В 1771 — 1787 годах рядом с «Ламотовым павильоном» на набережной Невы архитектором Ю. М. Фельтеном (1730 — 1801) было построено здание, получившее в дальнейшем название «Старого Эрмитажа». А в середине XIX века для размещения разросшихся коллекций создается специальное помещение музея — «Новый Эрмитаж», законченный в 1850 году архитектором Н. E. Ефимовым (1799 — 1851) под руководством В. П. Стасова, по проекту Л. Кленце (1784 — 1864).
Эта лестница являлась главным входом в здание Нового Эрмитажа. Ее подъезд со стороны улицы украшен гранитными скульптурами десяти атлантов, созданными академиком А. И. Теребеневым (1815 — 1859). Оформление лестницы выдержано в духе позднего классицизма — с использованием элементов классического искусства, с характерными для него ясностью, симметрией, преобладанием четких и прямых линий.
Широкая лестница из 69-ти мраморных белых ступеней с обеих сторон ограничена гладкими, без каких-либо украшений, плоскостями стен, покрытых ровным блестящим слоем желтого стукко. Его теплый тон эффектно контрастирует с холодным серым тоном порфировых монолитных колонн, возвышающихся двумя параллельными рядами высоко над стенами лестницы. Дневной свет, проникая из окон слева и справа, сверкает бликами на глади колонн и, скрадывая часть их объема, создает иллюзию еще большей стройности, легкости и изящества.
По Главной лестнице Нового Эрмитажа поднимались первые посетители музея, открывшегося 7 февраля 1852 года. В пятидесяти шести его выставочных залах располагались коллекции итальянского, голландского, фламандского и русского искусства. Однако публичным, рассчитанным на широкого посетителя, музей не был. Первоначально для того, чтобы пройти в музей, требовалось специальное разрешение. Выдавали его лишь избранным. Не всегда добивались такого разрешения даже известные русские художники, которым нужно было работать в залах. Надписи на этикетках картин в залах были сделаны на французском языке. Количество посетителей Эрмитажа в первое время было невелико, в дальнейшем, особенно в конце XIX — начале ХХ века, когда в музей был открыт свободный доступ, оно значительно увеличилось.
Огромный рост посещаемости музея в советское время, расширение выставочных помещений за счет залов Зимнего дворца потребовали перенесения входа в музей на более просторную и обладающую обширными вестибюлями Главную лестницу Зимнего дворца. Это улучшило и связь между выставками отдела истории культуры и искусства античного мира, расположенными по обе стороны от Главной лестницы Нового Эрмитажа.
http://www.plitka-kamen.ru/culture/lestnizy-ermitaga/
Зал Диониса (№ 109)
Зал Диониса в Новом Эрмитаже создан для выставки древней скульптуры. Его стены отделаны темно-красным стюком (искусственным мрамором), на фоне которого эффектно выделяются мраморные статуи. Римская декоративная скульптура, в основном повторявшая греческие образцы, некогда украшала сады, библиотеки, галереи и портики. Название залу дала большая статуя Диониса (II в.) входившая в коллекцию императрицы Екатерины II в Царском Селе. Особого внимания заслуживает статуя, которая была получена самим Петром 1 и стала первой круглой скульптурой в России. Эта жемчужина Эрмитажа известна всему миру.
О появлении статуи в России писали очень много. Вернее, даже не писали, а переписывали то, что было известно ранее, и все историки, словно сговорившись, дружно повторяли одну и ту же версию, вводя читателей в заблуждение. Долгое время считалось, что Петр I попросту обменял статую Венеры на мощи св. Бригитты, которые он якобы заполучил как трофей при взятии Ревеля. Между тем, как недавно выяснилось, Петр I никак не мог совершить столь выгодного обмена по той причине, что мощи св. Бригитты покоились в шведской Упсале, а Венера Таврическая досталась России от того, что Ватикан желал сделать приятное российскому императору, в величии которого Европа уже не сомневалась.
Несведущий читатель невольно задумается: если Венеру Милосскую нашли на острове Милос, то Венеру Таврическую, надо полагать, отыскали в Тавриде, иначе говоря – в Крыму?
Нет, она была обнаружена в окрестностях Рима, где пролежала в земле тысячи лет. “Венус Пречистую” везли в особой коляске на пружинах, которые избавили ее хрупкое тело от рискованных толчков на ухабах, и лишь весной 1721 года она явилась в Петербурге, где ее с нетерпением ожидал император. Она была первой античной статуей, которую могли видеть русские, но ее не встретили с восторгом…
Был такой благий художник Василий Кучумов, который на картине “Венус Пречистая” запечатлел момент явления статуи перед царем и его придворными. Сам-то Петр I смотрит на нее в упор, очень решительно, но “Екатерина затаила усмешку, многие отвернулись, а дамы прикрылись веерами, стыдясь глядеть на языческое откровение».
