Умысел – это наиболее распространенная форма вины. Характеристика умысла дается в ст. 25 УК: «Преступлением, совершенным умышленно, признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом. Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично».
В соответствии с этим определением умысла теория уголовного права выделяет два его вида, отличающиеся друг от друга по содержанию интеллектуального и волевого моментов. Прямой умысел характеризуется тем, что лицо, совершившее преступление, сознавало общественно опасный характер своего деяния, предвидело его общественно опасные последствия и желало их наступления. Это основной вид умысла. Сознание общественной опасности характера деяния и предвидение общественно опасных последствий определяют процессы, протекающие в сфере сознания, и поэтому образуют интеллектуальный момент прямого умысла, а желание наступления вредных последствий, определяя волевую сторону психической деятельности, составляет волевой момент прямого умысла.
Сознание общественно опасного характера совершаемого деяния означает понимание его фактического содержания и социального значения. Оно включает представление о характере тех благ, на которые совершается посягательство, о содержании действий (бездействия), посредством которых посягательство осуществляется, а также о тех фактических обстоятельствах, при которых происходит преступление. Отражение всех этих компонентов в сознании виновного дает возможность ему осознавать вредность деяния для системы общественных отношений, сложившихся в российском обществе, т.е. его общественную опасность.
Сознание конкретным вменяемым лицом общественно опасного деяния, как правило, не требует специального доказывания, так как способность сознавать социальное значение своих поступков присуща каждому человеку на основе его жизненного опыта и приобретенных знаний. Сознание общественно опасного деяния не следует отождествлять с сознанием его противоправности, т.е. запрещения его уголовным законом. Подавляющее большинство лиц, совершающих умышленные преступления, сознают их противоправность. Однако не исключается и возможность совершения умышленного преступления без знания его запрещения уголовным законом. Например, не всем известно о наказуемости недонесения о тяжких преступлениях, оставление другого лица в опасном для жизни состоянии и т.д. Тем не менее, эти деяния, совершенные лицами, не осведомленными об уголовной ответственности, не перестают быть умышленными.
Вместе с тем, законодатель иногда признает деяния умышленными только при сознании их противоправности. Делается это путем прямого указания на незаконный характер действий (См.: ст. 123, 139, 180, 301 и другие).
Предвидение – это отражение в сознании тех событий, которые произойдут, должны или могут произойти. Поэтому под предвидением общественно опасных последствий следует понимать мысленное представление виновного о том вреде, который причиняет его деяние общественным отношениям, охраняемым уголовным законом. Предвидение при прямом умысле включает представление о фактическом содержании предстоящих изменений в объекте преступления, понимание их социального значения, т.е. вредности для российского общества, осознание причинно-следственной зависимости между действием или бездействием и общественно опасным последствием. Но опережающее сознание субъекта отражает не все детали, а лишь общий характер причинно-следственной цепи.
Для прямого умысла, как правило, характерно предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий. Лицо, убежденное в реальном осуществлении своих преступных намерений, опережающим сознанием отражает желаемые последствия в идеальной форме, т.е. как уже наступившие, и, следовательно, представляет их себе как неизбежные. Однако в некоторых случаях желаемые последствия виновный предвидит лишь как возможность в данном конкретном случае, в частности, если он осознает альтернативу: преступление либо удастся ему, либо не удастся (например, плохой стрелок пытается с большого расстояния убить своего недруга выстрелом из пистолета, хотя понимает, что у него мало шансов сделать меткий выстрел).
Волевой момент прямого умысла, характеризующий направленность воли субъекта, определяется как желание наступления общественно опасных последствий.
Желание – это воля, мобилизованная на достижение цели, стремление к определенному результату. Оно может иметь различные психологические аспекты и оттенки. Желаемыми являются не только последствия, доставляющие удовольствие лицу, но желаемыми следует считать и такие последствия, которые при внутренне отрицательном эмоциональном отношении к ним представляются лицу все-таки нужным или неизбежным для удовлетворения потребности, послужившей побудительным мотивом к действию.
