<...> Всякий идеологический продукт является не только частью действительности - природной и социальной - как физическое тело, орудие производства или продукт потребления, но, кроме того, в отличие от перечисленных явлений, отражает и преломляет другую, вне его находящуюся действительность. Все идеологическое обладает значением: оно представляет, изображает, замещает нечто вне его находящееся, т.е. является знаком. Где нет знака - там нет и идеологии. Физическое тело, так сказать, равно себе самому, - оно ничего не означает, всецело совпадая со своей природной единичной данностью. Здесь не приходится говорить об идеологии.
Но любое физическое тело можно воспринять как образ чего-нибудь, скажем, как воплощение в данной единичной вещи природной косности и необходимости. Такой художественно-символический образ данной физической вещи является уже идеологическим продуктом. Физическая вещь превращена в знак. Не переставая быть частью материальной действительности, такая вещь известным образом отражает и преломляет другую действительность.
То же самое справедливо и относительно любого орудия производства. Орудие производства само по себе лишено значения, ему принадлежит лишь определенное назначение: служить той или иной производственной цели. Орудие служит этой цели как данная единичная вещь, ничего не отражая и не замещая. Но и орудие производства можно превратить в идеологический знак. Таковы серп и молот в нашем гербе; здесь им принадлежит уже чисто идеологическое значение. Можно также идеологически разукрасить орудие производства. Так уже орудия первобытного человека покрыты изображениями или орнаментами, т.е. покрыты знаками. Само орудие при этом, конечно, не становится знаком.
Можно, далее, орудию производства придать художественную завершенность формы, притом так, что это художественное оформление будет гармонически сочетаться с целевым производственным назначением орудия. В этом случае происходит как бы максимальное сближение, почти слияние знака с орудием производства. Но все же и здесь мы замечаем отчетливую смысловую границу: орудие как такое не становится знаком, и знак как такой не становится орудием производства.
Также и продукт потребления можно сделать идеологическим знаком. Например, хлеб и вино становятся религиозными символами и христианском таинстве причащения. Но продукт потребления как такой отнюдь не является знаком. Продукты потребления можно, как и орудия, соединить с идеологическими знаками, но при этом соединении не стирается отчетливая смысловая граница между ними. Так, хлеб выпекается в определенной форме, и эта форма отнюд, не оправдывается только потребительским назначением хлеба, но имеет и некоторое, пусть примитивное, знаковое идеологическое значение (например, форма кренделя или розанчика).
Таким образом, рядом с природными явлениями, предметами техники и продуктами потребления существует особый мир - мир таков.
Знаки также - единичные материальные вещи, и, как мы видели, любая вещь природы, техники или потребления может сделаться таком, но при этом она приобретает значение, выходящее за пределы ее единичной данности. Знак не просто существует как часть (действительности, но отражает и преломляет другую действительность, поэтому-то он может искажать эту действительность или быть верным ей, воспринимать ее под определенным углом зрения и т.п. Kо всякому знаку приложимы критерии идеологической оценку (ложь, истина, правильность, справедливость, добро и пр.). Область идеологии совпадает с областью знаков. Между ними можно поставить знак равенства. Где знак - там и идеология. Всему идеологическому принадлежит знаковое значение.
Внутри самой области знаков, т.е. внутри идеологической сферы существуют глубокие различия: ведь сюда входят и художественный образ, и религиозный символ, и научная формула, и правовая норма и т.д. Каждая область идеологического творчества по-своему ориентируется в действительности и по-своему ее преломляет. Каждой области принадлежит своя особая функция в единстве социальной жизни. Но знаковый характер является общим определением всех идеологических явлений.
Всякий идеологический знак является не только отражение, тенью действительности, но и материальной частью самой этой действительности. Всякое знаковое идеологическое явление дано в каком-либо материале: в звуке, в физической массе, в цвете, в телесном движении и т.п. В этом отношении действительность знака вполне объективна и поддается единому монистическому объективному методу изучения. Знак - явление внешнего мира. И он сам, и все производимые им эффекты, т.е. те реакции, те действия и те новые знаки, которые он порождает в окружающей социальной среде, протекают во внешнем опыте.<.. .>
Что само понимание может осуществиться тоже только в каком-нибудь знакомом материале (например, во внутренней речи) - упускается из виду как идеализмом, так и психологизмом. Упускается из виду, что знаку противостоит знак, и что само сознание может реализовать себя и стать действительным фактом лишь в материале знакового воплощения. Ведь понимание знака есть отнесение данного понимаемого знака к другим, уже знакомым знакам; иными словами, понимание отвечает на знак - знаками же. И эта цепь идеологического творчества и понимания, идущая от знака к знаку и к новому знаку - едина и непрерывна: от одного знакового и, следовательно, материального звена мы непрерывно переходим к другому, знаковому же звену. И нигде нет разрывов, нигде цепь не погружаемся в нематериальное и невоплощенное в знаке внутреннее бытие.
Эта идеологическая цепь протягивается между индивидуальными сознаниями, соединяя их. Ведь знаки возникают только в процессе взаимодействия между индивидуальными сознаниями. И само индивидуальное сознание наполнено знаками. Сознание становится сознанием, только наполняясь идеологическим, resp. знаковым содержанием, следовательно, только в процессе социального взаимодействия. <...>
Но ни из над-, ни из до-человеческих животных корней идеологическое как такое объяснить нельзя. Его действительное место в бытии, - в особом социальном, человеком созданном, знаковом материале. Специфичность его именно в том, что он находится между организованными индивидами, что он является средою, medium'oм их общения.