Понимая, что не все одобрят появление Венеры на дорожках Летнего сада столицы, император указал поместить ее в особом павильоне, для охраны поставил часовых с ружьями.
– Чего разинулся? – покрикивали они прохожим. – Ступай дале, не твово ума дело… царское!
Часовые понадобились не зря. Люди старого закала нещадно бранили царя-антихриста, который, мол, тратит деньги на “голых девок, идолиц поганых”; проходя мимо павильона, староверы отплевывались, крестясь, а иные даже швыряли в Венеру огрызки яблок и всякую нечисть, видя в языческой статуе нечто сатанинское, почти дьявольское наваждение – к соблазнам…
Шло время, Петра I не стало, отплясала свое веселая Елизавета, о Венере вспомнила Екатерина II, которая и подарила ее князю Потемкину для убранства его Таврического дворца (почему и сама Венера стала именоваться “Таврической”). Но после смерти Потемкина и Екатерины император Павел I подверг Таврический дворец нещадному погрому, желая обратить его в конюшни гвардии, и наша несчастная Венера долгое время находилась в забвении на складах гофинтендантской (придворной) конторы, всеми забытая, окруженная вещами, далекими от искусства.
О ней вспомнили лишь в 1827 году и по распоряжению Николая I отдали на реставрацию знаменитому скульптору Демут-Малиновскому. В том же году статуя была возвращена в Таврический дворец, а ее основание опоясано латунным кольцом, на котором награвирована придуманная императором надпись: "Императору Петру I-му в угодность подарил Папа Климент XI в 1719 году". В 1852 г. "Венера Таврическая" перенесена в открывшиеся для обозрения залы только что построенного здания Нового Эрмитажа, где она красуется и поныне, сохранив свое прежнее название – Таврическая…
http://defera.ru/trade/vatikan_jelal_sdelat_priyatnoe_rossiyskomu_imperatoru_veneroy_rasskaz.php
Египетский зал (№ 100)
Собрание древнеегипетских памятников Эрмитажа позволяет представить облик величайшей древней культуры на протяжении практически всей ее многовековой истории с IV тысячелетия до н. э. по VI век н. э.
Памятники додинастического периода V – IV тыс. немногочисленны – это лепная керамика, каменные орудия труда, косметические палетки.
К эпохе расцвета египетской культуры в период Древнего царства относятся фрагменты рельефов из гробниц египетских вельмож. Важнейшая тема ритуальной трапезы присутствует на рельефе из гробницы вельможи Нимаатра, датируемом XXV веком до н. э. Образцом заупокойной скульптуры времени V-VI династии ( XXV – XXIV века до н. э. ) является семейный портрет Уджа-анхджеса с женой.
Культура эпохи Среднего царства (XXI-XVIII вв. до н. э.) представлена главным образом памятниками гробничного культа: стелами, мелкой пластикой из дерева и камня. Шедеврами коллекции являются портретная статуя фараона Амененхета III (XXI век до н. э.) и всемирно известный литературный памятник «Сказка о потерпевшем кораблекрушение», записанная на папирусе.
Период культурного подъема в эпоху Нового царства в XVI – XI вв. до н. э. характеризуют ряд скульптурных произведений и многочисленные художественные изделия из бронзы, дерева, кости, фаянса, стекла. Статуя богини Мут – Сохмет (XV в. до н.э.), происходящая из святилища в Луксоре, – великолепный образец монументальной скульптуры этого времени.
В собрании пластики позднего периода выделяется бронзовая скульптура фараона Тахарки, последнего царя эфиопского династии на египетском престоле (VII в. до н. э.).
Характерным памятником эпохи эллинизма является статуя царицы Арсинои II (III в. до н. э.).
Небольшое собрание памятников изобразительного искусства римского времени включает образцы пластики и живописи, среди которых особую ценность имеет так называемый «фаюмский портрет».
Коллекция коптского искусства египтян – христиан III – XIII веков, богатство и разнообразие которой ставит ее в один ряд с крупнейшими собраниями мира, насчитывает свыше пяти с половиной тысяч памятников. Она включает коллекцию коптских тканей (более трех тысяч образцов), что позволяет представить уровень развития ткачества и художественного текстиля в Египте с IV по XII век.
