Языковой способностью в психологии и лингвистике считается способность человека к порождению и восприятию речевых произведений.
Откуда берется у ребенка такая способность? Передается ли она по наследству или становится результатом его психического развития?
Наблюдая ребенка, мы сталкиваемся с чудом: за какие-нибудь 3-4 года он сам, практически без посторонней помощи овладевает такой сложнейшей коммуникативной системой, какой является наш язык. Трудно поверить, что у появившегося на свет младенца нет генетических предпосылок к языковой способности.
Знаменитый американский логик и языковед Ноэм Хомский выдвинул гипотезу о так называемой «модульности» мозга, предположив существование в сознании новорожденного отдельного «модуля», т.е. глубинных синтаксических структур, облегчающих овладение языковой системой. Дж.Брунер, не отрицая очевидную генетическую предрасположенность новорожденного к усвоению языка (которая отличает младенца от новорожденных приматов), подчеркивал, что речь ребенка не может развиваться без поддержки со стороны взрослого, без реализации структуры общения и взаимодействия «мать – ребенок». Крупнейший психолог прошлого столетия Ж.Пиаже связывал овладение языком с развитием интеллекта. Фундаментальные интеллектуальные операции – сравнение, отождествление, выделение объекта как «отдельной» сущности из множества ему подобных – базируются на операциях со знаками. Поэтому именно своевременное развитие речи (в обычной для здорового индивида звуковой модальности или, например, в жестовой, что характерно для глухих) обеспечивает знаковую поддержку интеллекта. Большинство отечественных ученых склоняются к мысли о том, что корни языковой способности лежат в отношениях объективной действительности и деятельности человека.
Чтобы хоть немного прояснить этот непростой вопрос, рассмотрим некоторые факты.
В «Общей истории империи монголов» рассказывается, как некий хан Акбар захотел узнать, какой язык является самым древним. По его мнению, таким языком должен быть тот, на котором дети заговорят, даже если их не обучать никакому языку. Чтобы проверить свою гипотезу, он приказал собрать 12 грудных младенцев разных национальностей и заключить их в замок. Дети были отданы 12-ти немым кормилицам. Немой превратник охранял ворота замка, куда под страхом смерти никто не должен был заходить. Когда дети достигли 12-летнего возраста, хан велел привести их во дворец и пригласил знатоков древних языков: древнееврейского, арабского, халдейского, санскрита и т.п. Однако результаты «эксперимента» удивили и разочаровали их: дети были дикими, пугливыми, жалкими и не говорили вовсе ни на каком языке, выражая свои чувства и желания жестами, которым научились у своих кормилиц. Как видим, конкретный национальный язык по наследству не передается.
Другой подобный «эксперимент», известный в науке как «феномен Маугли», неоднократно проводила сама жизнь. Например, в 1920 г. индийскими охотниками в джунглях были найдены 2 девочки (старшей на вид было лет 7-8, младшей – около полутора лет), потерянные родителями и жившие с волками в волчьем логове. По своему поведению девочки были похожи на волков: не умели ходить вертикально, бегали на четвереньках, обнюхивали пищу, огрызались и даже выли по ночам по волчьи и совершенно не умели говорить. Индийский психолог взял на себя воспитание этих детей. С огромным трудом они усваивали человеческие привычки. Младшая умерла через год, а старшая прожила еще около 10-ти лет. Лишь через 3 года она стала произносить звуки человеческой речи, а первое предложение она сумела произнести только после 5-ти (!!) лет жизни с людьми. Говорить как следует она так и не научилась и к 17-летнему возрасту правильно употребляла всего 40 слов. Полностью сделать ее человеком не удалось.
В местах, где содержатся дети-сироты, подобный недостаток коммуникативно-эмоционального воздействия взрослых на ребенка в раннем детском возрасте вызывает тяжелейшее расстройство развития психики – синдром госпитализма , т.е. нарушение интеллектуально-речевого развития. Результатом этого является повышенная смертность детей или отставание в психическом и речевом развитии.
Однако при том, что конкретный национальный язык по наследству не передается, способность к овладению любым национальным языком является врожденной
О предрасположенности человека к звуковой коммуникации, о возможности генетически передаваемой способности к языку говорят следующие аргументы.
Во-первых, наличие в мозгу специальных зон, отвечающих за порождение и формирование речи. Зона Брока (в лобной части левого полушария мозга) руководит моторной организацией речи, а зона Вернике (в височной части того же полушария) отвечает за восприятие и понимание речи.
Во-вторых, особенности голосового развития ребенка : наличие стадии гуления, которая представляет собой вокализации, необходимые для разминки, тренировки речевого аппарата, подготовки его к дальнейшему овладению звуковой речью, и стадии лепета, который на ранних стадиях включает в себя звуки самых различных языков ( носовые, гортанные, щелкающие и т.п.).
В-третьих, многочисленные опыты обучения животных (даже высших приматов) языку людей успехом не увенчались.
2. Дословесный период речевого развития ребенка
Появившись на свет, младенец испытывает то, что психологи называют кризисом новорожденности , ведь в одно мгновение изменяются все привычные условия его обитания: из влажной среды он переходит в среду воздушную, изменяется система питания, кислородный обмен. Все это не может не вызвать сильного стресса, последствия которого преодолеваются первый месяц жизни. Р это время интерес новорожденного к окружающему миру сильно ослаблен. Как же начинают проявляться первые признаки языковой личности? Как начинается путь усвоения системы коммуникации?
Человек рождается с несомненными предпосылками к овладению речью: он обладает слухом, его первой неосознанной фонацией является первый крик при рождении, инстинкты и безусловные рефлексы позволяют ему реагировать на мир зрительно, осязательно, обонятельно и вкусом, его лицо и тело приспособлено для выражения первых (пока еще примитивных) эмоций, сигнализирующих о его состоянии.
Позднее появится жест «дотягивания и обладания», связанный с объектом, привлекшим внимание.Этот момент станет фундаментальным в становлении жестикуляции в целом: впоследствии жест «дотягивания» вместе с мимикой и движением глаз будет сокращаться и превращаться в указательный жест, который сохранится на всю жизнь. Безусловный рефлекс ощупывания ближнего предмета со временем превратится в описательный жест, как бы повторяющий контуры представляемого объекта («круглый», «квадратный», «большой» и пр.).
Весь первый год своей жизни ребенок старательно преобразует полученные по наследству рефлекторно-двигательные реакции – крик, хватательный рефлекс, поворот головы, направление взгляда и т.д. – в знаковые (протознаковые) средства общения.
Превращение рефлекса в знак можно проследить на примере младенческого крика – инстинктивной оборонительной реакции ребенка на любой испытываемый им дискомфорт: голод, жажду, боль, мокрые пеленки и т.д. Поначалу крик ни к кому не обращен. Однако довольно скоро на рефлекторном уровне младенец устанавливает связь между собственным криком и последующим устранением возникших неудобств. Крик обретает адресата, он делается прерывистым. Ребенок подаст голос и ждет: услышили ли его призыв. И если в течение паузы ничего не меняется – никто не подходит к кроватке – крик возобновляется, иногда с усилением экспрессии. Так крик обретает знаковые функции.
Так физиологические, генетически наследуемые рефлекторные двигательные проявления становятся первыми протознаками, в совокупности образующими протоязык- первичную дословесную систему коммуникации (Е.И.Исенина), имеющую невербальную природу и состоящую из жестов, мимических движений, манипуляций с предметами, неречевых звуков и т.д.
Основой протоязыковой системы являются жесты,среди которых выделяют 2 типа: а) изобразительные знаки, не имеющие социально-фиксированной формы, которые изобретались ребенком в процессе общения (указание, отталкивание и т.п.); б) жесты, составляющие часть речевого поведения, присущего именно данной культуре (кивок головой у русских – согласие, у болгар и турок – отрицание).
Невербальные протознаки составляют основу речевой деятельности ребенка первые два года его жизни. С появлением «нормального» словесного языка они не исчезают вовсе, а уходят вглубь языкового сознания становящейся личности. Уйдя внутрь, протоязык образует базис для формирования особого языка интеллекта - универсально-предметного кода (УПК). Позже эта система совершенствуется вместе с языком, влияя на процесс порождения и понимания речи.
Параллельно с формированием и функционированием протоязыка происходит голосовое развитие ребенка, которое на первых порах осуществляется в рамках наследственной программы и проходит несколько стадий.
Стадия крика длится первые два месяца жизни человека. При этом вокализации новорожденного бесконечно вариативны: ни один ребенок не кричит одинаково дважды и нет двух детей, которые кричат похоже Голосовые связки не принимают участия в порождении крика: производство звука связано с работой дыхательного аппарата, в первую очередь – диафрагмы. При работе диафрагмы голосовая щель или широко открыта или спазматически сжата, что создает предпосылки для появления звуков, подобных гласным или согласным. Однако производимые звуки не имеют ничего общего нис гласными, ни с согласными звуками, как и звуковые сигналы животных. Стадия крика имеет важное значение для координации дыхательного и голосового аппаратов и готовит почву для последующего развития интонации голоса, для активизации артикуляторного аппарата.
