Изобель склонила голову набок, слова проплыли в ее голове, заглушая собственные мысли и голос Гвен, продолжающей читать вслух. Это было то, что Лилит сказала ей ночью на чердаке Nobit’s Nook, когда Изобель спросила, почему она выбрала именно Ворена. Он особенный, даже в отношении тех, кто пришел до него. Изобель почувствовала покалывание на коже, когда голос заговорил в ее голове снова. Этот звук, четкий и резонансный, столь же беспощадный, как и мелодичный, наэлектризовал волосы у нее на затылке. Промелькнуло ползущее ощущение, что за ней наблюдают. Она нахмурилась, голос Гвен начал угасать, уходить в далекий шум, сменившийся слабым звоном.
Она сконцентрировалась на гравюре. Женщина в вуали – она двигалась. Изобель почувствовала, как кровь отливает от ее лица. Она смотрела дальше, линия за линией, гравюра начала оживать. Изобель знала, что Гвен не видит этого, потому что она продолжала читать, ее голос слышался тусклым шепотом, подобно звуку радио, играющему где-то в другой комнате.
Глядя на гравюру, Изобель намеренно моргнула один раз, затем еще два раза. Но теперь линии, казалось, двигались быстрее. Словно когтистые руки, царапали и царапали беззвучно по странице. Звон в ушах нарастал все сильнее и сильнее, заглушая голос Гвен, полностью сошедший в сплошной неразборчивый шепот. Шепот, словно исходящий из переплетающихся пустых лиц существ, окружающих фигуру Лилит. Как узелок переплетенных змей, они стали корчиться, их скелетообразные конечности мелькали в изодранных лоскутках развевающейся белой вуали.
Затем женщина мгновенно открыла глаза. Две черные ямы были направлены на Изобель, заставляя ее дыхание застрять в горле. Губы женщины разомкнулись. Ее рот широко открылся, позволяя вырваться звуку, похожему на шипение поднимающегося сквозь осенние деревья ветра. Он становился все громче, завитки черных волос танцевали и струились по всей странице, словно черный дым.
Одним большим свистом птицы на фоне изображения взлетели со своих насестов. Скрежет их хриплого карканья и взмах крыльев присоединились к шипящему шепоту, пока это все не выросло в адскую какофонию звуков, сливающуюся с женским пронзительно-стеклянным криком. Изобель выхватила книгу, отталкивая в сторону Гвен, и с усилием захлопнула ее. Но книга была тяжелее, чем Изобель ожидала, она выпала из ее рук между ними. Ее корешок затрещал, ударившись об пол, затем она с глухим стуком упала ровно на ковер, все еще открытая.
Изобель отшатнулась назад, подальше от книги, спиной врезавшись в стену и скатившись по ней. Она хлопком закрыла уши руками, но не смогла заглушить чудовищный визг, исходящий из книги. Боковым зрением она заметила, как Гвен кричит ей. Затем они обе замерли, уставившись на книгу, которая начала двигаться сама по себе. Одна тяжелая половина накренилась вверх, как будто притягиваемая магнитной силой. Она упала на другую половину и резко захлопнулась, с хлюпающим, пронзительным визгом в конце. Целая минута прошла, прежде чем кто-либо из них пошевелился.
- Что… только что произошло? - спросила тихим голосом Гвен, пока Изобель убирала дрожащие руки от ушей.
- Они двигались, - сказала Изобель. - Картинки. Ты... ты видела это?
- Я видела книгу... движущейся, - сказала Гвен.
Затем между ними снова наступила тишина, Изобель смогла услышать, как Гвен сглотнула, прежде чем добавила:
- Только что.
- Ты не слышала...? - Но Изобель не стала заканчивать вопрос. Было понятно, что Гвен не видела и не слышала того, что она. Изобель попыталась удержать равновесие, замедлить громыхающий пульс, успокоить нервы и сосредоточиться на реальности. Реальность. Мысль об этом заставила ее коротко и резко рассмеяться, потому что сейчас оно начало терять всякий смысл.
Изобель почувствовала на себе взгляд Гвен и, повернув голову, оказалась пойманной в луче самого широкого, самого напуганного ее взгляда. Изобель снова хотелось рассмеяться, потому что это только показывало, насколько она действительно была сама по себе. Даже если Гвен хотела помочь ей, как она могла? Как могла она что-то, если не могла даже увидеть то, что может видеть Изобель?
