Существует ряд гипотез о происхождении музыки - мифического, философского и научного характера. Процесс формирования музыки отразила античная мифология. Мифы повествуют о греческих богах, которые и сотворили мусикийские искусства, девять Муз, помощниц бога красоты и покровителя музыки Аполлона, равных которому в игре на лире не было. В Древней Греции возникла легенда о Пане и прекрасной нимфе Сиринге. В ней объясняется рождение многоствольной свистковой флейты (флейты Пана), встречающейся у многих народов мира. Бог Пан, имевший козлиный облик, погнавшись за прекрасной нимфой, потерял ее у берега реки и вырезал сладкозвучную свирель из прибрежного тростника, который зазвучал удивительным образом. В этот самый тростник была превращена богами испугавшаяся его прекрасная Сиринга. Другой древнегреческий миф рассказывает об Орфее, прекрасном певце, покорившем злых фурий, которые пропустили его в царство теней Аид. Известно, что своим пением и игрой на лире (кифаре) Орфей мог оживлять камни и деревья. Музыкой и танцем отличались также праздничные свиты бога Диониса. В музыкальной иконографии присутствует немало дионисийских сцен, где наряду с вином и явствами в его окружении изображены играющие на музыкальных инструментах.
На основе изучения музыки различных народов мира, сведений о первичном музыкальном фольклоре племен ведда, кубу, огнеземельцев и других, было выдвинуто несколько научных гипотез происхождения музыки. Одна из них утверждает, что музыка как вид искусства родилась в связи с танцем на основе ритма (К.Валлашек). Подтверждением этой теории служит музыкальные культуры Африки, Азии и Латинской Америки, в которых доминирующая роль принадлежит телодвижениям, ритму, ударности, и преобладают ударные музыкальные инструменты.
Другая гипотеза (К.Бюхер) также отдает первенство ритму, который лежал в основе появления музыки. Последняя сформировалась в результате трудовой деятельности человека, в коллективе, во время согласованных физических действий в процессе совместного труда.
Теория Ч.Дарвина, исходящая из естественного отбора и выживания наиболее приспособленных организмов, давала возможность предполагать, что музыка появилась как особая форма живой природы, как звуко-интонационное соперничество в любви самцов (кто из них голосистее, кто красивее).
Широкое признание получила "лингвистическая" теория происхождения музыки, в которой рассматривается интонационные основания музыки, связь ее с речью. Одна мысль об истоках музыки в эмоциональной речи высказывалась Ж.-Ж. Руссо и Г.Спенсером: необходимость выразить торжество или скорбь приводила речь в состояние возбуждения, аффекта и речь начинала звучать; а позже, абстрагируясь, музыка речи была переложена на инструменты. Более современные авторы (К.Штумпф, В.Гошовский) утверждают, что музыка могла существовать даже раньше, чем речь - в неоформившейся речевой артикуляции, состоящей из глиссандирующих подъемов, подвываний. Необходимость подачи звуковых сигналов привела человека к тому, что из неблагозвучных, неустойчивых по высоте звуков голос стал фиксировать тон на одной и той же высоте, затем закреплять определенные интервалы между различными тонами (различать интервалы более благозвучные, в первую очередь октаву, которая воспринималась как слияние) и повторять короткие мотивы. Большую роль в осмыслении и самостоятельном бытовании музыкальных явлений играла способность человека транспонировать один и тот же мотив, напев. При этом средствами для извлечения звучаний были как голос, так и музыкальный инструмент. Ритм участвовал в процессе интонирования (интонационный ритм) и помогал выделять наиболее значимые для напева тоны, размечал цезуры, способствовал формированию ладов (М.Харлап).
Синкрети́зм (лат. syncretismus — соединение обществ) — сочетание или слияние несовместимых и несопоставимых образов мышления и взглядов. Обозначает согласованность и единство (синкретический).
Чаще всего термин Синкретизм применяется к области искусства, к фактам исторического развития музыки, танца, драмы и поэзии. В определении А. Н. Веселовского синкретизм — «сочетание рифмованных, орхестических движений с песней-музыкой и элементами слова».