Стадия гуления и гукания (2-3 мес. – 4-5 мес.) – это тоже реализация наследственной программы голосового развития: они не предполагают «обратнй связи» и характерны даже для глухонемых от рождения детей. Внешне гуление представляет собой фонацию дослогового типа, монотонную вокализацию, напоминающую воркование голубя. Гукание – это короткие звуковые реакции, представляющие собой звукокомплексы типа: агу, убу, эгн, экх, эбм и т.п. И гуление, и гукание развиваются на базе генетических предпосылок, которые связаны с рефлексами дыхания, сосания, глотания.
Основная функция этой стадии – выражение положительных эмоций: гулит и гукает ребенок тогда, когда испытывает комфортное состояние. В речевом развитии ребенка гуление и гуканье также выполняют роль тренировки (разминки) речевого аппарата, необходимого для последующей речевой деятельности.
Паралллельно с гулением и гуканием продолжает функционировать крик, который трансформируется в плач (для выражения отрицательных эмоций) и вскрики (в ситуациях неожиданных отрицательных контактов с внешним миром: испуг, неожиданная боль и т.п.).
Стадия лепета (4-5 – 19-20 мес.), представляющего собой слоговые фонации, где чаще всего производятся удвоенные слоги типа: «да-да», «ма-ма», « ба-ба», «па-па», но слов еще нет. На ранней стадии лепетного развития ребенок произносит звуки, которые есть в самых разных языках, и даже звуки, которые не свойственны человеческой речи: щелканье, бульканье, фырчание, птичий щебет и т.д. Замечателен лепет тем, что в этот период ребенок как бы пробует весь возможный регистр доступных ему звуков.
Голосовая эволюция в этот период подчинена действию имитационного рефлекса Ее принципиальное отличие от гуления в том, что помимо «разминки» мускулатуры речевого аппарата, начинает работать и слуховой анализатор. Важнейшая роль здесь принадлежит механизму, называемому эхолалией - бессознательному подражанию звукам слышимой речи. При этом сначала ребенок «подражает» самому себе, это явление называется аутоэхолалией. Механизм ауто– и эхолалии реализуется на слоговом уровне: младенец повторяет не звуки и не слова, а слоговые образования На его основе в вокализациях ребенка появляются всем известные слова : папа, мама, тетя, дядя, няня и т.п. Сам ребенок в эти псевдослова не вкладывает никакого смысла. Взрослые позаимствовали эти звуковые оболочки для обозначения близких для малыша родственников. Подобные лексемы есть в разных языках, но могут отличаться по значению: в грузинском языке дада – отец, нана - мать и т.п.
Работа механизма эхолалии протекает в согласии с общим имитативным рефлексом: посторонние, чуждые для данной речевой среды звуки «отсекаются», собственные же вокализации «подгоняются» под слышимую речь. К 6-ти – 7-ми месяцам в лепете младенцев уже хорошо представлены фонетические особенности языка, на котором говорят окружающие взрослые.
Поскольку в развитии лепета важнейшую роль играет слух, позволяющий воспринимать звучащую речь окружающих и сличать ( на бессознательном уровне) с ней собственное звукопроизношение, очень важно, чтобы родители обращали внимание на состояние органов слуха. Недостатки слуха (например, серные пробки в ушах) могут стать причиной необратимых или трудно устранимых дефектов речевого развития.
В дословесном периоде развития речи важны также интонация и ритм.
Уже в крике новорожденного намечается определенный интонационный рисунок. Интересно, что интонация младенческого крика сохраняется и впоследствии воспроизводится в плаче детей более старшего возраста и даже в плаче взрослых (особенно женщин).
Позже, в результате взаимодействия со взрослыми, младенец усваивает другие виды интонационной выразительнсти: с 3-го месяца появляется интонация радости, с 7-го – просьбы, с начала второго года жизни – вопроса.
На ранних стадиях речевого развития ребенок реагирует не на отдельные слова, а на всю фразу целиком, точнее ее интонацию. Например, одна и та же реакция будет у ребенка в 8 мес. на вопрос «Где тик-так?» и на псевдовопрос «А ля-ля?», заданный с той же интонацией . Годовалый ребенок покажет на окно и тогда, когда его спрашивают по-русски «Где окно?», и тогда, когда вопрос задают с той же интонацией по-французски или по-немецки.
Особую семантическую роль в речевом становлении играет и ритм слова.: уже к шестимесячному возрасту ребенок начинает различать общий звуковой облик слова, его ритмический контур. Это похоже на понимание высшими животными словесных команд.
Появление подлинного понимания слов начинается у ребенка лишь на втором году жизни и связано оно с переходом к фонематическому восприятию звуковой структуры слова.
3. Становление фонетического строя речи ребенка