Однако момент с книгой удивил ее. Если у Лилит уже есть все, чего она хотела, если у нее был Ворен, запертый в ее мире, тогда почему она появилась здесь и сейчас? Потому что, думала Изобель, она узнала, что Ворен нашел способ связаться с ней, чтобы общаться. Она, должно быть, узнала, что он приходил к ней во сне.
Изобель почувствовала, что начинает улыбаться, в то время как в ее груди тлеющие искорки мужества воспламенялись, словно факел. Он принес с собой проблеск ясности: несмотря ни на что, она все еще была угрозой.
- Изобель - сказала Гвен, - мне действительно не нравится этот взгляд на твоем лице прямо сейчас. Он немного напоминает Чаки, встретившего Баффи, и это чертовски пугает меня. Как будто я недостаточно нервничаю, просматривая с тобой материал, тут еще книга моего отца захлопывается сама по себе. Как я сейчас должна взять эту штуку с собой домой?
Ощущая спокойствие как будто впервые за десятилетие, Изобель выпрямилась и медленно поднялась на ногах. Она подошла к книге и, нагнувшись, подняла ее с пола. Она не почувствовала ее тяжесть, как это было до этого. Изобель положила ее на одну руку и провела пальцами другой вдоль корешка, прощупывая какие-либо трещины или разрывы. Она чувствовала, как Гвен наблюдает за ней, когда она подошла к кровати и положила книгу обратно в черную сумку.
- Прости, я уронила ее, - сказала Изобель. – Насколько я могу судить, думаю, она в порядке.
- Что я действительно желаю знать, - сказала Гвен, - в порядке ли ты?
- Я в порядке. Особенно теперь, когда я понимаю, с чем имею дело.
- Стоп, стоп, стоп. - Подняв руки над головой, Гвен постучала запястьями друг об друга, как будто она была рефери, показывающим фол. - Бип-бип, там, Кэссиди, дай задний ход грузовику. Я думаю, что все это немного сгустилось в твоей блондинистой голове. С чем мы «имеем дело»? - Гвен сделала достаточно долгую паузу, вставив воздушные кавычки согнутыми словно когти хищника пальцами. - Фактически больше напоминает, что некто установил контакт. С нами. И наше непонимание началось с употребления тобой слова «понимание». - Снова кавычками хищника. – Что мне нужно, так это чтобы ты поняла, что нет никакого понимания. Мы пара Tinkertoys (прим. серия игрушек со взаимозаменяемыми частями) в этих вещах. Ты слышишь меня? Как будто это не было крайне очевидно, что странность этого была просто…
- Неважно, - сказала Изобель, обрывая ее. - Это ничего не меняет.
- Э-э, наоборот, демоны могут изменить многое, - сказала Гвен. Она подняла руку, готовясь загибать пальцы. - Давай посмотрим, свой облик, например. Разум. Они могут изменять свой разум. А в некоторых случаях и разум других людей. - Она указала на книгу в сумке. – Неодушевленные объекты, судя по всему. Ох, не упомянула, что они могут изменить тебя. В кого-то мертвого.
- Я имела в виду, что это не меняет тот факт, что мне все равно придется бороться.
- Как ты не понимаешь? – сказала Гвен. - Что ты думаешь, я пытаюсь сказать тебе все это время? Ты не можете бороться с ней! Изобель, это существо, эта сущность… - Она сцепила руки и заломила их в воздухе перед собой, нужные слова ускользали от нее с каждым доводом.
Изобель повернулась и начала ходить взад-вперед у подножия кровати, раздумывая. Если бы только она могла вспомнить сон с Вореном. Если бы только она могла вспомнить больше деталей. Почему раньше, когда это происходило, оно казалось таким реальным, и почему таким бесформенным теперь?
- Ты меня слушаешь? - спросила Гвен. - Я говорю тебе, что то, что происходит здесь больше чем ты или я, или Ворен или По, или все вместе взятое. Если ты только что увидела что-то, а я знаю, что ты видела, это означает, что она пытается добраться до нас. Это означает, что она может добраться до нас. Изобель, ты не слышишь меня, когда я говорю, что она может убить тебя? Я пытаюсь добраться через эти помпоны в твой мозг. Мы сейчас говорим про демона. Поверь мне, ты не можешь бороться с этими силами и рассчитывать на победу!