Как признак прямого умысла, желание заключается в стремлении к определенным последствиям, которые могут выступать для виновного в качестве либо конечной цели, либо промежуточного этапа, либо средства достижения цели, либо необходимого сопутствующего элемента деяния. Данное в законе определение умысла ориентировано на преступление с материальным составом. Поэтому желание связывается в нем только с общественно опасными последствиями, в которых материализуется ущерб, причиняемый объекту.
Но большая часть известных уголовному закону преступлений, как ранее отмечалось, имеет формальный состав преступления, и последствия находятся за его пределами. В таких составах преступлений предметом желания являются сами общественно опасные деяния. Так, субъект клеветы, сознавая порочащий характер распространяемых ложных сведений, желает распространить именно ложные и позорящие другое лицо измышления. А субъект хулиганства, сознавая, что его действия грубо нарушают общественный порядок и выражает явное неуважение к обществу, желает совершить действия, имеющие именно такие свойства.
Следовательно, при совершении преступления с формальным составом предметом желания является действие (бездействие), которые по своим объективным свойствам обладают признаками общественной опасности, независимо от факта наступления вредных последствий.
Косвенный умысел – состоит в том, что лицо, совершившее преступление, сознавало общественно опасный характер своего деяния, не предвидело наступление общественно опасного последствия, не желало, но сознательно допускало их наступление либо безразлично относилось к ним. Сознание общественно опасного характера деяния при косвенном умысле по существу не отличается от соответствующего элемента прямого умысла. Что касается предвидения общественно опасных последствий своего деяния, то при косвенном умысле оно может несколько отличаться. Косвенному умыслу свойственно предвидение только возможности наступления общественно опасного последствия. При этом субъект предвидит возможность наступления таких последствий как реальную, поскольку считает их закономерным результатом развития причинной связи именно в данном конкретном случае.
Косвенный умысел исключается, если субъект не распространяет возможность наступления вредных последствий на данный конкретный случай, а предвидит ее абстрактно, т.е. сознает закономерность наступления таких последствий в других аналогичных ситуациях. Предвидение неизбежности последствий означает наличие не косвенного, а прямого умысла. Нельзя говорить о нежелании причинить вредные последствия, если человек мобилизует свою волю на совершение действий, которые заведомо повлекут указанные последствия. Предвидение лишь возможности наступления последствий судебная практика связывает именно с косвенным умыслом.
Итак, интеллектуальный момент косвенного умысла характеризуется сознанием общественно опасного характера деяния и непредвидения реальной возможности наступления общественно опасных последствий. Волевой момент этого вида умысла определяется как сознательное допущение общественно опасных последствий либо безразличное к ним отношение. Противопоставляя косвенный умысел прямому, следует иметь в виду, что при косвенном умысле преступное последствие – это побочный продукт преступных действий виновного, направленных к достижению иной цели, находящейся за пределами данного состава преступления. Виновный не стремится причинить общественно опасные последствия.
Однако неверно было бы утверждать, что лицо, действующее с косвенным умыслом, относится к общественно опасным последствиям отрицательно, желает их не наступления (активное нежелание). На самом деле, сознательное допущение означает, что виновный вызывает своими действиями определенную цепь событий и сознательно, т.е. осмысленно, намеренно допускает развитие причинно-следственной цепи, приводящее к наступлению общественно опасных последствий.
Если нежелание – это активный волевой процесс, связанный с отрицательным отношением к последствиям, то сознательное допущение есть активное переживание, связанное с положительным волевым отношением к общественно опасным последствиям. В сознательном допущении проявляется определенное содержание воли, довольно близкое по своей психологической сущности к желанию. Именно положительное, одобрительное отношение к последствиям сближает сознательное допущение с желанием, делает их разновидностями волевого содержания одной и той же формы вины.
