Когда германские народы покорили Римскую империю, они познакомились с письменностью и в подражание римлянам записали свои обычаи и составили из них своды. Несчастные царствования после Карла Великого, нашествия норманнов и междоусобные войны снова повергли победоносные народы в тот мрак, из которого они вышли. Они снова стали неграмотными, что в свою очередь привело во Франции и в Германии к забвению записанных законов 'варваров, римского права и капитуляриев. Употребление письма лучше сохранилось в Италии, где господствовали папы и греческие императоры, находились цветущие города и велась почти вся торговля того времени. Соседство Италии было причиной, почему римское право лучше, чем в других местах, сохранилось в странах Галлии, подчиненных в прежнее время готам и бургундам, тем более что оно было в них территориальным законом и составляло своего рода привилегию. По-видимому, неграмотность привела и в Испании к гибели законодательства вестготов. Вследствие гибели стольких законодательств всюду образовались правовые обычаи.
Личные законы перестали существовать. Штрафы и то, что называли freda, стали определяться более обычаями, чем текстом законов. Таким образом, если при основании монархий был сделан переход от германских обычаев к писаным законам, то несколько столетий спустя снова вернулись от писаных законов к неписаным обычаям.
ГЛАВА XII
О местных обычаях, переворот в законах варваров и римском праве
Из многих памятников видно, что местные обычаи существовали уже при королях первой и второй династии. В этих памятниках говорится о местном обычае, о древнем обыкновении, об обычае вообще, о законах и обычаях. Некоторые авторы полагали, что обычаями назывались законы варваров, а законом — римское право. Я докажу ошибочность этого мнения. Король Пипин издал повеление, чтобы везде, где не окажется соответствующего закона, следовали обычаю, но чтобы обычаю не оказывалось предпочтения перед законом. Но говорить, что римскому праву оказывалось предпочтение перед законами варваров, значит ниспровергать все древние памятники и в первую очередь самые эти законы варваров, которые постоянно говорят противоположное.
Законы варваров не только не были обычаями, но эти самые законы как личные ввели в употребление обычаи. Салический закон, например, был личным законом; но в странах, заселенных по преимуществу салическими франками, при всех своих свойствах чисто личного закона он становился законом территориальным по отношению к этим салическим франкам и оставался личным только для франков, живших в других местах. Если же там, где салический закон был законом территориальным, оказалось бы много бургундов, аллеманов и даже римлян, которые имели бы часто спорные дела, то эти последние стали бы решаться по законам этих народов и большое количество решений, вынесенных согласно тем или иным из этих законов, должно было ввести в стране новые обычаи. Это отлично объясняет смысл постановления Пипина. Обычаи эти, естественно, могли быть усвоены самими местными франками в тех случаях, для которых не давали решения салические законы; но из этого еще не следовало, чтобы новые обычаи могли взять верх над салическими законами.
Таким образом, в каждой области существовал господствующий закон вместе с вновь принятыми обычаями, которые служили дополнением к господствующему закону, если только ему не противоречили.
Они могли даже дополнять закон, который не был территориальным. Поясним это на том же примере. Если бы в таком месте, где салический закон имел значение территориального, был судим бургунд по бургундскому закону и в этом последнем не нашлось бы подходящего к случаю постановления, то, несомненно, решение вынесено было бы на основании местного юридического обычая.
Во время короля Пипина действующее обычное право имело менее силы, чем законы; по вскоре затем обычай уничтожил законы. А так как вновь появляющиеся постановления суть лекарства, указывающие на существование болезни, то можно думать, что уже во время Пипина начали предпочитать обычаи законам.
Сказанное служит объяснением тому, каким образом римское право уже с первых времен начало делаться правом территориальным, как то видно из пистского эдикта, и каким образом продолжал оставаться в употреблении совместно с ним и готский закон, как то подтверждается собранием в Труа, о котором я говорил выше.
Римский закон сделался общим личным законом, а готский — частным личным законом; следовательно, римский закон был законом территориальным. Но каким образом произошло, что невежество повсеместно уничтожило личные законы варваров, тогда как римское право продолжало существовать как территориальный закон в вестготских и бургундских провинциях? Я отвечу на это, что римский закон постигла приблизительно та же участь, что и другие личные законы; иначе мы и теперь еще имели бы кодекс Феодосия в тех провинциях, в которых римский закон был законом территориальным, вместо действующих у них законов Юстиниана. В этих провинциях осталось почти лишь одно название областей римского или писаного права да та любовь к нему, которую питают народы к своему закону, особенно когда смотрят на него как на привилегию, да несколько постановлений римского права, сохранившихся в памяти людей. Но и этого было достаточно, чтобы компиляция Юстиниана при появлении своем была принята в провинциях, находившихся под властью готов и бургундов, как писаный закон, тогда как в исконных владениях франков ее приняли только как писаный разум.
ГЛАВА XIII
Различие между законом салическим, или законом салических франков, и законом рипуарских франков и других варваров
Салический закон не допускал употребления отрицательных доказательств, т. е. по салическому закону истец или обвинитель должен был представить доказательства своего иска или обвинения, а обвиняемый не мог ограничиться отрицанием обвинения, что вполне согласно с законами народов почти всего света.
Закон рипуарских франков был проникнут совсем иным духом: он довольствовался отрицательными доказательствами, и ответчик или обвиняемый мог в большинстве случаев оправдать себя, присягнув вместе с определенным числом свидетелей, что он не совершал того, в чем его обвиняют. Число свидетелей, которые должны были приносить клятву, соответствовало важности дела и достигало иногда 72. Законы аллеманов, баварцев, тюрингенцев, фризов, саксов, лангобардов и бургундов были основаны на тех же началах.
Я сказал, что салический закон не допускал отрицательных доказательств. Был, однако, один случай, когда он допускал их; по и в этом случае он не ограничивался ими, требуя также и положительных доказательств. Истец представлял к допросу своих свидетелей, чтобы обосновать свой иск; ответчик представлял своих в свое оправдание; а судья определял истинность тех и других показаний. Этот порядок ведения дела был совершенно отличен от порядка, принятого законами рипуаров и других варваров, по которым обвиняемый оправдывался тем, что клялся в своей невинности и приводил с собой своих родственников, которые клялись, что он сказал правду. Последние законы пригодны были только для народа, обладавшего простосердечием и некоторой прирожденной искренностью. Законодателю приходилось при этом принимать меры к предупреждению возможных злоупотреблений, как мы это сейчас увидим.
ГЛАВА XIV
Другое различие
Салический закон вовсе не допускал доказательства посредством поединка; законы же рипуаров и почти всех варваров принимали его. Мне кажется, что закон о поединке был естественным последствием и поправкой закона, установившего порядок отрицательных доказательств. Когда истец видел, что требование его хотят несправедливо обойти посредством присяги, что оставалось ему, воину, которого готовились обличить во лжи, как не искать удовлетворения за понесенную обиду и за принесение ложной присяги? Салический закон, вовсе не допускавший отрицательных доказательств, не нуждался в доказательстве посредством поединка и не принимал его. Но законы рипуаров и других варваров, допускавшие употребление отрицательных доказательств, должны были принять и доказательство поединком.
Я предлагаю прочитать два знаменитых распоряжения бургундского короля Гундобада по этому предмету; они затрагивают самую суть дела. Выражаясь словами закона варваров, надо было вырвать присягу из рук человека, который хотел употребить ее во зло.
У лангобардов закон Ротаря допускал случаи, в которых человека, очистившего себя присягой, следовало освобождать от поединка. Обычай этот распространился; ниже мы увидим, какие бедствия он породил и как оказалось необходимым вернуться к старой судебной практике.
ГЛАВА XV
Оговорка
Я не говорю, чтобы в изменениях, которым подверглись законы варваров, в распоряжениях, которые были к. ним присоединены, и в собраниях капитуляриев нельзя было найти какого-нибудь текста, в котором доказательство поединком встречалось бы не как следствие отрицательного доказательства. На протяжении многих веков особые обстоятельства могли побудить к изданию каких-либо частных законов в этом смысле; но я говорю об общем духе германских законов, об их природе и происхождении; я говорю о древних обычаях этих народов, на которые эти законы указывают и которые они утверждают. Здесь только об этом и идет речь.
ГЛАВА XVI