Знак может возникнуть лишь на межиндивидуальной территории, причем эта территория не «природная» в непосредственном смысле этого слова: между двумя homo sapiens знак тоже не возникнет. Необходимо, чтобы два индивида были социально организованы, - составляли коллектив: лишь тогда между ними может образоваться знаковая среда. Индивидуальное сознание не только не может здесь ничего объяснить, но, наоборот, оно само нуждается в объяснении из социальной идеологической среды.
<...> Сознание слагается и осуществляется в знаковом материале, созданном в процессе социального общения организованного коллектива. Индивидуальное сознание питается знаками, вырастает >п них, отражает в себе их логику и их закономерность. Логика сознания есть логика идеологического общения, знакового взаимодействия коллектива. Если мы лишим сознание его знакового идеологического содержания, от сознания ничего ровно не останется. Сознание может приютиться только в образе, в слове, в значащем жесте и .п. Вне этого материала остается голый физиологический акт, не освещенный сознанием, т.е. не освещенный, не истолкованный знаками.<...>
Индивидуальное сознание - не архитектор идеологической надстройки, а только жилец, приютившийся в социальном здании идеологических знаков.
Отрешив предварительно идеологические явления и их закономерность от индивидуального сознания, мы тем прочнее связали их условиями и формами социального общения. Действительность .пака всецело определяется этим общением. Ведь бытие знака являетсяне чем иным, как материализацией этого общения. Таковы все идеологические знаки.
Но нигде этот знаковый характер и эта сплошная и всесторонняя обусловленность общением не выражена так ярко и полно, как в языке. Слово - идеологический феномен par excellence. Вся действительность слова всецело растворяется в его функции быть знаком. В нем нет ничего, что было бы равнодушно к этой функции и не было бы порождено ею. Слово - чистейший и тончайший medium социального общения. <...>
Но этого еще мало. Слово является не только наиболее показательным и чистым знаком, слово является, кроме того, нейтральным таком. Весь остальной знаковый материал специализован по отдельным областям идеологического творчества. Каждая область обладает своим идеологическим материалом, формирует свои специфические знаки и символы, в других областях неприменимые. Здесь знак создается специфической идеологической функцией и неотделим от нее. Слово же - нейтрально к специфической, идеологической функции. Оно может нести любую идеологическую функцию: научную, эстетическую, моральную, религиозную.
Кроме того, существует громадная область идеологического общения, которая не поддается приурочиванию к какой-либо идеологической сфере. Это - общение жизненное. Общение это чрезвычайно содержательно и важно. С одной стороны оно непосредственно примыкает к производственным процессам, с другой стороны оно соприкасается со сферами различных оформившихся и специализированных: идеологий. Об этой особой области жизненной идеологии мы подробнее будем говорить в следующей главе. Здесь мы отметим, что материалом жизненного общения является по преимуществу слово. Так называемая разговорная речь и ее формы локализованы именно здесь, в области жизненной идеологии.
Слову принадлежит еще одна в высшей степени важная особенность, делающая его преимущественным medium'oм индивидуального сознания. Хотя действительность слова, как и всякого знака, расположена между индивидами, слово в то же время производится средствами индивидуального организма без помощи каких бы то ни было орудий и какого-либо вне-телесного материала. Этим определилось то, что слово стало знаковым материалом внутренней жизни - сознания (внутренняя речь). Ведь сознание могло развиться, только обладая гибким и телесно-выраженным материалом. Таким и явилось слово. Слово может служить знаком, так сказать, внутреннего употребления; оно может осуществляться как знак, не будучи до конца выраженным во-вне. Поэтому проблема индивидуального сознания как внутреннего слова (вообще внутреннего знака) является одной из важнейших проблем философии языка.
Уже с самого начала ясно, что подойти к этой проблеме с помощью обычного понятия слова и языка, как оно было выработано не социологической лингвистикой и философией языка - невозможно. Требуется глубокий и тонкий анализ слова как социального знака, чтобы понять его функцию как среды сознания.
Этой исключительною ролью слова как среды сознания определяется то, что слово сопровождает как необходимый ингредиент все вообще идеологическое творчество. Слово сопровождает и комментирует всякий идеологический акт. Процессы понимания какого бы то ни было идеологического явления (картины, музыки, обряда, поступка) не осуществляются без участия внутренней речи. Все проявления идеологического творчества, все иные, не словесные знаки обтекаются речевой стихией, погружены в нее и не поддаются полному обособлению и отрыву от нее.
Это не значит, конечно, что слово может заместить всякий иной идеологический знак. Нет, все основные, специфические идеологические злаки не заместимы вполне словом. Принципиально нельзя передать- адекватно словом музыкальное произведение или живописный образ. Религиозный обряд не может быть сполна заменен словом; нет адекватной словесной замены даже для простейшего жизненного жеста. Отрицание этого привело бы к самому пошлому рационализму и упростительству. Но в то же время все эти незаменимые словом идеологические знаки опираются на слово и сопровождаются словом, как пение сопровождается аккомпанементом.
Ни один культурный знак, если он понят и осмыслен, не остается изолированным, но входит в единство словесно-оформленного сознания. Сознание умеет найти к нему какой-то словесный подход. Поэтому вокруг каждого идеологического знака образуются как бы расходящиеся круги словесных откликов и отзвучий. Всякое идеологическое преломление становящегося бытия, в каком бы то ни было значащем материале, сопровождается идеологическим преломлением в слове как обязательным сопутствующим явлением. Слово налично во всяком акте понимания и во всяком акте истолкования.
Все разобранные нами особенности слова - его знаковая чистота, идеологическая его нейтральность, его причастность жизненному общению, его способность стать внутренним словом и, наконец, его обязательная наличность как сопровождающего явления во всяком сознательном идеологическом акте - все это делает слово основополагающим объектом науки об идеологиях. Законы идеологического преломления бытия в знаке и в сознании, его формы и механику этого преломления должно прежде всего изучать на материале слова.<.. .>
Глава 2