По мнению В. Питецкого, законодательное определение умысла в УК РФ с точки зрения формальной логики и буквального толкования закона действительно провоцирует такой вывод и неверно ориентирует как теорию уголовного права, так и судебно-следственную практику, а потому не может быть признано удачным. Искать различия между прямым и косвенным умыслом по степени предвидения – занятие малопродуктивное. Оно неизбежно заводит в область чисто философских дискуссий, ничего не дающих для практического применения уголовного закона. В любом случае, как считает В. Питецкий, сужение понятия косвенного умысла влечет ужесточение уголовной репрессии.1
Следует четко различать преступные последствия как конечную цель или средство для достижения цели, свойственные прямому умыслу, и преступные последствия как побочный, не являющийся его целью результат деятельности лица, присущие косвенному умыслу. В связи с этим указание в законе на нежелание наступления общественно опасных последствий представляется принципиально важным и правильным. Характер же предвидения (возможность или неизбежность) принципиального значения для разграничения прямого и косвенного умысла не имеет. Косвенный умысел, хотя и в редких случаях, возможен и при предвидении неизбежности наступления преступных последствий. Так, Н. похищает один из узлов дорогостоящего механизма, тем самым приводя его в частичную непригодность, с целью использовать похищенное в домашнем хозяйстве. В деянии имеется идеальная совокупность преступлений: кражи (ст.158) и умышленного повреждения чужого имущества (ст. 167). Вопрос о виде умысла по отношению к краже не возникает – он является прямым. В отношении повреждения чужого имущества такого вывода сделать нельзя, поскольку оно для Н. было не целью, а побочным результатом совершения кражи, однако этот результат Н. сознавал как неизбежный. Налицо – косвенный умысел.
Следовательно, при предвидении неизбежности наступления последствий косвенный умысел возможен, если, конечно, строго придерживаться психологической аксиомы о том, что желание – это всегда определенная цель. Поэтому расхожее утверждение, что «если лицо предвидит неизбежность наступления общественно опасных последствий, то оно не может их не желать», является неверным. Жизненные реалии, психологическая наука, элементарный здравый смысл свидетельствуют о том, что, предвидя даже неизбежность последствий, лицо может их не желать, а лишь сознательно допускать.
В новой законодательной формулировке косвенного умысла наряду с сознательным допущением общественно опасных последствий упоминается безразличное к ним отношение. Такой вариант волевого отношения к преступным последствиям наиболее типичен для рассматриваемого вида умысла и соответствует форме предвидения, которая обозначена в законе «возможность». Эта форма предвидения, кстати, также наиболее типична для косвенного умысла. Возможность в отличие от неизбежности наступления последствий предполагает лишь вероятность их наступления. Ее степень может быть различной, однако в любом случае субъект осознает, что последствия могут наступить, могут и не наступить. Если ситуация исключает возможность не наступления последствий, следует говорить о неизбежности их наступления, что свидетельствует не о безразличном отношении, а о сознательном их допущении. Таковы неумолимые законы формальной логики.
Из изложенного следует важный логический вывод: двум видам волевого момента косвенного умысла соответствуют два вида его интеллектуального момента. Предвидению возможности наступления общественно опасных последствий соответствует безразличное к ним отношение. В тех редких случаях, когда лицо при косвенном умысле предвидит неизбежность наступления последствий, волевой момент может выражаться лишь в сознательном их допущении. Предвидение же возможности наступления последствий с сознательным их допущением логически несовместимо.
Косвенный умысел встречается значительно реже, чем прямой умысел. Он не может иметь место в преступлениях с формальным составом, в преступлениях, состав которых включает специальную цель, при покушении на преступление и приготовлении к преступлению, при сознании неизбежности наступления общественно опасных последствий и в большинстве случаев совершения преступления в соучастии.
Оба вида умысла являются разновидностями одной и той же формы вины, поэтому между ними много общего. Для интеллектуального момента как прямого, так и косвенного умысла характерно сознание общественной опасности совершаемого деяния и предвидения (при косвенном – в отдельных случаях) наступления общественно опасных последствий. Общим для волевого момента обоих видов умысла является положительное, одобрительное отношение к наступлению предвидимых общественно опасных последствий. Но поскольку речь идет о различных видах умысла, каждый из них обладает своими особенностями.
Деление умысла на прямой и косвенный имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Строгое разграничение обоих видов умысла необходимо для правильного понимания ряда институтов уголовного права (приготовление, покушение, соучастие и др.), для квалификации преступлений, законодательное описание которых предполагает только прямой умысел, для определения степени опасности деяния и личности виновного, для индивидуализации уголовной ответственности и наказания.
Соотношение прямого и косвенного умысла. Рассмотренные виды умысла являются разновидностями одной формы вины, в силу чего между ними существует много общего. В то же время они имеют существенные различия, позволяющие провести между ними четкие границы. Во-первых, следует принять во внимание интеллектуальный элемент. При совершении преступления с прямым умыслом виновный предвидит как возможность, так и неизбежность наступления общественно опасного последствия, в то время как косвенный умысел характеризуется предвидением только возможности причинения вреда. Однако основное отличие указанных видов умысла заключается в волевом элементе. Прямой умысел предполагает желание наступления общественно опасного последствия. В отличие от этого, при косвенном умысле виновный не желает и сознательно допускает его причинение либо безразлично к нему относится.
Существенные различия имеются в правилах квалификации преступных деяний, совершаемых с прямым и косвенным умыслом. При прямом умысле квалификация осуществляется в зависимости от направленности умысла виновного. В случае совершения преступления с косвенным умыслом содеянное квалифицируется в зависимости от фактически наступивших последствий.
В постановлении Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. указывается, что при решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.1
Теория уголовного права и судебная практика подразделяют умысел на:заранее обдуманный и внезапно возникший. За основу такого деления берется соотношение между моментами возникновения преступного намерения и его реализации. Внезапно возникший умысел – это намерение лица совершить преступление, возникшее под провоцирующим влиянием конкретной жизненной ситуации и реализованное немедленно или через незначительный промежуток времени после возникновения.Заранее обдуманный умысел, как правило, является прямым, так как мысленная картина, план будущего преступления, планирование преступления и т.д. – есть целенаправленная, желательная деятельность. С. Векленко и А. Фалько считают умысел заранее обдуманным, если он был реализован в преступлении через незначительный отрезок времени после его возникновения в голове преступника; термин «обдуманность» не следует смешивать с эмоциональным состоянием субъекта в момент совершения преступления; объективным проявлением заранее обдуманного умысла является изготовление орудий и средств преступления, приискание соучастников и иное умышленное создание условий для совершения преступления; для оценки умысла как заранее обдуманного имеет значение изучение конкретной жизненной ситуации и личности виновного; заранее обдуманный умысел преимущественно является прямым и конкретизированным.1
В зависимости от степени определенности представлений субъекта о важнейших фактических и социальных свойствах деяния умысел может подразделяться: на определенный (конкретизированный) и неопределенный (неконкретизированный). Определенный (конкретизированный) умысел – характеризуется наличием у виновного конкретного представления о качественных и количественных показателях вреда, причиняемого деянием. Умысел, характеризующийся четким представлением о каком-то одном индивидуально-определенном результате, называется простым определенным умыслом.
Альтернативный умысел – это такая разновидность определенного умысла, при которой виновный предвидит примерно одинаковую возможность наступления двух и более индивидуально – определенных последствий.
Неопределенный (неконкретизированный) умысел характеризуется тем, что у виновного имеется представление об объективных свойствах деяния, т.е. он сознает только видовые его признаки. Например, нанося сильные удары ногами по голове, груди, животу, лицо предвидит, что в результате этого будет причинен вред здоровью потерпевшего, но не знает размера этого вреда, т.е. степени тяжести телесных повреждений. Здесь налицо неопределенный умысел на причинение телесных повреждений. Преступления, совершенные с неопределенным умыслом, также следует квалифицировать по фактически причиненным последствиям.
Деление на определенный и неопределенный умыслы применимо как к прямому, так и косвенному умыслу.
Неосторожность. Понятие неосторожной вины содержится в ст. 26 УК РФ. Неосторожность является такой формой вины, при которой лицо, совершившее преступление, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но легкомысленно рассчитывало на их предотвращение либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло предвидеть их.
В действующем УК РФ содержится 54 состава, определенные законодателем как неосторожные. При этом по мнению А. Рарога и В. Нерсесяна, 6 из них не предусматривают в санкции лишение свободы, а в 21 составе лишение свободы единственный вид наказания.1
Вина в форме неосторожности характерна для нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспорта (ст. 264), нарушения правил, обеспечивающих безопасность производства (ст. 216, 217), для отдельных экономических, должностных преступлений. В связи с дальнейшим развитием бытовой химии вопрос об ответственности за деяния, совершенные по неосторожности, приобретает особое значение.
