Философия Французского Просвещения

Особенности философии Вольтера (1694-1778) и Шарль Монтескье французских просветителей (1689—1755) — представители первого поколения просветителей, стоящих у_: истоков Французского Просвещения.

Негативное отношение к абсолютистской монархии, нравам господствующих сословий духовенства и аристократии было выра­жено в вышедших анонимно в«Персидских письмах» Ш. Монтескье. Антимонархическая и антиклерикальная направ­ленность «Персидских писем» имела шумный успех и способство­вала нарастанию просветительского движения.

В 40-е годы XVIII в., когда развитие естественных наук, художе­ственной литературы, драматургии, философии перерастает в обширное движение духовной жизни, просветительская мысль во Франции достигает своего расцвета. В этот период формируется мировоззрение второго поколения просветителей — Ж-Ж. Руссо, Ж. Ламетри, Д. Дидро, К. Гельвеция, П. Гольбаха, Э. Кондильяка, Ж. Кондорсе.

Несмотря на различие мировоззренческих и социально-поли­тических позиций, французские просветители явились наследниками духовных ценностей эпохи Возрождения, продолжателями соци­ально-философских исканий Ф.Бэкона, Р.Декарта, Дж. Локка, Т. Гоббса.

Можно выделить некоторые отличительные черты философии Французского Просвещения:

• четко выраженная антиклерикальная направленность, до­ходящая у некоторых просветителей (Вольтера, Дидро, Гольбаха) до антитеологической, богоборческой и атеисти­ческой;

• неразрывная связь философских воззрений просветителей с достижениями естествознания XVIII в.;

• гуманистическая ориентация философии с доминированием в ней антропо-социальной проблематики;

• социально-критическая направленность философских взгля­дов просветителей на изменение действительности в интере­сах прогресса и «улучшения гражданского общества».

Радикализм философии Французкого Просвещения определил антиклерикальную направленность политических, правовых и других идей просветителей. Они поста­вили задачу освобождения человеческого разума от догм католиче­ской ортодоксии, от фанатичных религиозных суеверий.

Необходимость решения этой задачи была вызвана тем, что в дореволюционной Франции католическая церковь была одной из самых мощных организаций, располагавших огромными земельны­ми наделами и капиталами. Церковь проявляла религиозную нетер­пимость, беспощадно расправлялась с «еретиками» и «инакомыс­лящими». Только путем избавления «просвещенного разума» от ре­лигиозных предрассудков можно перестроить общество на разум­ных началах. Такова была основная мысль появившихся в 1734 г. «Философских писем» Вольтера. Они положили начало острой критике феодально-клерикальной религии и деспотизма всей француз­ской религиозной жизни.

Культ и тиранию церкви над человеческим разумом осуждали в своих произведениях Ш. Монтескье, Ж-Ж. Руссо, П. Гольбах, Д. Дидро и другие французские просветители. Христианство и ка­толическая церковь, писали они, создают благоприятную среду для духовной тирании, проповедуя зависимость человека от божествен­ного промысла, призывая к смирению и повиновению.

Феодально-клерикальным догмам и религиозному фанатизму официальной церкви французские просветители противопоставили концепцию «естественной религии». Обоснование этой концепции было дано Вольтером в трактате «Все в боге», в философской поэме о естественном законе», в «Основах философии Ньютона». Одновременно с Вольтером идею «естественной религии» развивал Ден Дидро (1713—1784) в своем сочинении «О достаточности естественной религии».

Под «естественной религией» французские просветители понима­ли такую, которая не противоречит человеческой природе и включает в себя общие всему человечеству принципы нравственности. Природа является храмом единого божества и в ней господствует универ­сальная мораль: «Делай то, что ты хотел бы, чтобы делали по отно­шению к тебе».

Утверждая независимость моральных категорий добра и зла от; Бога, французские просветители приходят в конечном счете к рели­гиозно-моральному космополитизму. Истинная религия разумна и в силу этого космополитична. Ее содержанием является универ­сальная мораль, догмы которой включают немногие, вытекающие; из природы, положения. Религия, догматы которой оскорбляют универсальную мораль, ложна и ее применение ведет к дурным последствиям.

В преобразованном виде религиозно-моральный космополитизм; был впоследствии использован во время Великой Французской революции.

Большое внимание просветители уделяли обоснованию материалистической концепции природы. Эта концепция стала одной из центральных в труде Поля Гольбаха (1723—1789) «Система природы».

Природа, — пишет Гольбах, — есть великое целое, получаю­щееся от соединения различных веществ, из различных сочета­ний и различных движений, наблюдаемых нами во Вселенной.

В качестве сущности и основы всех процессов природы Гольбах называет материю. Он выдвигает идею субстанциальности, материи, ее неразрывной связи с движением и дает одно из первых определений материи: «материя есть все то, что воздействует каким-нибудь образом на наши чувства...»^. Причины движения, материи Гольбах видит в самой материи, в ее сущности, так как; движение — это способ существования материи.

Фундаментальные положения о качественном многообразии форм материи, об универсальности движения во Вселенной Гольбах формулирует на основе достижений физики и химии, что вступало в противоречие с господствующей в то время механистической кар­тиной мира.

С позиций последовательного детерминизма Гольбах рассматри­вает проблемы причинности и необходимости. Понимая причин­ность как процесс взаимодействия, Гольбах подчеркивает объек­тивный характер причинности и рассматривает Вселенную как за­кономерную, взаимосвязанную цепь причин и следствий, над кото­рой господствует строжайшая необходимость. По словам Гольбаха, и природе все необходимо, фатально, в ней нет ничего случайного, а сама «фатальность — это вечный, незыблемый, необходимый, ус­тановленный в природе порядок».

Отрицание случайности явилось безусловно данью механисти­ческому пониманию мира, которое Гольбах не смог преодолеть до конца. Механистический подход к пониманию природы и мира в целом был присущ и другим французским просветителям — Ж. Ламетри, К. Гельвецию, Д. Дидро.

Этот подход получил название механического материализма. И это вполне объяснимо, так как в XVIII в. из всех естественных наук расцвета и строго научного обоснования достигла классическая ме­ханика. Ее влияние заметно сказалось и на философии Француз­ского Просвещения.

Центральное место в философии французских просветителей занимает пробле­ма человека. Ее решение было различ­ным у просветителей-деистов (Вольтера, Руссо) и французских ма­териалистов (Дидро, Ламетри, Гельвеция, Гольбаха). Ж-Ж. Руссо, к примеру, допускал бессмертие души человека и загробное воздаяние. Вольтер отрицал бессмертие души и какое-либо существование человека после смерти.

При всех различиях основным социально-философским поня­тием французских просветителей стало понятие «природа человека». Человек рассматривался ими как всецело физическое, природное,материальное существо. Потому главным моментом философской антропологии французских просветителей явилось отрицание дуа­листической природы человека и утверждение положения о его ма­териальном единстве.

Человек, — писал Гольбах, — есть чисто физическое существо...

Все наши идеи, желания, действия, есть необходимый результат

сущности и качеств, вложенных в нас природой...

Рассмотрение природы психических процессов и умственных способностей человека стало основным в работах Клода Гельвеция , (1715—1771) «О человеке, его умственных способностях и его , «воспитании» и Жюльена Ламетри (1709—1751) «Человек-машина».

Отвергая теологическое учение о душе, французские материа­листы считали, что ощущение, мышление, «все способности ду­ши» всецело зависят от «телесной субстанции», разрушение ко­торой ведет к прекращению всей психической деятельности че­ловека.

Душа, по мнению Ламетри, — это лишенный содержания тер­мин, которым здравый ум обозначает ту часть нашего организма, «которая мыслит». Он подчеркивает зависимость всех способно­стей души от особой организации мозга и всего тела. Отвергая ре­лигиозный дуализм в понимании человека, Ламетри рассматривает человека как особым образом организованную сложную машину, наделенную способностями мыслить, чувствовать, ощущать. Он не отрицает и роли воспитания в организации человека-машины. Ор­ганизация, писал он, есть «главное преимущество человека». Вторым преимуществом является образование и воспитание человека, ибо только воспитание извлекает нас из низкого состояния и воз­носит в конце концов выше животных.

В отличие от Ламетри Дидро разделяет теорию врожденного нравственного начала английского просветителя А. Шефтсбери. Важнейшим проявлением морального чувства Дидро считал стремление к взаимной любви и поддержке, к добродетели. Но природ­ная склонность к добру не исключает, по мнению Дидро, мораль­ного воспитания, которое лишь укрепляет естественную доброде­тель и формирует нравственные качества человека. Человек, со­гласно Дидро, причастен и добру и злу одновременно. Он наделен страстями, однако может действовать и разумом, управляя при этом своими действиями.

Сказать, что человек состоит из силы и слабости, из разумения и ослепления, из ничтожества и величия, это значит — не осу­дить его, а определить его сущность, — писал Дидро.

В работе «Элементы физиологии» Дидро рассмотрел обширный естественно-научный материал, который послужил ему основанием для вывода о естественном происхождении жизни, эволюции жи­вотного мира, формировании психики человека. На примере Ла­метри и Дидро можно видеть, что изучение естественных наук в це­лом оказало существенное влияние на стиль философского мышле­ния французских просветителей.

С позиций умеренного деизма рассуждал о слабости и ни­чтожности человека Вольтер. В «Трактате о метафизике» и «Фило­софских письмах» он отстаивает «материальность души и созна­ния» человека, а понятие человеческой судьбы трактует на основе естественно-научного детерминизма. Ограничивая свободу Бога, он отстраняет его от предопределения человеческой судьбы. Чело­век подчинен законам природы и в этом состоит его судьба и не­свобода. Вольтер считает человека общественным существом, «со­циальным животным», которое испытывает потребность в общест­ве. Социальные свойства, по мнению Вольтера, есть основной признак человека.

