Слово при отпевании тела графини Н. В. Салтыковой, урожденной княжны Долгорукой (При гробе более всего является цель бытия и немощь усилия человеческого)

 

Да живу я вечно в жилище Твоем, и по­кроюсь под кровом крыл Твоих, Господи! Пс.60, 5.

 

При гробе более всего является цель бытия и немощь усилия человеческого. Погасли взоры сии — и усердие наше не могло даровать им бо­лее света видимого. Умолкнул язык — и беседа дружеская, вопросы попечительности не предохра­нили его от безмолвия. Отходил дух из груди — искренность и любовь не удержали его своими объятиями. Верности, всегда готовой к исполне­нию желаний, осталось только сопровождать мо­литвенными желаниями отходящий от земли дух искренней любви, предупреждающей все требо­вания,— воздать последний долг и сокрыть от себя любимые останки.

Так боярыня Наталия из селений временных перешла в селения вечные: от крова и помощи че­ловеческой сокрылась под кровом Божиим. Она — в селениях вечных, дабы время более не возмуща­ло покоя, которым наслаждалась она в часы мо­литвенного умиления; в покрове Бога Вышнего, к Которому взывала, переходя далекие страны,— дабы не удалиться от страны света вечного; в се­лениях Христа, Которому предлагала себя в селе­ние, очищаясь покаянием и воздыханиями.

Дух ее, "утренневавый к Богу", не узрит более вечера. Любовь супружеская, укрепленная любовью веры, не разлучится никогда с Богом любви, обручающим Себе верные души.

Итак, душа, переселившаяся от нас! При гробе твоем нет места нашему сетованию. То, что для остающихся на земле есть потеря,— для тебя приобретение. Церковь, приемля на лоно смертные останки твои, венчает их надеждою грядущего воскресения. Знаемые твои, как бла­говоспитанные чада Церкви, низводя на тебя и на себя благословение Божие, утешают супруга твоего твоими и его добродетелями. Ты перешла в селения вечные, и твоим успокоением указуешь жилище покоя нашего.

Нет места, слушатели, сетованию при виде смерти, когда вся жизнь есть приготовление к смерти; когда земля сия есть путь на небо, то продолжение времени умножает только средства к приобретению благ вечных.

Мы живем во времени, но не для времени. Какой человек поживет и не увидит смерти (Пс.58,49)? Быстро протекают часы жизни, унося с собою надежды наши; часто переменяют­ся дни, переменяя наше здоровье и мысли; ско­ро проходят годы, увлекая за собою красоту и крепость тела и оставляют только следы, по ко­торым можно исчислять степень приближения нашего к смерти. Таким образом, каждый час, каждая минута, поставляя нас ближе ко гробу, непрестанным изменением напоминают, что мы живем не для времени.

Впрочем, сии же часы и минуты жизни, со­ставившиеся из мыслей, слов и деяний наших, никогда не оставят нас. Дела, по Писанию, идут вслед за нами (Апок.14,13). Книга Су­да, которая раскроется перед нами в вечности, есть книга бытия нашего на земле. Доколе жи­вем в стране земной, наполняем книгу сию к от­раде или скорби нашей. В ней написуются помы­шления, которые от юности до последней мину­ты жизни родятся в душе нашей; изображаются все слова, которые исходят из уст и сердца: начертываются желания, осуществленные и неосу­ществленные; в ней не остается неотмеченной са­мая праздность и бездействие: Если человек проживет и много лет.., то пусть помнит о днях темных; знай, что за все это Бог приве­дет тебя на суд (Еккл. 11,8—9). Мы скорее искушаемся, а не живем на земле; то, что назы­вается жизнью, составляет лишь приготовление к Жизни.

Хотя беспечность не занимается бесконеч­ным будущим, но она занимается будущим об­манчивым; пусть не нарушает покоя своего приготовлением к жизни вечной, но непрестанно приготовляется к бытию временному. Если отде­лить прошедшие минуты от настоящих, и насто­ящие от будущих, то бытие наше есть время падения капли из сосуда в сосуд, единое дуновение ветра, которое является на малое время, а по­том исчезает (Иак.4,14). Отделим исполне­ние дела от того, что еще не исполнилось, от то­го, что принес час последующий — останутся только надежды и ожидания, продолжающие жизнь нашу.

Наступает утро, мы ожидаем вечера так же, как при наступлении скуки — увеселения; терпим недостатки и неудовольствие — обеща­ем себе будущее обилие и удовольствие. Во вре­мя болезни ожидаем облегчения; во время бед­ствия — благополучия; в благополучии — воз­вышения; в возвышении — спокойствия; в спо­койствии — нового благополучия, нового возвы­шения, новых радостей. Таким образом, мы не­престанно приготовляемся: приготовляем себе будущее, увлекаясь желаниями, надеемся — и не перестаем надеяться.