Хорошо известна специалистам коллекция письменных памятников: папирусов, пергаментов, остраков с греческими, коптскими, арабскими текстами разного назначения.
http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm89_0_0_2.html http://otvet.mail.ru/question/48083080
Коты Эрмитажа
Эрмита́жные коты́ — кошки, официально содержащиеся на территории петербургского Зимнего дворца со времени его постройки, в целях предотвращения интенсивного размножения крыс и мышей в Государственном Эрмитаже. По оценке директора музея М. Б. Пиотровского, «коты — легенда эрмитажной жизни и её неотъемлемая часть», а «интервью и съёмки по поводу котов не реже, чем про Рембрандта».
Сегодня за котами тщательно следят. В музее для кошек созданы комфортные условия. Специально для них оборудованы маленькие проходы. Саму сеть подвалов называют "большим кошачьим подвалом". Сегодня в Эрмитаже служат более полусотни котов. Каждый из них имеет паспорт с фотографией, ветеринарную карточку и считается высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от грызунов.
Кошачье сообщество имеет четкую иерархию. Тут есть своя аристократия, середнячки и чернь. Коты делятся на четыре отряда. Каждый имеет строго отведенную территорию. В чужой подвал не лезу - там можно схлопотать по морде, серьезно.
Каждый эрмитажный кот имеет кличку. Специально для сна у них есть корзиночки, для еды - мисочка. Рядом с музеем можно увидеть табличку с надписью - "Осторожно, кошки!". Она предупреждает водителей о необходимости быть внимательными и следить за скоростью. Именно транспорт является частой причиной гибели кошек.
Содержание музейных котов - пожертвования посетителей, спонсоров, сотрудников музея. Статьи на содержание кошек нет. Коты-охранники - это в основном беспородные кошки, которых находят на улицах. Иногда музеем проводятся акция "Хочу домой!", когда котам находят хозяев.
Для этих котов даже есть профессиональный праздник - 28 марта - День эрмитажного кота.
О котах и кошках Эрмитажа заботятся. Их кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.
Кошек узнают в лицо, со спины и даже с хвоста все сотрудники музея. Но дают имена именно те женщины, которые их кормят. Они знают историю каждого в подробностях.
Коты Ленинграда в блокаду
В 1942-м году осажденный Ленинград одолевали крысы. Очевидцы вспоминают, что грызуны передвигались по городу огромными колониями. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться. С крысами боролись: их расстреливали, давили танками, были созданы даже специальные бригады по уничтожению грызунов, но справиться с напастью не могли. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали. А кошек — главных крысиных врагов — в городе не было уже давно. Их съели.
Поначалу окружающие осуждали «кошкоедов». «Я питаюсь по второй категории, поэтому имею право», - оправдывался осенью 1941 года один из них. Потом оправданий уже не требовалось: обед из кошки часто был единственной возможностью сохранить жизнь. «Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой еще в начале блокады», - говорит Зоя Корнильева.
«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота Максима на съедение чуть ли не каждый день. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»
Кошка – значит, победа.
Тем не менее, некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев. Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила. Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. 12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя.
Мохнатый спецназ
В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала, "Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий...». Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников.
Как только была прорвана блокада в 1943 году, было принято решение доставить в Ленинград кошек, года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград дымчатых кошек». Ярославцы не могли не выполнить стратегический заказ и наловили нужное количество дымчатых кошек, считавшихся тогда лучшими крысоловами. Четыре вагона кошек прибыли в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена тут же на вокзале, часть была роздана жителям. Очевидцы рассказывают, что когда мяукающих крысоловов привезли, то для получения кошки надо было отстоять очередь. Расхватывали моментально, и многим не хватило.
В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей).
Прибывшие в полуразрушенный город коты ценой больших потерь со своей стороны сумели отогнать крыс от продовольственных складов.
Кот-слухач
В числе легенд военного времени есть и история про рыжего кота-«слухача», поселившегося при зенитной батарее под Ленинградом и точно предсказывавшего налёты вражеской авиации. Причём, как гласит история, на приближение советских самолетов животное не реагировало. Командование батареей ценило кота за его уникальный дар, поставило на довольствие и даже выделило одного солдата за ним присматривать.
Кошачья мобилизация
Как только блокада была снята, прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз мурок и барсиков набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев. «Кошачий призыв» прошел успешно. В Тюмени, например, собрали 238 котов и кошек в возрасте от полугода до 5 лет. Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом». Всего в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских, иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов.