Подводя итог многолетним спорам "западников" и славянофилов", П.Н. Милюков считал необходимым воспользоваться тем, что было положительным в работах того и другого направления, достигнуть их синтеза в постижении истории русской культуры. Для этого он обращается к анализу "предистории" России на основе описания данных о географической среде, антропологическом субстрате и археологических чертах быта славян. Идеей, объединяющей черты своеобразия и сходства, является понятие "месторазвития русской культуры".[150]
Этот термин он считает наиболее удачным, ибо в нем сочетаются как элементы азиатского своеобразия, так и несомненные элементы сходства с европейской средой. В современной культурологии этот термин оказывается близким к понятию "культурного пространства", широко используемому в научной литературе и публицистике.
П.Н. Милюков был знаком с позициями "евразийцев"/Н. Трубецкой, П.Сувчинский и др./, и хотя во многом не разделял их взгляды, но с научной точки зрения отмечал важность решения проблемы геополитического положения России. Этот термин, широко использовался Ш. Монтескье в "Духе законов", Вольтером в «Опыте о нравах и духе народов", И. Гердером в "Идеях к философии истории человечества"", Ф. Ратцелем в "Антропогеографии". К этому перечислению можно было бы добавить и Л.Н. Гумилева, в работах которого понятие «месторазвития» приобрело ключевое значение для генезиса этноса. П.Н. Милюков отмечает, что этот термин дает возможность научно обосновать причинную связь между природой данной территории и поселениями людей. Причем, правильнее было бы говорить не об одной местности, а о множестве занятых этносом территорий и о культурных процессах, развивавшихся в них, лишь постепенно слившихся в одно органическое целое. На большом этнографическом, археологическом, лингвистическом, антропологическом материале, П.Н. Милюков доказывает проявление закона "запоздания исторического развития", характерного для истории русской культуры. Особенно это заметно при анализе отличий между странами Западной Европы и европейской частью России. Еще более значительные различия в уровне цивилизационного развития можно обнаружить на территориях Сибири и Дальнего Востока. Применение этого метода к изучению «начала культуры», дало возможность впервые составить, хотя и очень общее, но тем не менее связное представление о ходе этого процесса на русской территории",[151] - заключает П.Н. Милюков.
Интересен общий замысел "Очерков". Как пишет П.Н. Милюков, в них должна быть дана не повествовательная, а объясняющая история, не хронологический пересказ событий прошлого, а объяснение исторических процессов в каждой отдельной области жизни, в их последовательном развитии, сохраняющем их внутренние тенденции.
События, даты истории становятся лишь вехами тех глубинных процессов, которые происходят в духовной культуре России. Они отражаются в истории организации общественной жизни и в истории идей.
История русской культуры представляется не как "повествовательная", а как объясняющая история, раскрывающая внутренний смысл эпохи, настроения, верования, мировосприятие людей, их своеобразный менталитет. Такой подход способствовал тому, что в "Очерках" всегда ощущался пульс исторического времени, соединяющий прошлое с настоящим. История русской культуры позволяет понять особенности национального самосознания и народного характера, драматизм внутренних противоречий, напряженность духовных поисков, инерцию общественных привычек, трудность принятия нововведений. Он призывает историков не ограничиваться лишь перечислением "кристаллизовавшихся» продуктов культуры, ее окаменелых форм, созданных процессом культурной эволюции, а стремиться к пониманию внутренних импульсов духовных перемен.
Это требует освоения культуры в широком историческом контексте, где органично соединяются демографические и этнические процессы, экономические изменения и государственные изменения, умственные предпочтения и нравственные нормы, художественные вкусы и эстетика повседневной жизни.
Основой духовности русской культуры является религия, вначале язычество, а затем православие, но всегда тесно переплетенные друг с другом. Активный дух культуры обнаруживается в свободной инициативе человеческой личности, разрушающей отжившие формы, утратившие исторический смысл и создающей новые.
