына. Кстати сказать, последний в конце концов покинул движение, но о своем местопребывании семье не сообщил.
Гнев и разочарование
Многие родители, обычно мягкие и любящие, говорили о неудержимом гневе, охватившем их, когда обнаружилось, что сын или дочь приняли новые, им, родителям, совершенно чуждые, убеждения и, похоже, пожертвовали ради этих убеждении уготованным им будущим. Родители добровольно отказывали себе в покупках и развлечениях, ограничивали себя в удобствах ради того, что казалось им более важным, — дать ребенку возможность преуспеть в этом мире.
Но ведь не для того же они шли на все это, чтобы он вступал в какую-то секту! Иногда гнев направлен на сына или дочь, иногда на само движение, а чаще всего и на ребенка, и на группу. Ощущение безысходности становится особенно острым, когда родители начинают понимать, что их ребенок больше не слушает доводов разума, или приходят к выводу, что движение никогда не позволит им доказать свою правоту.
Чувство вины
Довольно часто в проблемах, которые возникают у них во взрослой жизни, дети винят своих родителей. Некоторые НРД поддерживают в этом своих членов. Однако идет ли речь об обвинении родителей со стороны ребенка — члена НРД, или об обвинении родителями движения, связь между обвинением и виной есть далеко не всегда.
В жизни людей, у которых есть дети, почти всегда бывает момент, когда они спрашивают себя: что мы сделали не так? Но нет никаких свидетельств, позволяющих предположить, будто родители членов НРД сделали что-то особенно «не так». Задним числом некоторым кажется, что они грешили чрезмерной опекой или были слишком строгими. Конечно, бывают родители (хотя их немного), у которых и в самом деле есть основания считать себя виноватыми, но подавляющее большинство вело себя по отношению к детям ничуть не хуже других. Более того, по ряду критериев они, возможно, были и лучше многих.1 Охваченные чувством вины, родители сами нуждаются в помощи, но, повторяем, их чувство вины обычно только мешает.
Чувство одиночества
После вступления ребенка в НРД, оказавшись в ситуации, которая явилась для них полной неожиданностью, многие родители чувствуют себя сбитыми с толку, покинутыми и одинокими (собственно, в таком же положении оказываются жены или мужья, «потерявшие» в движении супруга). Поскольку связь с НРД в массовом сознании — своего рода клеймо, некоторые стыдятся признаться в случившемся. Доверившие свою тайну рискуют услышать от родных и друзей, что они сами виноваты, или что их остается только пожалеть (а вынести это бывает еще труднее). Некоторые родители признавались, что, справляясь о других детях, люди изо всех сил стараются не упоминать ребенка, «пропавшего» в НРД, «словно он покончил с собой».
Чтобы как-то преодолеть хотя бы самые неплодотворные реакции родных и друзей, иногда бывает достаточно устроить их встречу с новообращенным. Такой простой способ может предотвратить многие недоразумения. Конечно, если обращенный далеко или он не может, не хочет придти домой, дело осложняется или становится совсем безнадежным. Но если «человеку со стороны» удастся встретиться с новообращенным один на один где-нибудь на нейтральной территории, он с изумлением обнаружит, насколько тот «нормален». Даже если родители обеспокоены произошедшими изменениями, едва ли они значительны до такой степени, как это воображают друзья и родственники. Несколько лет тому назад техник, которому поручили проявить кинопленку фильма об одном НРД, позвонил продюсеру, чтобы уточнить, то ли ему прислали, слишком уж обычными выглядели люди на пленке.1
Переживания родных или близких человека, вступившего в НРД, сравнивают с горем людей, понесших тяжелую утрату. В той и другой ситуации «переживший тяжелую утрату» не может поверить в случившееся, испытывает страх, потрясение, гнев, чувствует себя покинутым; его охватывает чувство беспомощности оттого, что, вопреки его воле и желанию, с ним произошло нечто такое, о чем он даже не помышлял. В результате возникает необходимость приспосабливаться к новому образу жизни или изменять свое представление о себе самом. Как и в случае смерти, здесь наблюдается несколько «этапов» приспособления, через которые могут проходить люди. Острая боль одиночества постепенно стихает, хотя никогда не исчезает совсем.
Некоторые говорят, что им (особенно в первые месяцы), может быть, даже легче было бы пережить смерть, ведь смерть — это, по крайней мере, нечто завершенное. Здесь же — чувство неопределенности, когда неизвестно, правильно ли ты поступаешь, что может случиться с «обращенным» в будущем. Однако аналогия не должна заходить слишком далеко, в конце концов, «обращенный» по-прежнему жив и весьма вероятно, что он вернется. Даже если порой кажется, что со смертью примириться гораздо легче, людей, которые, будь у них выбор, в самом деле предпочли бы такой вариант, считанные единицы.
Чтобы напряжение не стало совсем уж невыносимым, человеку, чей близкий друг или родственник неожиданно вступил в НРД, следует поделиться своими переживаниями хотя бы с одним-двумя людьми. К тому же, это положительно скажется и на их отношениях с «обращенным». Разумеется, всякому хочется быть уверенным, что те, кому он доверяется, — люди информированные, благожелательные и здравомыслящие и что их реакция не будет ни истеричной, ни излишне благодушной или категоричной.
Какими бы покинутыми ни чувствовали себя родители или иные близкие друзья и родственники, им следует помнить, что они не одиноки в своей беде. Есть другие родители, мужья, жены или друзья, оказавшиеся в такой же ситуации. Они прекрасно понимают страдания родителей, готовы выслушать их и поделиться своим опытом. Существуют и другие люди, готовые прийти на помощь. ИНФОРМ может связать вас с родителями, родственниками, друзьями членов НРД или с профессиональными консультантами и священниками традиционных религий, которые имеют представление об этих движениях и понимают, какие проблемы могут возникнуть в связи с ними.
Страх и тревога
Страх, особенно перед неизвестным, заставляет родителей, узнавших о том, что их ребенок вступил в какое-то движение, испытывать сильнейшую тревогу. Одна из основных задач этой книги — убедить, что не следует сразу предполагать худшее. Тем не менее тревогу родителей вполне можно понять — она действительно обоснована.
Иногда на пользу встревоженным родителям (а следова- тельно, и их отношениям с сыном или дочерью) идет следующий прием: сесть за стол с карандашом в руках, возможно, не одному, и спросить себя, в чем лежит причина беспокойства. Если ответом будет: «причина в том, что мой ребенок стал сектантом», то все это напрасный труд. Перечень четко названных причин позволит увидеть ситуацию как она есть куда яснее, чем смутные подсознательные страхи. При честном и взвешенном ответе некоторые страхи развеются; к настоящим же проблемам следует отнестись спокойнее и эффективнее с ними справиться.
В тех случаях, когда для беспокойства действительно есть основания, пусть даже самые незначительные, может помочь ведение дневниковых записей о данном движении, о самом «обращенном», о реакции родных и друзей, вообще о случившемся. Это может пригодиться не только для того, чтобы оценить происходящее, но и для того, чтобы предоставить как можно более полную и точную информацию тем, к кому позднее, возможно, придется обратиться за помощью. Ведение таких записей, естественно, не должно превратиться в навязчивую идею, которая лишь усиливает тревогу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЧТО МОЖНО ПРЕДПРИНЯТЬ?
Ранее уже давались некоторые советы по поводу того, что могут предпринять обеспокоенные родственники и друзья. Во второй части книги некоторые из них рассматриваются более подробно и предлагается ряд других рекомендаций, но это всего лишь рекомендации. Еще раз подчеркиваем, что каждый случай уникален. Реакции на каждую ситуацию следует тщательно продумывать в свете конкретных обстоятельств. При этом необходимо помнить: поскольку друзья и близкие родственники (чаще всего родители) знают обращенного как никто другой и больше всего пекутся о нем, именно им придется взять на себя ответственность за действия, которые будут предприняты.
Тем не менее другие люди тоже могут помочь дружеским отношением, полной информацией, а возможно, и советом. Такая помощь позволяет справиться с излишней растерянностью и служит поддержкой тем, кому просто необходимо прийти к какому-то решению и разобраться в собственных чувствах.
Laissez-faire[2]
Можно сказать: ничего не поделаешь, взрослый человек пожелал вступить в новое религиозное движение и это его личное дело. Если это никак не связано с преступной деятельностью, пусть он верит во что угодно и живет так, как ему хочется. В свободном обществе люди вольны сами управлять собственной жизнью и, если уж на то пошло, то и совершать ошибки.
Если посмотреть с более прагматической точки зрения, можно сказать, что всякие действия лишены смысла, так как могут усугубить ситуацию. И, наконец, при более позитивном отношении можно посчитать, что вступлению человека в НРД следует радоваться, ибо теперь его жизнь стала полнее, счастливее, духовнее, да и просто потому, что она устраивает его больше, чем прежняя.
Безусловно, можно согласиться с тем, что человек волен выбирать, во что ему верить, и признавать за ним право выражать свои религиозные взгляды, однако следует признать и то, что в выражении своих религиозных предпочтений человек должен быть ограничен рамками, защищающими права других.[3]
Иначе говоря, определенные действия, ритуалы, обычаи, даже если они выполняются во имя веры, могут вызывать беспокойство у другой части общества. Тщательное расследование иной раз показывает, что необходимо вмешательство компетентных властей. Более того, практика некоторых НРД, хотя и не требует вмешательства или контроля со стороны государства, может привести к тому, что человеку, вовлеченному в движение (до, после или во время участия в нем), или его друзьям и родственникам потребуется помощь.
К решению ничего не предпринимать можно придти только после тщательных расследований и размышлений.
ГЛАВА 11