Изучение явлений С. чрезвычайно важно для разрешения вопросов происхождения и исторического развития искусств. Самое понятие «синкретизм» было выдвинуто в науке в противовес абстрактно-теоретическим решениям проблемы происхождения поэтических родов (лирики, эпоса и драмы) в их якобы последовательном возникновении. С точки зрения теории синкретизм одинаково ошибочны как построение Гегеля, утверждавшего последовательность: эпос — лирика — драма, так и построения Ж. П. Рихтера, Бенара и др., считавших изначальной формой лирику. С середины XIX в. эти построения всё больше уступают место теории синкретизма, развитие которой несомненно тесно связано с успехами эволюционизма. Уже Каррьер, в основном придерживавшийся схемы Гегеля, склонялся к мысли о первоначальной нерасчлененности поэтических родов. Соответствующие положения высказывал и Г. Спенсер. Идея синкретизма затрагивается целым рядом авторов и, наконец, с полной определённостью формулируется Шерером, который однако не развивает её сколько-нибудь широко в отношении к поэзии. Задачу исчерпывающего изучения явлений С. и уяснения путей дифференциации поэтических родов поставил перед собой А. Н. Веселовский, в трудах которого (преимущественно в «Трёх главах из исторической поэтики») теория С. получила наиболее яркую и развитую (для домарксистского литературоведения) разработку, обоснованную огромным фактическим материалом.
В построении А. Н. Веселовского теория синкретизма, в основном, сводится к следующему: в период своего зарождения поэзия не только не была дифференцирована по родам (лирика, эпос, драма), но и сама вообще представляла далеко не основной элемент более сложного синкретического целого: ведущую роль в этом синкретическом искусстве играла пляска — «ритмованные орхестические движения в сопровождении песни-музыки». Текст песен первоначально импровизировался. Эти синкретические действия значимы были не столько смыслом, сколько ритмом: порой пели и без слов, а ритм отбивался на барабане, нередко слова коверкались и искажались в угоду ритму. Лишь позднее, на основе усложнения духовных и материальных интересов и соответствующего развития языка «восклицание и незначущая фраза, повторяющиеся без разбора и понимания, как опора напева, обратятся в нечто более цельное, в действительный текст, эмбрион поэтического». Первоначально это развитие текста шло за счёт импровизации запевалы, роль к-рого всё больше возрастала. Запевала становится певцом, на долю хора остаётся лишь припев. Импровизация уступала место практике, которую мы можем назвать уже художественной. Но и при развитии текста этих синкретических произведений, пляска продолжает играть существенную роль. Хорическая песня-игра вовлекается в обряд, затем соединяется с определёнными религиозными культами, на характере песенно-поэтического текста отражается развитие мифа. Впрочем, Веселовский отмечает наличие внеобрядовых песен — маршевых песен, рабочих песен. Во всех этих явлениях — зачатки различных видов искусств: музыки, танца, поэзии. Художественная лирика обособилась позднее художественной эпики. Что касается драмы, то в этом вопросе А. Н. Веселовский решительно (и справедливо[нейтральность?]) отвергает старые представления о драме как синтезе эпоса и лирики. Драма идёт непосредственно от синкретического действа. Дальнейшая эволюция поэтического искусства привела к отделению поэта от певца и дифференциации языка поэзии и языка прозы (при наличии их взаимовлияний).
В этом направлении пошёл в объяснении явлений первобытного синкретического искусства Г. В. Плеханов, широко использовавший труд Бюхера «Работа и ритм», но в то же время и полемизировавший с автором этого исследования. Справедливо и убедительно опровергая положения Бюхера о том, что игра старше труда и искусство старше производства полезных предметов, Г. В. Плеханов раскрывает тесную связь первобытного искусства-игры с трудовой деятельностью доклассового человека и с его верованиями, обусловленными этой деятельностью. В этом — несомненная ценность работы Г. В. Плеханова в данном направлении (см. преимущественно его «Письма без адреса»). Однако при всей ценности работы Г. В. Плеханова, при наличии в ней материалистического ядра она страдает пороками, свойственными методологии Плеханова. В ней проявляется не до конца преодолённый биологизм (напр. подражание в плясках движениям животных объясняется «удовольствием», испытываемым первобытным человеком от разрядки энергии при воспроизведении своих охотничьих движений). Здесь же — корень плехановской теории искусства-игры, опирающейся на ошибочное истолкование явлений синкретической связи искусства и игры в культуре «первобытного» человека (частично остающейся и в играх высококультурных народностей). Конечно синкретизм искусства и игры имеет место на определённых стадиях развития культуры, но это — именно связь, но не тождество: то и другое представляет собой различные формы показа действительности, — игра — подражательное воспроизведение, искусство — идейно-образное отражение. Иное освещение явление С. получает в трудах основоположника яфетической теории — акад. Н. Я. Марра. Признавая древнейшей формой человеческой речи язык движений и жестов («ручной или линейный язык»), акад. Марр связывает происхождение речи звуковой, наряду с происхождением трёх искусств — пляски, пения и музыки, — с магическими действиями, почитавшимися необходимыми для успеха производства и сопровождавшими тот или иной коллективный трудовой процесс («Яфетическая теория», стр. 98 и др.). Так. обр. С., согласно указаниям акад. Марра, включал и слово («эпос»), «дальнейшее же оформление зачаточного звукового языка и развитие в смысле форм зависело от форм общественности, а в смысле значений от общественного мировоззрения, сначала космического, потом племенного, сословного, классового и т. п.» («К происхождению языка»). Так в концепции акад. Марра С. теряет узко эстетический характер, связываясь с определённым периодом в развитии человеческого общества, форм производства и первобытного мышления.
Вопрос 33. Музыка и поэзия.
Ода (от греч. ōdē — песня), жанр лирической поэзии и музыки. В античности слово "О." сначала не имело терминелогического значения, затем стало обозначатьпреимущественно написанную строфами лирическую хоровую песню торжественного, приподнятого, морализирующего характера (особенно песни Пиндара). В эпоху Возрождения и барокко (16—17 вв.) термин "О." вошёл в употребление для обозначения патетически высокой лирики, ориентирующейся на античные образцы, прежде всего на Пиндара, отчасти на Горация (П. Ронсар во Франции, Г. Кьябрера в Италии, А. Коули и Дж. Драйден в Англии, Г. Р. Векерлин в Германии). В эпоху классицизма (17—18 вв.) О. была канонизована как ведущий жанр высокой лирики (Ф. Малерб, Вольтер, Ж. Б. Руссо, Э. Лебрен — Франция). Метрика и строфика её упростились, композиционные приёмы регламентировались ("тихий" или "стремительный" приступ, наличие отступлений, дозволенный "лирический беспорядок"), выделились О. духовные, торжественные ("пиндарические"), нравоучительные ("горацианские"), любовные ("анакреонтические"). В русскую поэзию О. входит впервые у В. К. Тредиаковского (1734). Здесь борются две тенденции, одна — более близкая традиции барокко (требование "восторга") М. В. Ломоносов, В. П. Петров), другая — рационалистическая — близкая просветительству (требование "естественности" — А. П. Сумароков, М. М. Херасков). В эпоху предромантизма (конец 18 в.) жанровые признаки О. "расшатываются" (поэзия Г. Р. Державина), учащаются попытки имитации античных форм (Ф. Клопшток, Ф. Гёльдерлин — Германия). В эпоху романтизма слово "О." уже применяется по отношению к стихотворению без канонических жанровых примет ("оды" П. Б. Шелли, Дж. Китса, А. Ламартина, В. Гюго, А. Мандзони и др.); в России оно тесно связано с традицией гражданской поэзии ("Вольность" А. Н. Радищева, "Гражданское мужество" К. Ф. Рылеева). В 19—20 вв. жанровая система в лирике размывается и понятие О. выходит из употребления, появляясь в поэзии лишь эпизодически ("Ода революции" В. В. Маяковского).
С 17 в. в западно-европейских странах термин "О." стал обозначать и вокально-инструментальное музыкальное произведение, написанное для придворных праздников, в честь какого-либо события или знатного лица. В Англии такие произведения были близки кантате (Г. Пёрселл, Г. Ф. Гендель и др.), в Германии наряду с кантатоподобными О. (И. С. Бах. "Траурная ода"; Л. Бетховен, финал 9-й симфонии) создавались и О. в виде песен с сопровождением. В последующее время возникали О. для самых различных составов, в том числе и чисто инструментальные; среди их авторов — Л. Керубини, Ф. Давид, Ф. Лист, Ж. Бизе, И. Ф. Стравинский, С. С. Прокофьев ("Ода на окончание войны" для 8 арф, 4 флейт, контрабасов, духовых и ударных инструментов, 1945).
Лирика серебряного века многообразна и очень музыкальна. Сам эпитет "серебряный" звучит как колокольчик. Серебряный век подарил нам целое созвездие поэтов. Поэтов-музыкантов. Стихи серебряного века -- это музыка слов. В этих стихах не было ни одного лишнего звука, ни одной ненужной запятой, не к месту поставленной точки.
В начале XX в. существовало множество литературных направлений. Это и символизм, и футуризм, и даже эгофутуризм Игоря Северянина. Все эти направления очень разные, имеют разные идеалы, преследуют разные цели, но сходятся в одном: необходимо исступленно работать над ритмом, словом, чтобы довести игру, манипулирование звуками до совершенства. Особенно, на мой взгляд, в этом преуспели футуристы. Футуризм напрочь отказался от старых литературных традиций, "старого языка", "старых слов", провозгласив основой стихосложения поиск новой формы слов, независимой от содержания, т. е., иначе говоря, изобретение нового языка. Работа над словом, над "приручением" звуков становилась самоцелью, иногда даже в ущерб смыслу. Взять, например, стихотворение В. Хлебникова "Перевертень", каждая строчка которого – палиндром. Появлялись, изобретались, сочинялись новые слова.
Культ формы долго не просуществовал, футуризм быстро изжил себя. Но работа футуристов не пропала даром. В их стихах к почти совершенному владению словом добавился смысл, и они зазвучали, как прекрасная музыка. Вспомним стихотворение Бориса Пастернака "Метель". Песня метели слышна уже в первых строках. Всего одно предложение, а тебя закружила, понесла метель... Борис Пастернак начинал как футурист. Талант Б. Пастернака и футуристическое владение формой дали потрясающий результат.
В отличие от футуризма, символизм провозглашал не только культ формы стиха, но и культ символов: отвлеченность и конкретность необходимо легко и естественно слить в поэтическом символе, как "в летнее утро реки воды гармонично слиты солнечным светом". Это и происходит в стихах К. Бальмонта, похожих на шелест листвы. Например, его таинственное, загадочное стихотворение "Камыши".
В каждом слове этого стихотворения употребляется шипящий звук. Из-за этого все стихотворение как будто шелестит, шуршит. Разговор камышей, мигание, мелькание огоньков, трясина, сырость, запах тины - все создает ощущение таинственности, загадки. Так рождается таинственная, жутковато-притягательная музыка стихотворения...
Я перехожу к акмеизму и к моим любимым поэтам: Николаю Гумилеву и Анне Ахматовой. Акмеизм -- стиль, придуманный и созданный Н. С. Гумилевым, подразумевал отражение реальности легкими и емкими словами. Сам Н. С. Гумилев относился к своим стихам критически, работал над формой и над содержанием. Николай Гумилев, как известно, много путешествовал по Африке, Турции, странам Востока. Впечатления от путешествий отразились в его стихах, диких экзотических ритмах. В его стихах звучит и музыка заморских стран, и песни России, и смех и слезы любви, и трубы войны. Одни из самых прекрасных стихотворений об Африке - это "Жираф" и "Озеро Чад". "Жираф" -- это изысканная музыка "таинственных стран". И начинается особенно таинственная и грустная сказка "про черную деву, про страсть молодого вождя, <...> про тропический сад, про стройные пальмы и запах немыслимых трав...". Это стихотворение настолько мелодично, что в наше время на него написана музыка и оно стало песней. И вот еще одна таинственная сказка: "Озеро Чад". Она похожа на любовный роман в стихах. Сюжет его банален и грустен, но язык стихотворения придает ему красоту и необычайность. Таинственное озеро, величавые арабы, странные боги, девы-жрицы - все это создает загадочную и величественную атмосферу, в которую погружается читатель. Вот он видит прекрасную пару: дочь властителя Чада и ее мужа -- могучего вождя, и красивого, но лицемерного европейца. Он видит красивый, простой мир Чада и "цивилизованный" грустный мир Европы, где кабаки, пьяные матросы и грязная жизнь. "Озеро Чад" написано столь ярким и выразительным языком, что кажется, перед нами проходит целая жизнь...
Н. С. Гумилев пережил первую мировую войну. В своих стихах он показал бессмысленность этой войны, которая принесла только горе, траур в города и села, печальную песню заупокойных. О музыке гумилевских стихов можно говорить бесконечно долго и много. Поэзия Николая Гумилева -- это вся его жизнь, занятая поисками красоты. Стихи его отразили "не только искание красоты, но и красоту исканий".
Вопрос 34. Музыка и литература 19 века.
Искусство – это одна их форм общественного сознания, составная часть культуры человечества. Это процесс и итог значимого выражения чувств в образе. Литература и живопись являются одними из основных видов искусства. Виды искусства – это исторически сложившиеся устойчивые формы творческой деятельности, в них художник реализует жизненное содержание. Они различаются по способам воплощения. Искусство существует и развивается как система взаимосвязанных видов, многообразие которых обусловлено многогранностью самого реального мира. Каждый вид искусства обладает специфическим арсеналом изобразительно-выразительных средств. К основным видам искусства относят 1) изобразительное искусство, 2) литературу, 3) музыку, 4) архитектуру, декоративно прикладное искусство.
Литература (лат. lit(t)eratura, буквально — написанное, от lit(t)era — буква) — в широком смысле совокупность любых словесных текстов. Литература работает со словом – главное её отличие от других искусств. Слово – основной элемент литературы, связь между материальным и духовным. Изобразительность передается в художественной литературе опосредованно, с помощью слов. Музыка — разновидность искусства, воплощающая идейно-эмоциональное содержание в звуковых художественных образах.
В историческом контексте вообще развитие музыки неотделимо от деятельного развития чувственных способностей человека — ход слухового освоения человеком музыкального материала в изменяющихся культурных условиях составляет наиболее фундаментальный уровень истории музыки. В рамках первобытного синкретического искусства, содержавшего также зачатки танца и поэзии, музыка была лишена многих качеств, ставших доминирующими позднее. В раннестадиальном фольклоре различных народов музыкальный звук неустойчив по высоте, неотрывен от речевой артикуляции. Мелодия зачастую представляет собой совокупность глиссандирующих подъёмов и спадов (экмелика), объединяющих контрастные высотные зоны в ритмическом порядке, зависящем от ритмики словесного текста и танца. Однако этот первичный звуковысотный контраст уже наделён эмоциональной выразительностью благодаря изначальной связи музыкального интонирования с психо-физиологическими состояниями людей, со словом, пластическим движением; благодаря включённости музицирования в быт, в трудовые процессы, в ритуалы (народная музыка). Постоянство этих связей, формирующее первичные музыкальные жанры, приводит к стабилизации высот (и, как следствие, к их закреплению в определённом строе). В профессиональном творчестве зрелых музыкальных культур сохраняется воздействие на интонацию танцевального движения, обрядовых ситуаций, других видов искусства. В то же время музыка в ряде жанровых направлений постепенно освобождается от непосредственной зависимости от слова, бытового или ритуального контекста. Литература и музыка тесно переплетены на пути своего развития и только в более поздних стадиях развития музыка стала рассматриваться отдельно, что, впрочем, не мешает ей взаимодействовать с литературой и по сей день. Рассмотрим некоторые примеры взаимодействия этих двух исскуств.
Самая яркая взаимосвязь, пожалуй выражается в песне. Песня — наиболее простая и распространенная форма вокальной музыки, объединяющая поэтический текст с несложной, легко запоминающейся мелодией. Песни отличаются по жанрам, складу, формам исполнения и др. признакам. Песня может исполняться как одним певцом, так и хором.
