Началом современной англо-австралийской нации принято считать определенную дату, ежегодно отмечаемую как национальный праздник: 26 января 1788 г. И этот день Первый британский флот в составе одиннадцати кораблей под командованием капитана Артура Филлипа высадил на берег бухты Ботани-Бей пер-
вую партию каторжан из 736 человек, а также 294 военных, призванных их охранять. Таким образом, первыми белыми австралийцами стали осужденные преступники, что до сих пор является поводом для подтрунивания со стороны англичан и американцев. Эти насмешки несправедливы, потому что среди сосланных в Австралию каторжан настоящих злодеев было мало. По суровым законам Англии рубежа XVIII— XIX вв. на десять лет каторги мог быть осужден голодающий человек, согнанный со своей земли в результате «огораживания» и укравший в отчаянии буханку хлеба, либо ирландец, только заподозренный в связях с теми, кто боролся за независимость Ирландии. Кстати сказать, заметную долю и первых жителей американских колоний Великобритании составляли подобные же «преступники».
Обитатели каторги среди предков современных австралийцев составляют не самую большую долю. Значительно большее количество первопереселенцев составляли свободные люди. Особенно много их прибыло в период «золотой лихорадки», когда за Шлет (с 1851 по 1861 г.) население английских колоний в Австралии увеличилось с 438 тыс. до 1 млн. 168 тыс. чел. Начиная с этого времени естественный прирост (за счет рождения детей в самой Австралии) стал намного превышать долю иммигрантов (прибывших переселенцев) в увеличении численности населения. В составе современного белого населения Австралии абсолютное большинство составляют потомки выходцев с Британских островов. Из них самой крупной группой являются потомки англичан (3/5 всего населения). Вторая по численности группа — потомки ирландцев, составляющие 1/4 всего населения. Потомков шотландцев в Австралии 1/8 всего населения, потомков уэльсцев — 1,5%, австралийцев итальянского происхождения — 2%, немецкого — 1%, голландского — чуть менее 1%, греческого — 1,5%. Потомки других народов мира в Австралии представлены совсем небольшими группами.
Этническое происхождение наиболее явственно проявляется в религиозной сфере. Почти все англоавстралийцы принадлежат к различным направлени-
мм христианства. Так, большинство австралийцев английского происхождения числится и приходах англиканской церкви, лица ирландского происхождения — в приходах католической церкви, граждане шотландского происхождения – в приходах пресвитерианской церкви. К этим же приходам часто примыкают представители других народов, чья религия с ними совпадает или имеет общие черты.
Вплоть до начала XX в. самосознание англоязычных жителей страны определялось двумя обстоятельствами «британским подданством» и «принадлежностью к одной из австралийских колоний», причем британское подданство обычно во всем преобладало. Общеавстралийское сознание практически еще отсутствовало, так как связи между колониями (Новый Южный Уэльс, Виктория, Квинсленд, Южная Австралия, Западная Австралия, Тасмания) оставались очень слабыми и отягчались противоречиями, доходившими порой до конфликтов — особенно между Новым Южным Уэльсом и Викторией. Однако к концу XIX в. наметилось движение за объединение колоний в единую федерацию, которое и привело к образованию в 1901 г. Австралийского Союза со статусом доминиона (государства в составе Британской империи). С этого времени в австралийском обществе все громче стали раздаваться голоса против господства всего британского п за утверждение самобытных ценностей австралийской культуры.
С начала XX в. творческой интеллигенцией и общест- венными деятелями стали по-новому осмысливаться австралийские особенности жизни, которые прежде, с позиций британской элиты, третировались как признаки провинциальности или дурного тона. Теперь же новая австралийская культурная элита в таких типично австралийских фигурах, как овцевод, гуртовщик «кота, старатель, лесоруб, стригаль (специалист по стрижке овец) усматривали особые достоинства — выносливость, дух равноправия, товарищества — и противопоставляли их чванству и снобизму аристократии и чиновничества, британскому духу чинопочитания, угодничества и т. п.
Заросли, покрывавшие необозримые просторы континента (австралийский буш), где протекала жизнь «настоящих австралийцев» (то есть, конечно, англоавстралийцев), стали восприниматься как символ Австралии. Фольклор «бушменов» начали собирать и публиковать в патриотических изданиях — таких, например, как еженедельник «Буллетин». Герои баллад — гуртовщики, отважно пересекающие со скотом сотни миль безводных пустынь, старатели, в погоне за золотом открывающие неведомые уголки континента, и даже разбойники-«бушрейнджеры», подобные легендарному Неду Келли, — изображались новой национальной интеллигенцией в качестве выразителей подлинно австралийского характера.
