Структура и элементы духовной культуры

 

Структурными компонентами современной духовной деятельности человека являются мифология, религия, идеология, художественная культура и наука.

Живучесть и устойчивость мифологического сознания про­являет себя в более развитых построениях: религии, идео­логии, философии и художественном творчестве. О становлении мифологического сознания мы уже говорили в предыдущей теме.

Хотя мифология – непременный компонент всякой религи­озной системы, миф не совпадает с собственно религиозным настроем, т. к. религия предполагает наличие сверхчувственного мира и жизнь согласно высокой вере, ценности которой в той или иной степени выходят за потусторонние рамки. Мифология оперирует очеловеченными представлениями об окружающем мире – природе и обществе, поддерживая через эту очеловеченность конкретно-чувственные ориентации, подпитывая витальные побуждения в культуре, упорядочивая социальную практику.

Эта нерасчлененность преодолевается в мировых религиях, которые изгоняют примитивные языческие мифы, но, в свою оче­редь, создают собственные, оправдывающие свою веру. Обе фор­мы сознания – мифологическая и религиозная – достаточно само­стоятельны, несмотря на их переплетение. Мифология участвует в формировании национального или классового самосознания, мифы могут сопровождаться и противопоставлением одной нации другой. Так же действуют и новей­шие мифы современности. На массовом уровне культу­ры вновь и вновь, вопреки всем попыткам демифологизации, срабатывают принципы мировидения, связанные с исходными типами социальности и жизнедеятельности народных масс. Сознательное функциональное применение мифологизирую­щих методов проявляется в хозяйственной культуре (рекламе и др.). Деятельность большого бизнеса тоже подвержена таким тенденциям.

Постепенно функции социокультурной регуляции общественной жизнедеятельности стала выполнять религия. Проблема соотношения высшего начала и индивида как субъекта мирового устроения решается через утверждение по­нятия судьбы и души. Судьба – жизненный путь индивида, в прохождении которого сказываются как внешние обстоятель­ства, так и совершаемые дела, накопленный опыт, который составляет не сиюминутное сочетание разных факторов, а до­стояние, в котором фиксируются добрые и злые дела, которые «взвешиваются» на шкале ценностей по степени греховности или заслуги.

Сверхчувственные ценности рели­гии, вынесенные за пределы непосредственного земного или во­обще всякого бытия, должны означать торжество духа над пло­тью, эсхатологического будущего над настоящим. Выделяя не­которые высшие нормы и ценности («не убий», «не укради», «воз­люби ближнего» и т. д.), религия возводит их на уровень священ­ных заповедей, от соблюдения которых зависит спасение верую­щих. Конечно, всякая развитая религия содержит в себе разрабо­танную классификацию грехов и заслуг, неизбежно получающих последующее наказание или воздаяние, для чего существуют спе­циальные сверхсоциальные и чисто духовные сферы – ад, рай или же череда плохих или хороших перерождений. Более подробно проблемы религий будут подняты в 7-ой теме.

На определенных этапах развития человеческих сообществ религия способствовала поддержанию стабильности, взаимодействия различных частей и групп, восстановлению нарушенной устойчивости и продлению культурной традиции, а также сохранению социальных структур.

Кроме того, в духовной жизни имеются структурные элементы, обла­дающие специфическими свойствами и в силу этого по-разному направляющие социальную жизнь. Каждый человек, коллектив или общество имеют тот или иной запас витальных (жизненных) сил, которые находят выражение в аффективных настроениях и действиях. Причем, по мнению М. Вебера, они приводят чело­века в состояние опустошения, что на религиозном языке понимается как богооставленность, а на светском – бесцельность и бессмысленность бытия. Общество также может приходить в состояние энтузиазма или апатии, негодова­ния или удовлетворения, агрессивности или усталости. Это зави­сит от складывающейся ситуации, от тех вызовов, с которыми ему приходится сталкиваться.

Об этом же писал П. Соро­кин, констатируя, что в естественных аффективных состояниях человека выявляются его непосредственные реакции на внешние воздей­ствия. Однако культура преобразует эти аффективные состояния, регулирует их и направляет на достижение значимых и долговре­менных целей человеческого бытия.