Самым ярким проявлением песенного искусства, как взаимдействия музыки и литературы можно считать романс. Романс в музыке — вокальное сочинение, написанное на небольшое стихотворение лирического содержания, преимущественно любовного.
Романс развился из песни; это — продукт новейшего времени. Он появился и сформировался в XVIII и XIX веках. В Россию романс пришёл из Франции и вскоре приобрёл национальные черты. Появился жанр русского романса, который быстро стал популярен на волне веяний романтизма. На его основе в первой половине XIX века ведущими российскими композиторами создаётся жанр цыганского романса, впоследствии доработанный и доведённый до высокого уровня самими цыганами.
Основные жанровые признаки романса 1. Содержание романса не выходит за пределы лирики. Текст посвящён некоему переживанию, обычно любовному.
2. Романс характеризуется только одним лирическим настроением. Однако спектр эмоциональных состояний в романсе настолько велик, что каждый исполнитель и слушатель имеет возможность выбрать наиболее близкое ему.
3. В связи с тем, что романс обычно выражает любовное переживание, он либо имеет, либо подразумевает адресата, а следовательно, изначально диалогичен в самом своём содержании. 4. Наличие двух героев порождает одно из самых важных качеств романса — его интимность, камерность. 5. Романс как вокально-поэтический жанр представляет собой трёхгранную структуру, в которой одинаково значимы слово (текст), музыка и речь (исполнение).
Кто же не знает такие романсы как: «Я вас любил», «Я помню чудное мгновение» на стихи Пушкина. Еще одним способом взаимодействия является опера.
Опера (итал. opera «дело, труд, работа; опера», из лат. opera «труд, изделие, произведение») — жанр театральных представлений, в котором речь, соединённая с музыкой (пение и аккомпанемент), и сценическое действие имеют преобладающее значение. За основу оперы нередко ложатся литературные произведения: Руслан и Людмила – опера Михаила Глинки, Евгений Онегин – опера Петра Ильича Чайковского, «Призрак оперы» по книге Гастона Леру.
В современном мире можно часто встретить книги о композиторах, что можно так же принять как взаимодействие этих искусств. Последнее, что я хотела бы отметить в отношениях между литературой и живописью – это «музыкальная» литература. Т.е литература содержащая в своей основе сюжет посвященный музыке, и содержащая «музыкальные» моменты.
Для примера возьмем литературное произведение Владимира Короленко «Слепой музыкант».
В хорошем семействе состаящем из отца «среднего» помещика, красивой пани и «дядя Максима» родился мальчик слепой от рождения. Окрестили его Петром.
В этом произведении рассказывается о жизни этого человека.
Но так как главный герой является слепым нередко можно встретить описание звуков, окружающих его… Вот пример описания восприятия летнего дня «Природа раскинулась кругом, точно великий храм, приготовленный к празднику. Но для слепого это была только необъяснимая тьма, которая необычно волновалась вокруг, шевелилась, рокотала и звенела, протягиваясь к нему, прикасаясь к его душе со всех сторон неизведанными еще, необычными впечатлениями, от наплыва которых болезненно билось детское сердце». В этом произведении поднимается такая проблема, как передача словами звуков или образов..и как можно «видеть» звуками.
«..Петр придерживал аиста одною рукой, а другою тихо проводил вдоль его шеи и затем по туловищу с выражением усиленного внимания на лице. В это самое время мать,…, быстро ударяла пальцем по клавише, вызывая из инструмента непрерывно звеневшую высокую ноту…Когда же рука мальчика, скользя по ярко-белым перьям, доходила до того места, где эти перья резко сменяются черными на концах крыльев, Анна Михайловна сразу переносила руку на другую клавишу, и низкая басовая нота
глухо раскатывалась по комнате…». Как итог я хотела бы подчеркнуть, что существование различных видов искусств обусловлено тем, что ни один из них своими средствами не может дать всеобъемлющую художественную картину мира. Такую картину может создать только вся художественная культура человечества в целом, состоящая из отдельных видов искусства. Но все эти примеры подтверждают нашу мысль о том, что литература и музыка тесно связаны меж собой, часто становясь целым.