Австралийское национальное самосознание в своем развитии прошло ряд этапов, каждый из которых, так или иначе, связан с кризисом во взаимоотношениях между Австралией и Великобританией. Первый серьезный кризис пришелся на «бурные 90-е годы» XIX в. — время, когда массы бедных иммигрантов, прибывших в Австралию с надеждой быстро обустроиться и даже разбогатеть, оказались в еще более тяжелом положении, чем в Англии. Британские законы, действовавшие в колониях, не давали им никаких прав, и это породило мощное рабочее движение, среди лозунгов которого видное место занимали требования создания своих австралийских законов. Во многом следствием этого движения стало образование в 1901 г. Австралийского Союза, избрание в 1904 г. первого в мире социал-демократического (лейбористского) правительства и широкое движение, направленное на поиск путей создания «Счастливой Австралии» — страны всеобщего благоденствия, избавленной от пороков «Старой Британии». Эти идеалы нашли наиболее яркое воплощение в молодой австралийской литературе, в творчестве писателей, вышедших из народа: Дж. Ферфи (Т. Коллинза), В. Палмера, К.С. Причард и др.
Очередным испытанием, обострившим проблему австралийской национальной самобытности, стала Первая мировая война, в которой участвовали и авст-
ралийские подразделения. Особое место в австралийской национальной истории занимает трагическая высадка австралийских поиск на побережье Галлипольского полуострова (у пролива Дарданеллы), брошенных британским командованием
под пулеметный огонь турок. Этот день, 25 апреля 1915г., унесший десятки тысяч жизней австралийских солдат, до сих пор отмечается как день национальной скорби.
Австралийское национальное сознание получило серъезный удар в годы экономического кризиса конца 20-х начала 30-х гг., когда толпы голодающих безработных бродили по стране в поисках случайного заработка. Многие в Австралии полагали, что особенно тяжелые последствия этот кризис имел из-за слишком тесной связи австралийской экономики с британским финансовым и промышленным руководством.
Австралийцы в годы Второй мировой войны убедились, что Великобритания, взяв на себя обязательства обеспечения международной политики и военной безопасности Австралии, не в состоянии выполнить эти обязательства: австралийские города подвергались японским бомбардировкам, в Сиднейскую бухту проникали подводные лодки неприятеля, а австралийские солдаты тысячами томились в японском плену.
Очередным унижением австралийского национального сознания стал правительственный кризис 1975г., когда законно избранное лейбористское правительство Г. Уитлема без сколько-нибудь убедительных объяснений, но в соответствии с правами, данными британской короной, было отправлено в отставку британским генерал-губернатором Дж. Керром.
Отмеченные события напоминали австралийцам об их бесправии в составе империи, и всякий раз это возбуждало антибританские настроения, стремление утвердить свое национальное достоинство. Эти настроения нашли свое отражение и в литературе. Писатель П. Р. Стивенсон в произведении, названном «Основы культуры в Австралии. За национальное самоуважение» (1936), выступил против псевдоевропеизма и «культурного раболепия» некоторых представителей австралийской интеллигенции, стесняющейся своего австралий-
ского происхождения. А писательница Майлс Франклин заявила: «Я горжусь, что я австралийка, дочь Южного Креста, дитя могучего буша... Для меня принц Уэльский значит не больше, чем простой стригаль».
Англо-австралийская нация крепла, постепенно приобретая новые права и политические возможности: в 1949 г. стало официально использоваться понятие «австралиец» вместо «британский подданный»; с 1959 г. в официальных переписях появилось наименование «австралиец» вместо прежнего «британец»; в 1972 г. введен особый австралийский паспорт; в конце 1970-х гг., несмотря на значительные затраты, в пику своей «матери Британии» Австралия перешла на метрическую систему, поменяв мили на километры, футы на метры, фунты на килограммы; с 1984 г. в торжественных случаях вместо британского гимна «Боже, храни королеву» исполняется собственный австралийский гимн: «Вперед, прекрасная Австралия!» — и, наконец, в 1986 г. королева Елизавета II подписала так называемый «Австралийский акт», предоставляющий Австралии самостоятельность в области законодательной, исполнительной и судебной власти. Впрочем, Австралия остается членом Британского Содружества наций и британская королева по-прежнему считается главой
австралийского государства. Но это обстоятельство сейчас воспринимается австралийцами спокойно и даже не без гордости: многолетнее противостояние не вытравило из них сознания принадлежности к британской культуре. За это время австралийцы создали высокоразвитую экономику, достигли одного из самых высоких в мире уровней жизни, их национальная культура обрела собственные традиции, свои достижения, признанные всем миром. Уже нет нужды доказывать, что на пятом континенте живут не англичане второго сорта, а австралийцы. Это отразилось в творчестве ведущих мастеров искусства, таких как писатель, лауреат Нобелевской премии Патрик Уайт, который в своих произведениях не без иронии относится к романтически приукрашенным героям австралийской литературы эпохи поисков национальной самобытности. Его романы посвящены общечеловеческим проблемам, их действия разворачиваются не только в Австралии, но и в Европе, Америке, их герои — люди разных национальностей. Радикальный национализм и антибританские настроения в деятельности творцов австралийской национальной культуры ушли на второй план, что является показателем ее зрелости.