Опасность неосторожных преступлений значительно возрастает в связи с бурными темпами научно-технического прогресса. Совершение неосторожных преступлений объясняется главным образом недисциплинированностью, беспечностью, расхлябанностью отдельных лиц, их пренебрежительным отношением к правилам предосторожности, к жизни и здоровью окружающих, невнимательным отношением к выполнению своих профессиональных или должностных обязанностей, принятием на себя функций, которые виновный из-за отсутствия должной квалификации, опыта, образования или состояния здоровья не способен осуществлять.
Неосторожные преступления могут быть совершены как в сфере бытовой, так и в сфере профессиональной и управленческой деятельности, причем во всех перечисленных случаях они имеют место как вне действия технических средств и без их использования, так и в сфере действия и использования этих средств. Из ст. 26 УК РФ видно, что ответственность за преступления, совершенные по неосторожности, может иметь место обычно при наступлении общественно опасных последствий. При их отсутствии само по себе действие в большинстве случаев не влечет к уголовной ответственности. Ответственность за сами действия, совершенные по неосторожности, либо за такие же действия, которые при определенных условиях могли повлечь за собой наступление общественно опасных последствий, возможна только по отдельным статьям Особенной части, предусматривающим формальные составы (ч.1 ст.283, ч.1 ст. 284, ч.2 ст.263 и др.).
Законодатель предусматривает два вида неосторожной вины: легкомыслие и преступная небрежность, отличающиеся друг от друга по содержанию интеллектуального и волевого моментов.
Преступное легкомыслие представляет собой такой вид неосторожной вины, при которой лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий. Предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия составляет интеллектуальный момент преступного легкомыслия, т.е. делается расчет на их предотвращение при их возникновении – его волевой элемент.
Законодатель, характеризуя интеллектуальный элемент преступного легкомыслия, указывает только на возможность предвидения общественно опасного последствия, опуская психическое отношение к действию, вызвавшему их. Это объясняется тем, что сами действия в данном случае не имеют уголовно-правового значения. Взятые сами по себе (если они не предусматривались в качестве самостоятельного преступления) такие действия не могут образовывать ни приготовления к данному преступлению, ни покушения на него. Вместе с тем, поскольку преступное легкомыслие, как правило, связано с сознательным нарушением определенных правил предосторожности, установленных для предотвращения вреда, осознанность поведения делает этот вид неосторожной вины более общественно опасным по сравнению с преступной небрежностью.
По своему интеллектуальному элементу преступное легкомыслие имеет некоторое сходство с косвенным умыслом. Однако в отличие от косвенного умысла (где предвидит наступление вредных последствий) при преступном легкомыслии предвидение заключается в том, что оно носит абстрактный характер: виновное лицо предвидит, что подобного рода действия вообще могут повлечь за собой общественно опасные последствия, но полагает, что в данном случае они не наступят, так как оно всегда предпримет своевременно меры для их предотвращения. Предвидение здесь характеризуется тем, что лицо не сознает действительного развития причинной связи, хотя при надлежащем напряжении своих психических сил и может осознавать это, несерьёзно подходит к оценке тех обстоятельств, которые, по его мнению, должны предотвратить наступление преступного результата, но на самом деле оказались неспособными противодействовать его наступлению.
Главное отличие преступного легкомыслия заключается, в отличие от умысла, в волевом элементе. Если при прямом умысле лицо желает наступление преступных последствий, а при косвенном умысле – не желает, но сознательно допускает эти последствия, либо относится к ним безразлично, то при преступном легкомыслии отсутствует как желание, так и сознательное допущение этих последствий.
При преступном легкомыслии сознание и воля лица не безразличны к возможному последствию своего действия, а направлены на его предотвращение. Лицо рассчитывает на конкретные, реальные обстоятельства, способные, по его мнению, противодействовать наступлению преступного результата. При этом виновный рассчитывает на собственные личные качества (силу, ловкость, опыт, мастерство), на действия иных лиц или механизмов, а также на другие обстоятельства, значение которых он неправильно оценивает, вследствие чего расчет на предотвращение преступного результата оказывается неосновательным, легкомысленным.