Но — увы — человек всуе мятется на земле (Пс.38, 7)! Временные надежды имеют такое же постоянство, как время, приносящее и уносящее их; они являются с такою же твердос­тью, как горсть праха, вихрем возметаемого пред лицом нашим. Всуе мятется человек на земле. Только чаянием бессмертия, упованием вечным не посрамляется жизнь временная.

Суетный мир ничего справедливо не оцени­вает и ни за что не награждает достойно. Для чего слезы страждущей невинности доселе не погашают пламени, который возбуждает рвение к невинности? Отчего стенания добродетели не за­глушают голоса, зовущего на подвиги доброде­тельные? На что надеется тот, кто не надеется ни на что видимое? Чем услаждается горесть того, кто отрекается от наслаждений временных? На­сыщусь,— восклицал Праведник, — когда яви­тся мне слава Твоя, Господи! (Пс.16,15) Вселюся в селении Твоем во веки, и в тени крыл Твоих я возрадуюсь (Пс.62,8). Сеющие упо­вание вечное на земле с радостию пожнут плоды его на небе. И что есть вера наша, если не со­единяется с тем упованием, которое устраивает на земле пути к небесной жизни? — С того вре­мени, как мы вступили в завет со Христом, да­ли обещание жить для Него и смерть нарекли приобретением жизни. Крест и гроб, победные знамения над смертию, приобретенные Сыном Божиим, оставлены для стяжания победы каж­дому сыну человеческому, в веровании Богом усыновляемому.

Мы облеклись в оружие Божие для того, чтобы непрестанную совершая брань, наконец, победить последнего врага нашего — смерть. Верою приняли обручение Духа, чтобы, испол­няя житейские обязанности, не поработить им духа нашего, но соблюсти в чистоте и непороч­ности для наследия живота, который сокровен со Христом в Боге. Закон Божий избрали све­тильником ногам нашим с тем намерением, чтобы он, освещая мрачные пути жизни, наконец, осиял мраки гроба и не оставил нас видеть тле­ние. Жизнь веры, укрепляющаяся обетованиями и помощью всесильною, по мере усиления брани столько очищает человека от всего человеческо­го, что нет времени, когда бы он не был готов разрешиться от тела смерти сей; нет времени, когда бы не мог присвоить себе праведное дерз­новение праведника. Готово сердце мое к Тебе, Боже, готово (Пс.107, 1). Ничто земное не удерживает меня, никакое сокровище мира не владеет сердцем моим: но оно готово к Тебе, Бо­же сердца. Тебя только ищет, Тебя только лю­бит и в Тебе едином упокаивается.

Когда же подвижник веры не видит близко­го предела подвигов своих, но видит только уси­ление брани, превосходство врагов внутренних и внешних — то скорбит, как один из державных подвижников, который, обретая в Боге утешение и Утешителя, скорбел о продолжении бытия сво­его на земле: увы мне! яко пришествие мое про­должилось (Пс.118, 5)! В непрестанном борении с самим собою он часто восстает и часто падает, укрепляется и ослабевает; умерщвляет плоть — но питает и греет её; удаляется суетности — и всюду встречается с нею; преследует её и ею пре­следуется; превозмогает её и превозмогается ею; побеждает и побеждается; страждет от себя са­мого; все внешнее, привлекающее его к себе, ум­ножает страдания. Господи, — восклицает он на­конец, изнемогая от трудов жизни,— когда прииду и явлюся лицу Твоему! (Пс.42, 3)

Ибо, разве не блаженны мертвые, умира­ющие в Господе? ей! они успокоятся (Апок.14, 13) после трудов земных, после непрерыв­ного борения. Блажен их дух, соединяющийся с Господом, блаженно и тело, от греха и страда­ний отошедшее.

Блаженна и ты, переселившаяся отселе в вечные обители! Превратности мира более не прикоснутся твердости духа твоего. Изменение общественных нравов уже не изменит того нра­ва, который ты, принявши от отцов, оставляешь в наследие чадам и знаемым твоим. Тело твое предается в тление (1Кор.15, 42), но в нем есть нетленное, предается смерти, но в нем уми­рает только смерть, дабы бессмертное предать бессмертию.

Владыко смерти и жизни! Тебе оставлен дух, оставивший тело сие. Приими его, как при­емлешь чад Твоих, которые с истинною верою приемлют Тело и Кровь возлюбленного Сына Твоего. Приими по благодати обетования и упо­кой его во светлостях святых Твоих. Аминь.

Произнесено 12 сентября 1812 года.