В первой части "Очерков" представлен исторический каркас здания русской культуры, того "Дома", в котором проводит свою жизнь русский народ. Предлагается своеобразная экспертиза этого «Дома» : территориальные размеры, состав и качество населения, исторические этапы его созидания, особенности архитектурного стиля. Такое описание вполне можно назвать пространственной моделью культуры, что ныне так часто именуют " культурным пространством." Опираясь на статические данные о демографическом росте населения от эпохи Петра 1, когда в России проживало 13 миллионов до l897r, когда его состав увеличился до 129 миллионов, он делает вывод, что русское население находится в периоде свободного возрастания. Характеризуя этнический портрет населения России, он убедительно показывает его разнородный состав, пребывающий в постоянной исторической динамике. Если Европа "уселась на месте" к УШ-1Х веку, то в России перемещение племен и народов в это время только начиналось. "Пестрота племенного состава до сих пор превращает Россию в живой этнографический музей всевозможных народностей'' .[152] В составе населения далеко не завершился вековой процесс слияния различных этнических элементов и становление русского народа. Он представляет подробную карту расселения различных народов на территории России, объясняя исторические пути миграции, закрепления населения за определенными регионами, освоения ими естественных богатств Земли Русской. Смешанный национально-этнический состав определил территориально-административное деление России на губернии, введенное Петром 1 в 1708-17l2 годах.
Анализируя тенденции развития экономической жизни России, П.Н. Милюков обращает внимание на относительно медленный и экстенсивный характер изменений, низкую земледельческую культуру, определяемую обширностью территорий, возможностью освоения новых пространств. Разобщенность различных частей России была вызвана плохим состоянием дорог, а это вело к затруднениям в организации внутреннего рынка, где торговля имела караванный и ярмарочный характер. Промышленность была преимущественно «домашне-кустарной», хотя во второй половине XIX века начался быстрый рост капитализма и с каждый годом Россия все более укреплялась на новой ступени экономической жизни, а индустриализм явился необходимым продуктом внутреннего развития.
Россия совершает процесс, который на западе шел почти тысячу лет. Он обращает внимание на высокий курс и дороговизну денег, накопление драгоценных металлов, постепенное, но неуклонное развитие кредитной системы. Особое значение П.Н. Милюков придает формированию третьего сословия, развитию городов. Но в силу особых экономических условий, город складывается прежде всего как административный и военный центр. Он всегда был "огорожен" крепостными стенами, внутри которого сосредоточена была власть, армия, а вокруг селились ремесленники, торговцы. Они составляли второе кольцо города «посад» и третье кольцо «слобода» и обслуживали нужды города.
Государственное управление приобретало централизованный характер при недостаточном развитии гражданских свобод и политического народного представительства. Все это оказало несомненное влияние на становление и специфику политической культуры России. Интерес представляет исследование сословного строя России, его эволюция, происходившие позитивные и негативные перемены.
П.Н. Милюков анализирует 4 периода истории русского дворянства, изменения его отношений с властью, возможности накопления богатства и процессы разорения, распространение просвещения и культуры. Он отмечает трудность выживания сословия, многократное прерывание культурной преемственности. Иван 1У вел борьбу с титулованным дворянством, загубил множество знатных фамилий, извел их "под корень". За полвека исчезло большинство княжеских боярских родов, ликвидированы их имения. Крупные состояния на Руси приобретались чрезвычайно быстро, но так же быстро и проживались. Стоимость имений определялась не столько размером территории, сколько количеством душ. /Вспомним "Мертвые души" Н.В. Гоголя/. Земля и владение ею не считались особой ценностью, а небрежное отношение к хозяйству было традицией служилого класса. Старинные аристократические роды – Голицыны , Одоевские, Куракины, Трубецкие, Мстиславские, Курбские - имели разную и часто трагическую судьбу. Распространение кредитов и займов под залог, продажа имений за долг привели к разорению дворянства. В конце XIX века только 1/3 дворянства владела землей /Об этой жизненной драме впоследствии писал А.П. Чехов в пьесе "Вишневый сад"/.
Отмечая особенности сословий в России, П.Н. Милюков замечает, что "в нашей исторической жизни не было условий для образования крепко-сплоченных сословий, в нашем дворянстве не создавалось чувства сословного единства. При отсутствии этого корпоративного духа никогда и нигде привилегии дворянского сословия не возникали так быстро и не существовали так недолго и не разрушались так полно, как у нас".[153] Это положение высшего сословия, наиболее инициативного и образованного, оказывало влияние на характер развития культуры в России. В ней сочетались традиционность и новаторство, косность и прогрессивность, человеколюбие и воинственность, демократизм и местничество, сословная замкнутость и гуманистическая открытость. Эти противоречивые тенденции приводили к появлению двух достаточно полярных взглядов на процесс исторического развития России.
Первый взгляд выражен в позиции славянофильства. Он сводится к тому, что "историческое развитие русского народа было, есть и будет совершенно самобытно, своеобразно и не похоже ни на какую другую национальную историю"[154] – поясняет П.Н. Милюков. Славянофилы верили в то, что каждый народ призван к осуществлению своей национальной идеи, которая связана с внутренними свойствами народного духа. Единство национальной идеи должно выразиться и в единстве национальной истории, а всякое заимствование со стороны есть искажение национальной идеи, измена заветам предков.
П.Н. Милюков высказывает несогласие с таким подходом и считает, что его возрождение является теоретическим оправданием надвигающейся политической реакции. Какая историческая связь существует между натуральным хозяйством, крепостным правом и периодом развития нового хозяйства и гражданским равноправием. Между историческим прошлым русского севера, и необычайно быстрым развитием юга, которое способствовало за один век перемещению центра экономической жизни
"Наши националисты, пишет П.Н. Милюков, жаловались на Петра Великого, что он хотел только что вышедшую из младенчества Россию одеть в костюм взрослого человека: но настаивая на поддержании исторической традиции, не хотят ли они сами, во что бы то ни стало, сохранить на юноше детские пеленки".[155]
Другой взгляд в оценке исторического процесса исходит из утверждения общности исторического развития всех стран и народов. Вся разница заключается в том, на какой ступени этой лестницы они находятся, какова дистанция между ними.В дальнейшем Россия будет продолжать свою эволюцию и пройдет те же ступени, которые уже пройдены или проходятся Западом. П.Я. Чаадаев и отчасти Б.С. Соловьев советовали России пережить сначала все стадии европейской жизни, чтобы придти к такому же уровню развития цивилизации. Эта позиция обычно присущая западникам, периодически возникает в дискуссиях об историческом пути России. Отголоски этих споров можно услышать и в наше время.
Какой из этих двух подходов верен? Представляет ли Россия совсем особый тип национального развития или находится только на одной из ступеней, давно пройденных Европой? П.Н. Милюков считает, что тот и другой взгляд в чистом виде обнаруживает крайность, когда истина смешана с ошибкой. Нужна во всем мера и "золотая середина".
Несомненно, что история и культура каждой страны уникальна, неповторима, самобытна и в этом ее достоинство. Но при этом во всех областях жизни историческое развитие совершается в России в том же направлении, что и в Европе.
Это, конечно, не означает абсолютного совпадения и тождества. Как, впрочем, и на Западе, где каждое государство отличается своеобразием и подведение всех стран под общую рубрику имеет весьма условное и относительное значение.
Такой подход позволяет не просто категорически отказываться от любых форм заимствования, а принять те из них, которые наиболее пригодны и технически удобны, чтобы облечь в них назревшую потребность данного момента народной жизни. При этом сходство России с Европой не является заведомой целью, а лишь естественным следствием поиска возможностей для решения возникающих проблем.
Итак, делает вывод П.П. Милюков, "не следует пугать самих себя и других страхом перед мнимой изменой нашей национальной традиции. Если наше прошлое и связано с настоящим, то оно связано не так, как связывается идея с ее постепенным осуществлением, а только как балласт, мешающей идее осуществиться и тянущий нас книзу, хотя с каждым днем все слабее и слабее»[156]
Помимо естественного хода общественной эволюции особое значение имеет человеческая деятельность, вдохновляемая идеалами, ценностями и опирающаяся на традиции. Воспитание из поколения в поколение передает эстафету, создавая культурные нормы, привычки, повседневный уклад, стиль и способ жизни. Но в случае резких общественных перемен традиции прерываются, лишаются своей жизненной опоры, становятся помехой на пути развития. Можно завидовать прочности допетровского чина жизни, - или ненавидеть его косность, пишет П.Н. Милюков. Но как бы мы на него ни смотрели, сочувственно или враждебно, нельзя ни надеяться, ни опасаться, что он может быть восстановлен там, где уцелели лишь его обломки. Поэтому и наша собственная деятельность должна быть направлена не на поддержание этого археологического остатка отдаленной старины, а на создание новой русской культурной традиции, соответствующей современным общественным интересам. Это высказывание звучит очень актуально, создается впечатление, что П.Н. Милюков участвует в наших бесконечных дискуссиях о возрождении культуры России.
Продолжая исследование истории русской культуры, П.Н. Милюков
отмечает, что в развитии культуры демографический и этнический состав населения, территориальное пространство, экономический уклад, государственный и сословный строй - лишь "стены" огромного здания. Несомненно, что если фундамент гнилой, то и весь каркас дома грозит обвалом и все погибнут под обломкам. Поэтому внешняя обстановка не просто «жалкая шелуха», не имеющая отношения к культуре, но она и не исчерпывает всего объема культурной жизни. Отрыв материальной и духовной культуры ведет лишь к трагическим заблуждениям в теории и на практике. Более того, "материальный характер" экономического фактора, лишь кажущийся, ибо в нем всегда выражается определенный уровень сознания людей, их интересы, потребности, желания и оценки. Но также односторонним было бы игнорировать этот фактор, объясняя развитие культуры лишь из особенностей национального характера и народного русского духа. И хотя спор в том, что первично, а что вторично казалось бы изжил себя, старые предрассудки живучи и обладают свойством возрождаться в новых формах.
Отказавшись выводить "духовное" из "материального" - точно так же как и противопоставлять одно другому, - мы тем самым уже поставили иную задачу для исторических объяснений "духовной жизни, отмечает П.Н. Милюков.
Исследуя особенности развития культуры России можно поставить такие вопросы: Как жилось в этой исторической постройке ее обитателям? Во что они веровали, что желали, к чему стремились, как развивалась совесть и мысль русского народа?
Эволюция духа имеет собственную внутреннюю закономерность. В существе своем она воспроизводит те же черты, какими этот процесс характеризуется в других странах и в иные времена истории. Но наряду с общим существует и национальная особенность, столь важная для понимания русской культуры. П.Н. Милюков выделяет две наиболее значимые ценности, которые определяют чувства и мысли русского общества. Церковь и школа - таковы два главные фактора русской, как и всякой другой, духовной культуры. Этому он посвящает весь II том "Очерков". Уточняя это высказывание в соответствии с логикой исследования, можно сказать, что речь идет о Религии и Просвещении, их эволюции в истории русской культуры, их влияний на художественное творчество и систему образования, состояние общественного мнения, национальное самосознание русских.
Судьба русской веры определила собой и судьбу русского творчества, считает П.Н. Милюков. Но их взаимодействие пережило разные периоды - от благодатного вдохновения до трагического разрыва и вновь к возрождению.
Культурное влияние церкви и религии было безусловно преобладающим в исторической жизни русского народа. Но не однозначным. П.Н. Милюков считает неправомерным ни преувеличивать, ни недооценивать роль христианства в русской культуре. Так же опасно идеализировать прошлое, не видеть реальных противоречий. Славянофилы выводили из православия все черты русского национального характера - любовь, смирение, аскетизм, соборность, общительность. Западники обвиняли Византию, из отравленного источника которой была взята великая идея христианства, а том, что его жизненная сила была в корне подрезана византийским формализмом и требовали распространения в России западного католицизма, объединения церквей, усиления роли папства. Не вдаваясь в детали этих дискуссий, важно отметить, что обе противоположные позиции сходятся в признании за вероисповеданием огромного культурного значения.
Но при этом необходимо знать степень принятия веры в обществе, ее распространенность в различных социальных слоях. Православие имело своих искренних последователей. Об этом свидетельствуют летописи, жития святых, которые сохранили до наших дней живую память о духовном подъеме, охватившем Древнюю Русь. "Печерский Патерик" надолго остался любимой книгой народного чтения. Но а миру, за монастырской оградой, православие лишь постепенно вытесняло язычество. По мнению А. Хомякова, Древняя Русь в период до монгольского нашествия, еще оставалась языческой, восприняв лишь внешне религиозные обряды. Процесс христианизации народа шел очень медленно, лишь постепенно Россия становилась страной многочисленных церквей, колокольного звона, церковных служб и обрядов, исполнения строгих постов и усердных молитв. Религия превращалась во внутреннее состояние души, а вера приобретала национальный характер, становилась основой народного духа.
Усиление влияния церкви на русское общество в значительной степени связано с падением Константинополя, когда попечение о судьбе православия было возложено на Россию. Так сложилась легенда о "Москве - третьем Риме". Национальное возвеличение русской церкви, ее самостоятельность были делом не только духовным, но и политическим. Церковь признала над собой верховенство государственной власти и ее покровительство. Если в 1738 году было 16.905 церквей, то в 189Q году их насчитывалось 40.205. Несмотря на раскол, сектанство и другие движения, православие приобретало черты национального религиозного вероисповедания русского народа.
История художественного творчества была тесно связана с развитием религиозности в обществе. П.Н. Милюков разделил историю русской литературы и искусства на 4 периода.
Первый период характеризуется воспроизведением и невольным искажением образцов храмовой архитектуры, иконописи, стихосложения, полученных от Византии. Он соответствовал внешнему восприятию религиозных форм. Только в архитектуре он заканчивается довольно рано, а в остальных областях художественного творчества он продолжается до конца ХУ - начала ХУ1 века.
Второй период наступает в ХУ1 – ХУ11 веках, его можно назвать периодом бессознательного народного творчества. Он выразился в почитании местных национальных особенностей, принимаемых за подлинную христианскую старину. Это привело к развитию самобытного искусства, когда христианская легенда вдохновляла художника и оказывала влияние на религиозную живопись, а архитектура переживала период расцвета национального стиля. Однако церковь, утверждавшая религиозные каноны и догматы во имя формализма веры, начинает усиленное преследование и строго осуждает плоды самостоятельного религиозного творчества. Официальная вера ставит этому искусству слишком узкие рамки и созданное положение оказывается роковым для дальнейшей судьбы русского искусства. В копне ХУ11 века русский религиозный формализм был еще слишком силен, чтобы дать свободу новым тенденциям, но и слишком слаб, чтобы вызвать сочувствие в широких кругах общества. Русская душа все еще была слишком поверхностно затронута религиозным влиянием. И эти обстоятельства положили начало новому этапу.
Третий период начинается с ХУШ века, характеризуется усилением западного светского влияния, которое находит в России благодатную почву. В самый короткий срок все мировоззрение высшего русского общества было секуляризовано. Отрешенное от своих национальных начал, осужденных церковью, лишенное религиозного импульса, отвергнутого обществом, русское искусство оказалось открытым к западным образцам. Все национально-самобытное было названо простонародным, сделалось достоянием низших слоев общества. Назначение высокого искусства в значительной степени определялось потребностью украшать обстановку точными копиями с произведений иностранного искусства.
Четвертый период с конца ХУШ и начала XIX века, определяется поворотом в искусстве к собственным национальным формам, к выражению новых духовных потребностей русского общества. Для литературы это сближение с жизнью началось раньше, но вслед за ней в этот поток были вовлечены архитектура, живопись и музыка. Как только в нашем искусстве обнаружились попытки самостоятельности, так тотчас же целью этого стремления становилось служение обществу, а средством -самый широкий реализм.
В тесной зависимости между собой находятся история православия и русской школы. Эта связь в разные периоды то была достаточной прочной, то ослабевала. Несомненно, что в истории образования огромную роль играли монастыри, церковные приходы, а впоследствии семинарии и духовные Академии. Просветительская деятельность церкви была первоначальным импульсом в распространении знаний. Но ограниченные возможности церкви и возрастающая потребность в образованных людях привели к тому, что развитие школы сосредоточилось в ведении государственной власти.
Относительно роли образования в Древней Руси существуют разные точки зрения. Одни признают, что в это время грамотность была большой редкостью. Другие придерживаются иного мнения, считая, что распространение грамотности было почти повсеместным, жития святых имелись в каждом доме, а допетровская Русь была знакома со средневековой энциклопедией "свободных знаний". Для разрешения этих споров нужны достоверные источники. Уже в ХУ1 веке наряду с грамотой, знанием азбуки и умением читать, стала вводиться грамматика, чтобы обрести «силу в писании». Затем последовали диалектика и риторика и все эти словесные предметы образовали основу начальной школы, дающей тривиальные знания. Понятие тривиальности, но уже в ином смысле - простоты, обычности, банальности и сейчас употребляется в русской речи.
Затем к этим предметам добавились философия и богословие. Такую программу " свободных знаний" имела Киевская духовная Академия. Но новая программа встретила сопротивление у духовенства, считавшего, что развитие разума станет основой ослабления и даже изменой вере, разовьет непомерную гордыню.
и поэтому предлагалось исключить из образования "поганские науки" Платона и Аристотеля. Такая позиция поддерживала отношение подозрительности к знаниям и учености и довольно долго удерживалось в общественном сознании и его отголоски проникали и в нашу эпоху. Однако уже во второй половине ХУШ века стало нарастать сопротивление невежеству, настойчивое стремление развивать просвещение. Получили распространение частные школы, домашнее образование, обучение у мастеров-специалистов.
Несмотря на различные запреты, удержать просвещение в заданных границах не удавалось. Расширялись контакты, проникали новые знания, вытесняя примитивные представления. В 1703 году издается первый учебник арифметики, написанный воспитанником московской Академии Леонтием Магницким. По этому учебнику учились многие поколения молодых людей россии.
Получили распространение и другие математические знания: геометрия или землемерие, учебники алгебры и тригонометрии. Это выражало общественную потребность в прикладных знаниях.
Симеон Полоцкий в своем произведении "Венец веры'' развивал средневековую астрономию и астрологию, разделяя мнение о влияние звезд на судьбу людей. Уже во времена Петра 1 в России были известны телескопы и другие инструменты для наблюдения за небесными светилами. Телескоп и поныне хранится в Кунтскамере в Санкт-Петербурге. В 1719 году издается первый научный календарь, составленный Алексеем Изволовым. Известная коллекция "монстров и раритетов" привезенная Петром 1, положила начало музейному собиранию, пробудила интерес к естественной истории. Созданная в 1715 году Кунсткамера имела богатую минералогическую, ботаническую, палеонтологическую коллекции. Все это пробудило в российском обществе интерес к изучению природы, к жизни народов разных стран, организации научных экспедиций. В русских рукописях ХУ-ХУ1 .веков передаются антропологические познания наших предков. Человек устроен по образцу "макрокосма" и подобно большому миру зависит от 4-х стихий, проявляющихся в характерах людей. Понятия о мире и человеке служили основой врачебных и житейских предписаний: когда и что нужно есть, чего избегать, какие дела предпринимать. В конце ХУ1 века в Москве открылась первая аптека, а знаменитая книга Везалия об анатомии человека была переведена на русский язык в 1650 году. Получило широкое распространение в русском обществе практическое руководство для повседневной жизни, в нем содержались сведения о "немощах" и способах их лечения, о средствах сохранения красоты, о силе драгоценных камней, сохранении обильного рыбного улова, предохранении поля от града, о том "как добыть счастья в людях" и узнать пол ребенка, который должен родиться. Все эти сведения были очень полезными для повседневной жизни. Немалое распространение имели различные исторические знания: летописи, жития святых, сказания, легенды, былины из жизни богатырей, византийские всемирные хроники, греческая мифология. Появилось систематическое изложение исторических событий в виде "Хронографа". В 1727 году была написана "Гистория" известным дипломатом князем Куракиным, проникнутая тонкими наблюдениями о жизни и быте русских людей. Широкое распространение получают учебники словесности, буквари, учебные часословы, учебный псалтырь и другие издания. Весьма велики по тем временам и тиражи: 25-40 тысяч за период с 1678-1689 годов для 16 миллионов населения: России. Особый интерес представляют "Азбуковники", известные в рукописях с ХШ-ХУ столетий. Это древние энциклопедии, в которых даются объяснения иностранным словам, понятиям из разных сфер знания. Во второй половине ХУП века в них содержатся сведения о различных "свободных премудростях", - диалектике как учении о мироздании; риторике - умение говорить, излагать мысли; арифметике, геометрии, астрономии.
Обзор важнейших этапов в истории Российского просвещения допетровской эпохи позволяет сделать вывод о том, что общество с древних времен испытывало глубокую потребность в образовании, распространении знаний. Представления о дремучем невежестве или поголовной неграмотности народа не только несправедливы, но искажают историческую реальность. Российское общество было открыто к западным влияниям, имело собственные традиции Просвещения и подготовило почву для быстрых перемен, начавшихся в период петровских реформ и впоследствии получивших дальнейшее развитие. В "Очерках представлена широкая панорама развития Просвещения в России, становления интеллигенции, влияния образования на изменение национального самосознания и общественного мнения.
В современной ситуации, когда проблема Возрождения и развития культуры народов России приобрела особую актуальность, труды П.Н. Милюкова по истории русской культуры вносят значительный вклад в становление идеалов и самосознание народа. Поиск разделяемых обществом духовных ценностей, символов веры и надежды, дает ориентир, который способен вывести из кризиса, преодолеть распад общества, объединить жизненные силы народов России.