Расчет, хотя и легкомысленный, на конкретные факторы, способные, по мнению виновного, предотвратить наступление общественно опасных последствий, существенно отличает преступное легкомыслие от косвенного умысла, при котором такой расчет отсутствует, а имеется только ни на чем не основанная надежда, что преступный результат не наступит.
Следует признать обоснованным использование законодателем термина «легкомыслие», являющегося более широким понятием, чем «самонадеянность» и относимого также к личностным качествам лица, проявившего самоуверенность. При раскрытии волевого момента преступного легкомыслия следует ориентироваться не на расчет лица предотвратить вредные последствия, а на его уверенность в их предотвращении. Как представляется, этот вид неосторожности получил точное название. Обозначена суть возможных ситуаций. Причем самая типичная, когда лицо надеется само на себя, становится одной из многих, что определено этимологией понятия «самонадеянность». В диспозиции нормы делается должная увязка понятия «легкомыслие» с указанием на отсутствие «достаточных к тому оснований». Изменение законодательной формулировки данного вида неосторожной вины является определенным подтверждением того, что самонадеянный расчет является интеллектуальным признаком. Его нельзя признать волевым или интеллектуально-волевым признаком.
Преступную небрежность – законодатель формулирует как преступление, при котором лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия.
Изучение материалов судебно-следственной практики указывает, что работники следственных аппаратов и судьи именно при установлении объективного и субъективного критериев преступной небрежности испытывают наибольшие трудности. Объективный критерий имеет нормативный характер, т.е. он закреплен в тех или иных правилах, которых должны придерживаться люди в своей деятельности. Как им пользоваться практически? Здесь многое зависит от того, при каких обстоятельствах, в какой сфере деятельности был причинен вред. В тех случаях, когда он причиняется в производственной сфере, при выполнении должностных либо профессиональных обязанностей, установление объективного критерия не вызывает особой сложности. Деятельность работников в этих сферах, как правило, регламентирована специальными инструкциями, правилами производства тех или иных работ, памятками по технике безопасности, различными наставлениями, уставами и т.п.
Большинство из них и издается специально для того, чтобы предотвратить преступный либо вредный результат. К их числу относятся, например, правила обращения с огнеопасными, взрывчатыми, ядовитыми веществами, оружием, электрическим током и т.д. Их нарушение, находящееся в причинной связи с наступившим вредом, свидетельствует о том, что лицо должно было предвидеть его наступление.
Вместе с тем, следует иметь в виду, что правила предосторожности, определяющие границы должной предусмотрительности, обычно рассчитаны на более или менее типичные ситуации, поэтому они не могут предусмотреть всех случайностей. Могут быть ситуации, когда лицо не нарушило каких-либо правил предосторожности, однако вредные последствия наступают. Здесь обязанность предвидения (объективный критерий), а следовательно, и вина отсутствуют, поскольку от лица, выполняющего должностные или профессиональные функции, нельзя требовать предвидения случайностей, на которые правила предосторожности не были рассчитаны. Это может быть, например, когда обязанность по предотвращению последствий лежала на другом лице либо имела место грубая неосторожность со стороны самого потерпевшего. Такие ситуации встречаются обычно по делам об автотранспортных преступлениях.
Некоторые особенности имеет установление объективного критерия при совершении неосторожных преступлений в сфере быта. Здесь людям приходится иметь дело с различными предметами, веществами, приборами и т.п., представляющими в случаях неправильного их использования опасность для окружающих. Это вещества, обладающие ядовитыми, огнеопасными либо взрывчатыми свойствами, различные бытовые электроприборы и т.д. В большинстве случаев к этим приборам, предметам и т.п. прилагаются инструкции (памятки) по безопасному их использованию либо они оформляются предупредительными надписями типа: «Огнеопасно», «Ядовито», «Беречь от детей» и др. Такого рода предписания, не являясь по своей природе юридическими, тем не менее, обязательны для всех лиц, так как несут информацию об опасных свойствах предметов (веществ), а следовательно, и о должной предусмотрительности в обращении с ними. Поэтому, если вред наступил в результате их несоблюдения, то объективный критерий налицо.