Регулятивная роль культуры заключается в том, что она ставит пределы, ограничивает естественные проявления человеческой натуры или социальной группы, не умещающейся в нормативных рамках. На протяжении многих веков основным средством такой регуляции была религия, подчиняющая, как мы уже рассматривали, поведе­ние верующего ценностям и нормам, имеющим безусловную сак­ральную санкцию.

Культура, однако, охватывает более постоянно действующие или долговременные, устойчивые и упорядоченные способы духовной регу­ляции, причем чем выше степень развития культуры, тем более дифференцированными становятся все ее элементы и компонен­ты. Так сложилась светская нормативная куль­тура.

Эти процессы получили объяснение прежде всего в работах З. Фрейда и Э. Фромма. Они показали, что сложившийся тип культуры носит во многом репрессивный характер, подавляющий индивидуальное «эго» в его весь­ма значимых витальных и личностных проявлениях. Обуздание инстинктов, по их мнению, необходимый принцип, т. к. иначе их разгул грозит обществу самоуничтожением. Различные формы контроля, включая мораль, религию, социальные санкции и государство, рассматривались Фрейдом как ре­зультат компромисса между стихийными влечениями и требова­ниями реальности. Сублимация этих ин­стинктов является источником художественного и научного твор­чества, что и порождает основные достижения культуры.

Однако освобождение человека от репрессивной культуры ог­раничено определенными социокультурными рамками. Если говорить о самых простых типах поведения, то они складываются прежде всего на основе целостных, привычных образцов поведения, совершаемого по установленному поводу в определенное время и в определенном месте. Образец укладывается в какую-то часть деятельности, ее отрезок, не подверженный четкому делению, изменению или реф­лексии. В этом случае сходными, близкими понятиями будут традиция, обряд, ритуал, нравы, которые с большой долей упрощения могут быть объединены термином «обычай».

Итак, социально при­знанные образцы складываются в обычаи, по которым накоплен­ный опыт передается из поколения в поколение и от индивида к индивиду. К обычаям можно отнести: традиционные трудовые приемы, формы поведения, жизненный уклад, воспитание. Обычаи общепризнанны и утверждены властью массовой привычки. Они большей частью не получают объяснения и могут не осознаваться самими членами коллектива.

Обычай может выступать как решительное вмешательство в жизнь инди­вида, резко поворачивающее его естественную или привычную жизнь. Такого рода формализованные обычаи, совершаемые в определенном месте и в положенное время по специальным по­водам, называют обрядами.

Обряд и ритуал – формализованные варианты при­вычного поведения или действия, принятые в определенных частях совокуп­ной культурной регуляции, имеющее прежде всего символическое значение, лишенное непосредственной целесообразности, но спо­собствующее упрочению связей либо между постоянными члена­ми группы, либо во взаимодействии между группами. Они снимают на­пряжение, недоверчивость и повышают уровень коммуникативнос­ти. К числу важнейших обрядов, имеющих универсальное распространение в каждой культуре, относятся бракосочетание и похороны.

В отличие от обычая норма охватывает не весь отрезок дея­тельности, а какой-то принцип, параметр деятельности, что со­ставляет определенную меру вариативности поведения и его ус­ложнения.

Функция нормы состоит в том, чтобы исключить влияние слу­чайных, чисто субъективных мотивов и обстоятельств, психоло­гических состояний, обеспечить надежность, предсказуемость, стандартность и общепонятность поведения. Норма формирует ожидаемое поведение, понятное окружающим.

Содержательная сторона норм определяется целями той кон­кретной сферы деятельности, к которой они относятся. При этом различные виды деятельности нормированы не в одинаковой сте­пени, а содержание и способы нормирования различны в разных культурах.

Таким образом, культурные нормы поддерживают устойчивые принци­пы коммуникации, взаимодействия между индивидами и различ­ными группами.

Принято различать нормы общечеловеческие, национальные, классовые, групповые, межиндивидуальные. В таких случаях, когда совместная деятельность разных групп требует соблюдения социальной дистанции – как в отношениях между старшими и младшими, мужчинами и женщинами, на­чальниками и подчиненными, рядовыми и командным составом, студентами и преподавателями, – существуют особые нормы по­ведения, обращения, ритуалы, приветствия, этикет, через кото­рые формализуются требования к участникам общения, выделяе­мого из массовой и обыденной деятельности.

Нормы отличаются друг от друга степенью обязательности. Можно выделить побуждающие нормы (самосовершенствуйся) и запрещающие нормы (не лги). Некоторые нормы (например, в хозяйстве, в научно-технической деятельности) устанавливаются сознательно, на основе расчета или соглашения. Другие (в сфере общественных отношений и быта) поддерживаются многовеко­вой традицией.

Устойчивые нормы сохраняются в течение многих поколе­ний, получают нравственное обоснование, нередко освещаются авторитетом религии и поддерживаются законом.

В сфере нормативного регулирования мы сталкиваемся с делением между моральной и правовой под­системами культуры.

Нормативная избыточность, т. е. излишние за­преты и ограничения, свойственна обществам с относительно бедной культурой. В нормально функционирующем обществе каждая сфера – экономика, социальные структуры, политика и культура – создают специфические средства регуляции деятельности, кото­рые дополняют друг друга.

В культурной сфере важ­ным средством налаживания нормативности и выхода за ее пре­делы являются ценности. Через систему ценностей осуществляется культурная регуляция человеческой деятельности. В отличие от норм, которым следуют, ценности подразумевают вы­бор того или иного объекта, состояния, потребности, цели, кото­рые имеют более высокое значение. Ценности помогают обществу и человеку разделить хорошее и плохое, идеальное или избегаемое состояние, истину и заблуждение, красоту или безоб­разие, справедливое и несправедливое, допустимое и запретное, существенное и несущественное и т. д.

Между ценностью и повседневными ориентациями может воз­никать разрыв, определяемый как расхождение между долгом и желанием, должным и практически реализуемым, идеально при­знаваемым состоянием и жизненными условиями, которые не дают шанса человеку. Важным средством снятия разрыва между ценностью и пове­дением является воля, снимающая колебания и неуверенность и заставляющая человека действовать. Воля может проявляться и как внутреннее побуждение, и как внешняя сильная мотивация в форме приказа.

Всякая классификация ценностей по типу и уровню неизменно условна в силу того, что в нее вносят­ся социальные и культурные значения. Тем не менее мы можем дать следующую условно упорядоченную классификацию ценностей.

Витальные: жизнь, здоровье, телесность, безопасность, благосостояние, физическое состояние человека (сытость, покой, бодрость), сила, выносливость, качество жизни, природная среда (экологические ценности), практичность, потребление, комфорт, уровень потребления и т. д.

Социальные: социальное положение, статус, трудолю­бие, богатство, труд, профессия, семья, патриотизм, терпимость, дисциплина, предприимчивость, склонность к риску, равенство социальное, равенство полов, способность к достижениям, лич­ная независимость, активное участие в жизни общества, ориен­тированность на прошлое или будущее, локальная (почвенная) или сверхлокальная (государственная, интернациональная) ори­ентация.

Политические: свобода слова, гражданские свободы, государственность, законность, хороший правитель, порядок, кон­ституция, гражданский мир.

Моральные: добро, благо, любовь, дружба, долг, честь, честность, бескорыстие, порядочность, верность, взаимопомощь, справедливость, уважение к старшим и любовь к детям.

Религиозные: Бог, божественный закон, вера, спасение, благодать, ритуал, Священное Писание и Предание, церковь.

Эстетические: красота (или, напротив, эстетика безобразного), идеал, стиль, гармония, следование традиции или новизна, эклектика, культурная самобытность или подражание престижной заимствованной моде.

По степени распространенности духовные ценности, при всех других возможных классификациях, могут быть: общечеловеческими, на­циональными, сословно-классовыми, локально-групповыми, семей­ными, индивидуально-личностными.

Ценности создают более гиб­кий уровень регуляции общества, подчиняя себе функциониро­вание обычаев, норм и значений, особенно важных для общест­ва. Ценности не только преобразуют механизм нормативности. Они принципиально перестраивают и те системы значений, че­рез которые человек познает окружающий мир. Человек не может одинаково относиться к противоположностям, из которых состоит мир, он должен оказывать предпочтение по­зитивному началу: добру, а не злу, свету, а не тьме, правде, а не лжи, любви, а не ненависти, жизни, а не смерти и т. д. Во всякой зрелой, устойчивой культуре формируются различные механизмы внедрения ориентации на достижение ценностей и отторжение неценностей как принципов, вносящих деструктив­ное начало в жизнь человека и общества.

При рассмотрении перечисленных уровней культурных ценностей выявляется и еще несколько закономерностей:

во-первых, тот факт, что их относительность и подвижность убывают по мере того, как они становятся достоянием все большего числа людей. Общечеловеческие ценности – наиболее устойчивые во времени и не зависят от политики. В то же время индивидуально-личностные ценности не­прерывно меняются в течение человеческой жизни;

во-вторых, чисто духовные ценности, по сравнению с их материальными воплощениями, отличаются особой долговечностью, так как идею, образ и память гораздо труднее уничтожить, чем скульптуру или картину;

в-третьих, потребности людей в духовных ценностях безграничны, ибо для мыслящего человека нет предела внутреннему насыщению знаниями и идеями, в то время как пределы материального потребительства просматриваются достаточно четко;

в-четвертых, крите­рием подлинности духовных ценностей, т. е. их благотворности для са­мого существования людей как биологического вида, является обще­ственная жизнь, воплощенная в самой истории человечества.

Таким образом, ценности предстают как подвижная и зависимая сфера куль­турной регуляции, обусловленная общей динамикой, вовлекаю­щей в свое движение и то, что утверждалось как нечто бесспорное, нерушимое, однозначное, вечное и священное.

Устойчивая и непротиворечивая совокупность ценностных ориентаций в обществе обусловливает единство и целостность его духовной жизни. Эта совокупность формирует ядро культуры общества в целом.

Культура в ее единстве и многообразии типов проявляет себя через культурные коды, вырабатываемые как способы ее самоорганизации. Они представляют собой совокупность знаков, символов (и их комбинаций), которые заключены в любом предмете материальной и духовной культуры.

Основной код культуры обладает следующими характеристиками:

во-первых, он универсален, а следовательно, работает в любом куль­турном типе и любом историческом времени;

во-вторых, он самодостаточен для формирования и сохранения че­ловеческой культуры;

в-третьих, он открыт к изменению, самопорождению новых культурных кодов, а также вто­ричных – по их связи со структурами социальных ко­дов.

Существование основного культурного кода опреде­ляется тремя параметрами, по которым происходит са­моорганизация культуры в природе. Это генетическая и онтологическая взаимосвязь, предмет­ность, знаковость и идеальность.Предметностькак составляющая кода культуры обозначает собой класс неприродных объектов («вторая природа», «искусственная» среда). Механизмом предметной памяти стал знак. Он выражался в знаковой деятельности (ри­туале, культе, магии, колдовстве и т. п.) и в знаковости орудий труда, связанных с ручной деятельностью человека. Языки знаковой деятельности (идеальность, речь, ритуал и др.) подготавливают поле культуры для выявления ценностей, позволяющих человеку налаживать общественные связи и осваивать и природу, расширяя тем самым возможности культуры.

По способам самоорганизации культуры различают три всеобщих культурных типа и связанных с ними культурных кодов: дописьменный, письменный и экранный, находящийся в состоянии формирования.

Дописьменный (мифологический) код опирается на ряд базовых сим­волов:

1) тотемноанимистический (тотем – на языке оджибва – «его род»; аними – душа);

2) стихии – Космос – Хаос, состоящие из Воды (Океана), Огня, Зем­ли и Неба. Они символизируют начала мироздания: Во­да (мировой Океан) – одно из воплощений чудовищ­ного Хаоса, из нее поднимается Земля, священный брак Земли и Неба – начало жизни Вселенной (Космоса). Огонь символизирует конец Вселенной, но и в рождении мира Огонь участ­вует, борясь с Водой в процессе творения;

3) мирозда­ние – Солнце – Луна – символ дня и ночи, света и тьмы, умирания и воскресения (связано с затмениями). Звез­ды и планеты символизируют небесную охоту – зер­кальное отражение земных занятий человека.

Мифологический код выработал особый тип культур­ной памяти, обеспечивающий неизменяемость и закрытость в самоорганизации дописьменных, традиционных культур. Жесткая связь (тождество) природного, предметного и знакового мира, нашедшая свое воплощение в символах мифологизированной идеальности, направляла память этой культуры на воспроизведение заданного образца в поведении человека, в его отношении к миру, приро­де, его обязанностей внутри социума. Эти образцы на­ходились в «начальном», «раннем», «первом» времени. Образец поддерживается ритуалом, за выполнением которого бдительно следят кол­дуны, шаманы, вожди племен и рода. Во время ритуала – мифического действия – образец демонстрирует­ся, поддерживая память культуры и заставляя работать культурный код.

Письменные культуры формируются с конца 4 тыс. – нач. 3 тыс. до н.э. (Древний Египет и Месопотамия) и существуют по настоящее время.

Пись­менность возникает в условиях резко меняющейся жиз­ни социумов, там, где возникают первые государства с городскими центрами, имеющими или царский дворец (он же храм), или то и другое по отдельности. В это время появля­ется государственная бюрократия: касты жрецов, пис­цов и управленцев; воины и пленники, часто превра­щаемые в рабов; земледельцы и ремесленники. Куль­тура осваивает это новое социальное про­странство, вырабатывая новые виды предметной дея­тельности, связанные с необходимостью возделывания больших площадей земли (ирригацией), строительства мощных дворцов, храмов, усыпальниц, новые формы знаковой деятельности, обеспечивающие новым содержанием идеальный пара­метр основного культурного кода.

Государство с новы­ми властными структурами и новой, государственной собственностью задает иной характер жизни, нежели род, племя или община. И те способы самоорганизации культуры, которые годились для родовых отношений, не годятся в новой системе социальных связей, основыва­ющихся на достаточно развитом разделении труда, на­личии разных социальных групп.

Мифологический культурный код с его тождеством предметности, знаковости и идеальности разрушается. Под воздействием социальных преобразований происхо­дит разрыв замкнутых друг на друга параметров в са­мостоятельно функционирующие и разведенные по раз­ным социальным группам. Предметность, связанная с орудийно-хозяйствен-ной деятельностью (обработкой зем­ли, строительством, ремеслом), становится уделом сво­бодных земледельцев, рабов, ремесленников. Город тре­бует запасов пропитания, которые концентрируются во дворцах правителей, поэтому специальные чиновники – управляющие и писцы – заняты учетом выращенных на полях урожаев, они же собирают налоги в казну. Все это разворачивает в новую плоскость – знаковую дея­тельность, способствуя появлению не только письмен­ности, но и чисел, счета и простейших операций с чис­лами. Кроме того, на аллювиальных (затопляемых) почвах требовалось каждый год заново размечать уча­стки земли между ее владельцами. Моделирующая знаковая деятель­ность не только определяла собою магические ритуалы, но и развивала практически познавательные сферы, при этом не освобождая их вовсе от священной символики.

Не стоит думать, что этот процесс выработки в рав­ной степени и социальных, и культурных кодов (их мож­но теперь называть социокультурными) проходил мяг­ко, бескровно. Страх перед Богом, равно как и ранее в прими­тивных родоплеменных культурах страх потревожить, обидеть, пробудить гнев духов предков, есть психологи­ческая характеристика, лежащая в глубине культурного кода. Собственно, это взаимоот­ношение, взаимосвязь (religio по лат. букв. означает «связь») каждого носителя данной конкретной культуры со своим Богом означает принадлежность к своему культурному целому и задает но­вое содержание идеальному параметру.

Новый культурный код имеет иную форму свое­го выражения – письменную, содержание которой заключено в Священных Книгах: «Книге Мертвых» древ­них египтян, «Ветхом Завете» древних иудеев, «Авесте» древних иранцев-зароострийцев, «Ведах» древних индийцев-брахма-нистов, «Илиаде» и «Одиссее» древних греков. В них собраны не только законы и правила, предписывающие людям, как вести себя в отношении к миру и к своему Богу или Богам, но и сообщаются и осмысливаются события прошлого каждого народа.

В письмен­ном тексте место магии действия (ритуала) занимает магия слов. Всем доступны записанные в Священ­ных книгах слова. В тексте соединяются тради­ция мифа и вера в сказанное, произнесенное, передан­ное всем и каждому Слово. Так, новый код письменной культуры включает элементы культурного прошлого.

Безусловно, культура не ограничивается только этим «текстовым» способом хранения и передачи культурной памяти. Дифференциация социальной и хозяйственной жизни, появление торговли – обмена не только эко­номического, но и культурного, ибо купец – перенос­чик не только товаров, но и культурной информации, – усложнили действие культурных кодов, создали смешан­ные социокультурные связи и способы освоения новых социальных и природных пространств.

Изменения и перестройка данного культурного кода начинается в христианской Европе во второй половине XV в., поводом к чему послужило изобретение И. Гуттенбергом печатного станка. Сакральная литература для немногих посвященных, служителей церкви превратилась, особенно стараниями деятелей Реформации, в доступный всем грамотным людям текст, очень быстро распространившийся по всей Европе в переводах на родные языки (как известно, священным языком Библии в католической церкви счи­талась латынь). Появление печатного станка не было случайностью. Социальные изменения глобального мас­штаба разворачивались в Европе: складывались товар­ные мировые рынки, открывались новые земли, появились мануфактуры, новая социальная структура города. Каж­дый из параметров основного культурного кода был внутренне связан с этими социальными преобразованиями, очень чутко реагируя на них. Печатный книжный тираж открывал иные возможности для освоения в коде культурной памяти происходящих социальных перемен. Новый культурный код складывался не сразу, на это ушло не одно столетие, и лишь к эпохе Просвещения (вторая половина XVIII в.) можно зафиксировать его всепроникающее действие.

Этот культурный код пестовала укре­пившаяся в своей силе и влиянии на общество европей­ская наука. Ее результат – достоверное, проверяемое на практике, экспериментальное (эксперимент – новый тип знаковой деятельности) по своей природе, рацио­нальное знание – внедрялось в механизм культурной памяти, перестраивая его.

Самостоятельность человеческо­го разума стала открытием европейской культуры. Теперь ему, а не Священным книгам можно доверить ос­мысление хода истории; он делает открытия в науке и технике: его энергия движет промышленную револю­цию; он покушается на изменение самой общественной жизни: попытка осуществить идеи Свободы – Равен­ства – Братства открыла невиданные до тех пор воз­можности воздействия политики и на общество, и на культуру; наконец, и образование, и воспитание должны были сформировать разумного человека. Знание, как факт, научная теория, способ практического преобразо­вания природы, в том числе и человеческой, ложится в основание культурного кода Западной Европы Нового времени, обретая к XX столетию информационную фор­му благодаря газетам, а затем радио, кино и TВ.

В этом контексте в культуре можно выделить структуры ее самообеспечения. Эти структуры могут носить самый разнообразный характер, тем не менее в каждой из них находятся следующие общие элементы: 1) творцы, т. е. мыслители, писатели, ученые, мастера искусств и т. д., создающие новые произведения, выдвигающие новые идеи, совершающие откры­тия и т. п.; 2) зрители-слушатели (потребители), для которых и предназначено так или иначе культурное творчество; 3) культуроустроители, соединяющие творчество со зрителями, обеспечи­вающие выход «культурной продукции», создание условий для творчества, для контакта со зрителями. Группа эта весьма разнообразна по характеру своих функций и фигурирует под многими именами: импресарио, менеджер, продюсер, издатель, спонсор и т. д. Конечно, особую группу культуроустроителей представляют собой критики в разных видах творчества, которые сами нужда­ются в устроителях.

Наличие в каждом обществе многих субкуль­тур и внешних влияний вызывает интенсивные споры сторонни­ков общемировой и самобытной культур, национальной и по­чвенной, западной и восточной, классического, коммерческого, развлекательного, авангардного искусства и т. д. Помимо рассмотренных выше структуры и элементов культуры, можно выделить и ее внешние институты.

3.3. Место и функции культуры в обществе

Наиболее важным фактором регуляции хозяйственной деятельности, социальных отношений и политики является культура. Рассмотрим функции, которые культура независимо от своего содержатель­ного разнообразия выполняет во всяком обществе.

Проблематика функций культуры разрабатывалась разными учеными, сосредоточившими свое кон­цептуальное внимание на тех или иных сторонах духовной систе­мы (М. Вебер, Э. Дюркгейм, Э. Кассирер, И. Хейзинга).

Выявлением основных функций культуры, которые она выполняет по отношению к обществу, социальной системе занимались Т. Парсонс, Р. Мертон и др.

Большинство ученых современности считают, что культура в самом широком ее понимании и в своих двух проявле­ниях – материальном и духовном – является единственной силой, связывающей некогда разрозненные биологические особи в единый общественный организм и превращающей их в человеческие существа.

Культура объединяет, «цементирует» людское сообщество во вре­мени и пространстве, предопределяет для него особую роль в общей системе мироздания.

Предначертанная культуре задача – связывать людей в единое че­ловечество – находит выражение в целом ряде ее конкретных общественных функций.

Их число в работах разных авторов неодина­ково. Можно классифицировать основные функции культуры по двум пересекающимся «осям». Располагаемые по первой оси функции культуры ориентированы - одни на события окружающей среды, другие - на события внутри культуры. По второй оси одни функции ориентиро­ваны на решение «сиюминутных» задач, другие на достижение отдаленных целей.

Как один из вариан­тов можно предложить следующий перечень функций куль­туры с некоторыми пояснениями:

· функция приспособления к сре­де (защитно-адаптивная),

· познавательная (творческая),

· информативная,

· коммуникативная,

· сигнификативная (означивания),

· регулятивная (или нормативная),

· психической разрядки,

· оценочная,

· разграничения и интеграции челове­ческих групп,

· социализации (или человекотворческая).

Рассмот­рим их.

Функция приспособления к среде может считаться самой древней и едва ли не единственно общей для человека и животных. Она обеспечивает поддержание равновесия между человеком и окружающей средой. В от­личие от животных Гомо сапиенс в деле своей защиты от стихийных сил пошел неизмеримо дальше других существ и вынужден приспосабли­ваться к двум видам обстоятельств: природным и социальным. К средствам защиты относятся: использование огня, строительство жилищ, создание запасов пищи, продуктивное сельское хозяйство и др.

Все, что помогает первобытной, а позднее и цивилизованной человеческой особи выжить и благоденствовать в окружающей ее естественной среде, будучи порождением культуры, выполняет функцию приспособления. С расширением сфер жизнедеятельности человекавозникают новые опасности. Поэтому защитная функция не теряет своего значения, хотя защищаться приходится теперь уже не только от природных сил, но и от опасностей, появившихся благодаря человеческой деятельности.

Познавательная (или гносеологическая) функция находит свое выражение прежде всего в науке, в научном поиске. Это фундаментальная функция культуры, ориентированная на преобразование и освоение мира. Иначе ее можно назвать креативной (творческой).

Наиболее ярко это проявилось в современной научно-технической революции. Во всяком человеческом обществе создаются сложные много­уровневые системы, специально предназначенные для выработ­ки общих и конкретных знаний, представлений о мире и самом человеке, а также ориентации и целей не только повседневного поведения, но и рассчитанных на отдаленные перспективы. Еще на заре истории в рамках мифологии и магии общество вырабатывало некоторые механизмы упорядочива­ния знаний, представлений и целей, значительную степень вариативности, которая помогала человеку адаптироваться к окружаю­щей обстановке. Более развитую систему выработки общих и конкрет­ных знаний и ориентации создает религия, содержащая обширный комплекс объяснений, норм и мотиваций, отвечающих огромному объему вариативности человеческой жизнедеятельности. Но хоро­шо известно, что содержащийся в религиозных системах комплекс знаний и ценностей слишком обременен необходимостью поддер­жания постоянства поведения и единства общества, что и сковыва­ет его реформаторские потенции. Поэтому уже на ранних этапах наряду с религией выработку новых знаний и ориентации берет на себя светская культура в ее разнообразных проявлениях: искусст­ва и литературы, философии и науки. С одной стороны, в этих формах духовного производства имеется свое наследие, устояв­шиеся результаты, признанные знания и ценности. Вместе с тем важнейшей характеристикой светской культуры стала устрем­ленность к новаторству, открытию новых горизонтов в позна­нии, типов ориентации и способов жизнеустройства.

В нашу эпоху развитие общества находится в прямой зависи­мости от производства знаний, которое превращается в особую разновидность индустрии. Новые отрасли труда, такие как хи­мия, автоматика, электроника, базируются в первую очередь на знаниях, а не на производственном опыте, игравшем первосте­пенную роль в старых отраслях. Индустрия знаний, производя­щая и потребляющая информацию, а не товары и услуги, охва­тывает в наиболее развитых индустриальных странах огромную часть национального производства.

Направленные «вовнутрь» функции культуры выражают стремление социокультурной системы к самоорганизации и саморазвитию. Важнейшая из них – информативная.

Информативная функция обеспечивает историческую преемственность и передачу социального опыта. Ситуация информационного взрыва требует радикальных из­менений в способах хранения, систематизации и накапливания информации. Эти изменения вызывают преобразование всей сис­темы образования, библиотечного дела, системы массовых ком­муникаций и организации науки, т. е. функции накопления, хранения и передачи культуры.

Благодаря культуре осуществляется передача социального опы­та как от одного поколения к другому, входящему в жизнь, так и в синхронном разрезе внутри общества, между странами и наро­дами. Культура сохраняет социальный опыт поколений в поня­тиях и словах, математических символах, формулах науки, свое­образных языках искусства, которые рассказывают о человеке, его творческих силах и возможностях. В этом смысле культура – память общества, кладовая накопленного им опыта, хранитель­ница времени, упорядочивающего этот опыт.

В качестве средства хранения и накопления информации вы­ступают естественная память индивида, коллективная память, запечатленная в языке и духовной культуре, символические и ве­щественные средства сохранения информации: тексты, книги, изо­бразительные средства, в том числе памятники, архитектурные сооружения, новейшие средства записи текстов, изображений, знаков. Во всех случаях сохранение информации требует поддержания знаковых систем, определенного метода упорядочивания, орга­низации анализа по ценности и содержанию. Наиболее распространенной знаковой системой до сих пор все-таки слу­жит разговорный язык, а методами организации – устное преда­ние, мифология, письменность, канон, комментарии, логически и семантически разработанные системы знания, создаваемые раз­личными науками.

У человечества нет иного пути сохранения, приумножения и распространения во времени и пространстве накопленных духовных богатств, как через культуру. Однако куль­тура не наследуется генетическим и биоло­гическим путем. Иными словами, человек приходит в этот мир как в той или иной степени чистый лист бумаги, на котором старшие поко­ления – носители предшествующей культуры – пишут свои письме­на. Причем взаимный об­мен информацией приводит людей к их общему духовному обогащению.

Каналом передачи информации во времени и пространстве являет­ся не только духовная, но и материальная культура. Любое орудие производства или предмет потребления несет на себе определенную информацию о человеке, об общественных отно­шениях своей эпохи и своей страны.

Коммуникативная функция культуры неразрывно связана с информативной, подобно семиотике, неотделимой от информатики. Именно культура снабжает нас наиболее эффек­тивными средствами коммуникации. Сам процесс коммуникации очень сложен. Эффективная коммуни­кация обеспечивается целым рядом культурных условий, таких как наличие общего языка, каналов передачи информации, соответствую­щей мотивации, этических и семитических правил. Коммуникация - это и работа, и ис­кусство.

Носителями коммуникативной функции выступают главным образом словесный язык, специфические «языки» искусства (музыки, театра, живописи, кино и т. п.), а также язык науки с ее математическими, физическими, химическими и другими символами и формулами. Функции коммуникации настолько же разнообразны, насколь­ко различна жизнь общества. Конечно, исходная функция ком­муникации – взаимопонимание между участниками общего дела. Но так как масштабы каждого дела конкретны и ограничены, то между различными группами возникают противоречия и распри, в результате чего коммуникация становится негативной, выраже­нием взаимного неприятия и отталкивания.