В последнее время, начиная с 70-х гг. XX века, в Австралии довольно решительно пересматриваются старые принципы отношения к национальному вопросу. Так, общественное мнение и правящие круги штатов и федерации в целом все больше отходят от курса на планомерную ассимиляцию иммигрантов, который до начала 1960-х гг. был чуть ли не официальной политикой. Современное отношение общественности и властей к этой проблеме определяется понятием «мульти-культурализм» (многокультурность), суть которого не (водится к одному признанию права вновь прибывших в Австралию переселенцев на использование своих на-11,иональных языков и развитие своих этнических культу!), а включает в себя и утверждение этнического многообразия, рассматриваемого как ценный вклад в австралийскую национальную культуру. Теперь каждая сколько-нибудь крупная этническая группа имеет свои культурные центры в крупных городах, издает газеты и
журналы, создаст учебные заведения, телевизионные и радиопрограммы. Федеральное правительство и правительства штатов нередко поддерживают эту деятельность. Таким образом, дело обстоит, конечно же, прежде всего в больших городах, где оседает большинство иммигрантов. И это неудивительно, так как в послевоенный период этническая картина австралийских городов разительно изменилась. Если раньше иммигранты в подавляющем большинстве были англоговорящими, то теперь в Австралии проживают представители 140 различных этнических групп, говорящих на 90 языках (не считая языков аборигенов) и исповедующих 80 религий.
В современной Австралии, хоть и медленно, но изменяется отношение общественности к расовому вопросу. Политика «белой Австралии», законодательно принятая еще в 80 —90-х гг. XIX в. и направленная на полный запрет въезда в страну представителей «желтой» расы, особенно китайцев, была официально отвергнута в 70-х гг. прошлого века. И хоть преимущества при получении разрешения на въезд по-прежнему имеют британцы и выходцы из западноевропейских стран, пятно «расистской страны» Австралия с себя смывает.
В течение относительно недолгой истории англоав-стралийцев в повседневной, бытовой культуре сложилось немало особенных австралийских черт. Сельское жилище австралийцев как особый тип сложилось на основе традиционного английского. Отличает же его то, что сооружается оно не из кирпича, а из дерева, а также наличие обширной веранды, расположенная отдельно — на некотором расстоянии от дома — кухня и, наконец, такой неизменный атрибут, как цистерна с водой (а в настоящее время зачастую и бассейн). Все эти особенности определяются природными условиями. Австралийской чертой можно считать и то, что в жилых постройках людей разного имущественного состояния нет столь разительных отличий, какие бывают в Европе. Дух равенства и демократизма, присущий австралийскому характеру, не позволяет богачам демонстрировать свое превосходство излишней пышностью домов: это всеми воспринимается как дурной тон.
Сложился в Австралии и свой национальный вид спорта — австралийский футбол, который родился еще в середине XIX в. на основе древней ирландской игры в мяч. В нем много отличий от международного футбола, который, как известно, зародился в Англии. Форма игрового поля не прямоугольная, а овальная, мяч напоминает мяч для игры в регби, время игры — 1 час 40 минут — делится не на два тайма, а на четыре, в команде не одиннадцать, а восемнадцать игроков, разрешены силовые приемы.
Возникли и укоренились ярко выраженные австралийские особенности в английском языке, бытующем на пятом континенте. Ученые насчитывают в нем более пяти тысяч слов австралийского происхождения (многие из них происходят из языков аборигенов) или получивших особый австралийский смысл. Англичане норой бывают шокированы, когда австралийцы к ним обращаются, называя словом «мэйт» (англ. mate — товарищ, приятель, закадычный друг). В этом понятии заключена очень важная черта национальной психологии — дух товарищества, простота в общении, идея равенства всех людей. Австралийцы не принимают даже слабых интонаций превосходства в голосе при общении, иронично относятся даже к невинным проявлениям снобизма и аристократизма. Показательно, что один из известных государственных деятелей Р. Мэнзис, бывший премьер-министром Австралии в середине XX в., отказывался принять от королевы титул лорда вплоть до ухода на пенсию, так как знал, что это не украсит его в глазах избирателей. Австралийский вариант английского языка одинаков на всей территории страны, что говорит об интенсивных процессах национальной интеграции (тесного объединения), стирающих культурные различия между штатами. Это происходит в основном благодаря динамично развивающейся экономике, заставляющей людей часто менять место жительства, вступать в деловые контакты с представителями других штатов и других этнических групп.
А.А. Никишенков
Глава 3
ОСТРОВА В ОКЕАНЕ: