чем меньше любви, тем больше страха, но может случаться
и наоборот — и любви, и страха столько, что они полностью
«затапливают» все остальные чувства пациента. Когда любовь
была вообще не получена в достаточном количестве и каче-
стве в том возрасте, когда потребность в ней особенно велика
(весь допубертатный период), ее, возможно, никогда не удаст-
ся компенсировать (точно так же, как невозможно утолить
голод взрослого, предлагая ему бутылочку с материнским
молоком), и в этом случае компенсация может происходить
только за счет страха или вины. Вероятно, кому-то эти «от-
влеченные» рассуждения покажутся слишком туманными,
но когда они проецируются на практику, многое становится
яснее.
Все сказанное выше относится преимущественно к ти-
пичным жизненным ситуациям. Когда человек приходит
в терапию, ситуация обычно достаточно скоро (в течение
нескольких месяцев) качественно меняется. Хотя пациент
и пересматривает свои отношения и психические травмы
далекого прошлого, вновь переживает фрустрацию и даже
злобу за свою детскую беспомощность и беззащитность, он не
перестает любить своих родителей, но его чувства к ним лиша-
ются негативного аффекта и становятся более адекватными,
открывая возможность для реального личностного роста.
Предназначение психоанализа
Это метафорическое сравнение не принадлежит мне, а за-
имствовано у британского аналитика доктора Джейн Хейнц,
и оно мне очень нравится.
Большинство людей, которым приходилось выбрасывать
старые или еще не очень старые, но уже ненужные вещи
в хорошем состоянии, обычно делают это с неким шиком,
Часть 1
или — во всяком случае — им приятно: а видят ли окружаю-
щие, с какой легкостью и даже небрежностью эта еще вполне
приличная шубка или даже фортепиано оставляются рядом
с мусорным контейнером? Аналогично и отношение боль-
шинства людей к уже ненужным им чувствам, о которых они
спокойно рассказывают кому угодно, и в этом случае — это
не наши клиенты. Но есть и такие вещи (и вне и внутри нас),
избавление от которых, в силу ограничений, налагаемых
культурой, не предполагает публичности, более того, избега-
ются даже намеки на то, что они когда-то нам принадлежали.
Здесь уже не до шикарных жестов и публики. Психоанализ
существует как раз для таких ситуаций.
Пациент не хочет уходить
Речь идет о двух вариантах. Вы уверены, что терапия за-
вершена, и завершена успешно, и вы больше ничего не можете
сделать для пациента, а он уже давно вполне самостоятельная
личность. Вы объясняете это пациенту, он соглашается с вами
и все равно не уходит. Это его право. Вы нужны ему. Только
не стоит допускать ошибки и предлагать пациенту перейти
(со временем) от терапевтических к дружеским отношени-
ям, ибо вы нужны ему именно в своем профессиональным
качестве.
Другой вариант качественно иной: время очередной
встречи давно истекло, а пациент, несмотря на ваши неод-
нократные напоминания, не хочет слышать об этом и про-
должает говорить (а возможно, даже плакать). Нужно еще
раз повторить пациенту, что время вашей встречи истекло,
и, сославшись на то, что есть такая необходимость (в связи
с тем или иным поводом), выйти из кабинета. А затем, есте-
ственно, обсуждать такой вариант нарушения сеттинга (за
Трудности и типичные ошибки начала терапии 149
которым нередко скрывается желание быть единственным
вашим пациентам, завладеть вами единолично и полностью,
и не допускать к вам никого другого). Соблюдение сеттинга в
данном случае является также еще и способом формирования
внутренней дисциплины чувств.
Терапевт, который не успешен в личной жизни
И на супервизиях, и в быту не раз приходилось встречать-
ся с таким вопросом, сформулированным в самых различных
вариантах: «Имею ли я право быть семейным терапевтом,
если у меня уже два развода? Как я могу помочь этой матери в
ее сложных отношениях с сыном, если и у меня с моим сыном
они также далеко не простые?» и т. д., и т. п. Во-первых, по
сравнению с вашими пациентами у вас есть определенный
опыт (негативный вариант которого не менее ценен) и вы
много думали, много переживали и пытались осмысливать эту
проблему — и как человек, и как профессионал. А во-вторых,
преподаватели пения не так уж часто сами выходят на сцену
и уж совсем редко относятся к выдающимся певцам. Но они
любят свою профессию и живут своими учениками — пре-
жде всего их успехами, которые им самим по тем или иным
причинам оказались недоступными. Почему психоаналитик
не может жить своими пациентами?
Отбор пациентов
У каждого терапевта есть свои любимые пациенты и
любимые (или наиболее часто встречающиеся именно у них)
формы психических расстройств. Не раз приходилось заме-
чать, как каким-то «шестым чувством» депрессивный паци-
ент выбирает терапевта, которому это состояние знакомо не
понаслышке, а демонстративный или нарциссический таким
Часть 1
же образом находит своего аналитика по тому же принципу
«подобия». Существует распространенная даже в профессио-
нальной среде иллюзия, что в процессе личного анализа и про-
фессионального тренинга все или большая часть комплексов
и индивидуальных особенностей терапевта прорабатывается
и даже исчезает. Это, конечно, заблуждение — они остаются,
но становятся контролируемыми, а насколько контролиру-
емыми — зависит уже от качества профессиональной подго-
товки вашего аналитика.
Существует еще одна иллюзия, что это мы выбираем
пациентов, на самом деле — это они выбирают нас. А наше
решение появляется только на стадии прихода пациента, и
здесь начинают работать не только психологические, но и
совершенно другие факторы, о которых вроде бы уже упо-
миналось, но чтобы ни у кого не было обиды, адресую их
к себе: моя занятость и моя жадность. Если моя практика
и мое рабочее время заполнены до отказа, я могу называть
любую сумму гонорара1, в надежде, что пациент откажется (и
предпочтет отправиться к другому коллеге), так как я должен
всегда помнить — я не Бог и мои силы небезграничны2. Если
пациент настаивает на своем желании работать именно со
мной, а свободных часов у меня совсем нет, я предлагаю ему
ждать. Некоторые ждут по году. Это нормально, особенно
если принять еще одну мою бесконечную убежденность, что,
в отличие от острых соматических состояний в медицине,
никто не бывает настольно «болен», чтобы настаивать на
1 Мне известен один курьезный случай, когда начинающий терапевт, обсуждая
возможность совместной работы со своим первым пациентом, в ответ на пре-
дупреждение о том, известно ли ему, что это стоит достаточно дорого и иногда
требует достаточно много времени, пациент тут же спросил: «Триста долларов
за сессию вас устроит?».
2 Но иногда случается, что удвоение гонорара «прибавляет» сил и для пациента
находится дополнительное время за пределами обычных часов практики, в
ущерб отдыху или другим занятиям.
Трудности и типичные ошибки начала терапии 151
немедленном оказании ему квалифицированной психоло-
гический помощи. Только не нужно это путать с первичной
психологической помощью при острых индивидуальных или
массовых психических травмах, для оказания которой су-
ществует особая группа специалистов (и эта помощь обычно
оказывается без оплаты, что разумно и справедливо).
Заключение
Начало терапии
Начало терапии — это очень существенный момент в
жизни двух людей. Для пациента — это конец той жизни,
которую он вел (или даже влачил) до этого. И уже характер
первого взаимодействия пациента и терапевта дает прогноз
на весь последующий период их совместной работы и успех
терапии.
Человек, который с тревогой и даже трепетом входит в
ваш кабинет, тем не менее в начале выступает не в каче стве
пациента, а, как уже отмечалось, в качестве эксперта, который,
глядя на аналитика, оценивает: «А может ли этот человек
помочь мне? Могу ли я вообще доверять ему? Достаточно ли
он умен и порядочен?». И так далее. Такие страхи особенно
характерны для тех, кто уже «пообщался» с нашими недо-
статочно квалифицированными коллегами или психиатрами
(ошибочно рассчитывая на их внимание к сугубо психологи-
ческим проблемам, и здесь нет никакой вины психиатров, так
как они занимаются совсем другими вопросами). В последнее
время иногда пациенты появляются у нас по рекомендации
психиатров, и это качественно меняет наши отношения с этой
смежной специальностью. Сразу отмечу, что мы никогда не