В отличие от объективного критерия, который как бы уравнивает людей одной профессии, должности и т.д., при анализе субъективного критерия преступной небрежности должны учитываться индивидуальные особенности лица, причинившего вред. Субъективный критерий раскрывает собственно вину лица в наступлении последствий, поэтому имеет решающее значение. Известно, что способность предвидеть результаты своих деяний у разных людей различна. Она обусловлена такими факторами, как уровень образования, профессиональные навыки, специальная подготовка, жизненный опыт и другое, а также факторами, относящимися к психофизиологическим особенностям людей. Выбор того или иного фактора или их совокупности при установлении возможности предвидения последствий зависит от сферы деятельности субъекта, от особенностей совершенного им преступления. Так, при совершении лицом халатности обычно учитывается уровень образования и профессиональной подготовки лица. При совершении преступления в сфере быта принимается во внимание житейский опыт субъекта, а при расследовании автотранспортных преступлений наряду с уровнем профессиональной подготовки большое значение могут иметь такие факторы, как особенности восприятия, время двигательных реакций, воздействие утомления на организм и др. Эти факторы должны устанавливаться и учитываться не вообще применительно к данному лицу, а так же, как и при установлении невменяемости, путем «привязки» их к тем условиям места и времени, в которых было совершено конкретное преступление. В иной обстановке индивидуальные особенности лица могут проявиться по-другому.
Указание в законе на то, что «лицо должно было и могло проявить необходимую внимательность и предусмотрительность при наличии возможности предвидеть наступление вредных последствий», поставило вопрос о реальности отражения законодательной формулировкой сути преступной небрежности как одного из видов неосторожной вины. Отсутствие предвидения последствий деяния при небрежности не означает отсутствия вообще какого-либо отношения к наступлению этих последствий, так как это было бы равнозначно отсутствию самой вины. При неосторожном поведении существует реальная возможность должного напряжения внимания, сознания, воли. При небрежности вообще отсутствует позитивная психологическая связь между субъектом преступления и причиненными им преступными последствиями. Как интеллектуальный, так и волевой моменты преступной небрежности характеризуются негативными признаками. На неувязку формулы вины с психическим отношением указывают и сами представители психологической концепции вины. Отнесение «к волевому моменту признака «должен был и мог предвидеть» более чем сомнительно. Его можно рассматривать лишь как нереализованную потенцию сознания и воли. В прямом смысле в этой формулировке нет и интеллектуального момента. А это значит, что действенное психическое отношение субъекта к общественно опасным последствиям при небрежности отсутствует. Отсутствие предвидения последствий деяния при небрежности не означает отсутствия вообще какого-либо отношения к их наступлению, так как это было бы равнозначно отсутствию самой вины.
Таким образом, законодательное определение преступной небрежности предполагает наличие в каждом конкретном случае и объективного и субъективного критериев. Отсутствие хотя бы одного из них исключает вину и ответственность лица даже при существовании причинной связи между его деянием и наступившим последствием и свидетельствует о наличии случая (казуса).
На практике невиновное причинение вреда (казус) встречается при отсутствии как обоих критериев небрежности, так и одного из них. Казус при отсутствии, как обязанности, так и возможности предвидеть последствия имеет место обычно, когда лицо не нарушило никаких правил предосторожности. Вред в таких случаях наступает либо по вине третьих лиц, либо в результате действия сил природы или технических процессов (ст.28 УК).
Чаще всего казус имеет место в ситуации, когда лицо обязано было предвидеть возможность наступления последствий, однако не предвидело и не смогло их предвидеть в силу своих индивидуальных особенностей. Такие случаи характерны для ситуаций, когда лицо нарушает какие-либо правила предосторожности и в силу этого должно было предвидеть и предотвратить последствия, но не смогло этого сделать из-за слабой профессиональной подготовки, недостаточного жизненного опыта или в связи с индивидуальными психофизиологическими особенностями.