Мораль же в ее общих основаниях является результатом соци­ального инстинкта человечества. Она космополитична и носит уни­версальный характер.

Своеобразное понимание сущности человека на основе мате­риалистического сенсуализма выдвинул Гельвеций. Он считал, что у человека все сводится к ощущениям. Поэтому движущими силами его деятельности и поведения являются физические удо­вольствия и страдания. Они составляют «одно жизненное начало одушевляющее человека»^. Человек стремится получить удовольст­вия и избежать страданий.

Гельвеций составляет генеалогию страстей, которыми одержимы люди в своих поступках. Но так же, как и Ламетри, он не отрицает «всемогущества воспитания». «Воспитание делает нас тем, чем мы являемся»,— писал он.

Вы­ступая против теологического объяснения общественных процессов, они утверждали доминирующую силу просвещенного человеческого разума в истории. Из этого принципа французские просветители выводили главный идеал «просвещенного правления».

Если бы монархи, — писал Ламетри, — всегда были доста­точно просвещенными людьми, все народы наслаждались бы спокойной и сладостной жизнью и повсюду царила бы пол­ная гармония между теми, кто управляет, и теми, кем управ­ляют.

Осуждая жестокий «деспотизм» на троне», Ламетри предлагает пересмотреть принципы социальной жизни людей на просветитель­ских началах: «на весах мудрости и общества». В этом пересмотре главную роль он отводил философии, которая, по его словам, ока­зывает значительное влияние на общественное благо, являясь «све­том разума, законов и гуманности».

Только разум, «просвещенный светом философии», утверждал Ламетри, способен дать твердую опору для построения справедли­вого общества, для «распознавания справедливого от несправедли­вого, морально хорошего от дурного».

Необходимыми «формами общественной связи» Ламетри счи­тал мораль и религию. Вместе с тем он допускал возможность существования безрелигиозного общества, состоящего из атеи­стов, ибо «добродетель может иметь у атеиста самые глубокие корни, которые часто у набожного человека держатся... на одной нитке». Мерилом добродетели Ламетри провозглашает общест­венный интерес: «все, что полезно обществу». Все добродетели, считал он, состоят в возможности «заслужить благодарность об­щества», так как, принося счастье обществу, «создаешь и свое собственное счастье».

Вместе с тем в работе «Анти-Сенека, или Рассуждение о сча­стье» Ламетри утверждал, что люди от природы вероломны, ковар­ны, злы и потому дурных людей всегда больше, чем добродете льных, живущих своим собственным благом ради общества. В связи этим характерной чертой цивилизации он называет постоянные конфликт между прирожденной «злобностью» людей и добродетелями, которые культивируют общество.

Не все французские просветители разделяли точку зрения Ламетри. Совершенно неприемлема она оказалась для Ж.-Ж. Pycсо (1712—1778), который, напротив, считал, что «человек — по природе доброе и хорошее существо и что единственно его собственные учреждения делают его злым и дурным».

Призывая просвещать людей не отвлеченными науками, а добродетельными поступками, Руссо предлагает соединить политическую власть и просвещение. Только такое соединение власти со знанием и мудростью способно, по его словам, «по­будить правителей совершать хорошие поступки на благо чело­веческому роду».

В самом значительном своем труде «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762) Руссо, как и все французские просветители, утверждает концепцию гражданской свободы: «Человек рожден свободным, — а между тем везде он в оковах».Считая равенство естественным состоянием человеческого общества, Руссо главную причину неравенства видит в возникновении ча­стной собственности: первый, кто напал на мысль, огородив уча­сток земли, сказал «Это мое» — и нашел .людей, достаточно просто­душных, чтобы этому поверить, был истинным основателем граж­данского общества. Он предостерегает от упрощенного понимания равенства людей. По его словам, равенство предполагает «строгую умеренность во всем, устранение всяких излишеств», отсутствие злоупотреблений, ограничение размеров имущества знатных и богатых. В целях смягчения неравенства Руссо предлагал ввести прогрессивный налог, ограничить переход имущества и капитала. Наследству, освободить от налогов тех землевладельцев, которые имеют лишь самые необходимые средства труда.

Руссо отстаивал в целом утопическую идею социального эга­литаризма — устранение неравенства путем уравнительного распределения между всеми относительно равной частной соб­ственности.

Реализация свободы и равенства, возможна, по его мнению, лишь при республиканском образе правления, так как только в республике подлинным творцом законов является сам народ.

Развивая идею о естественном происхождении государства на основе договоренности между людьми, Руссо показывает, как в процессе своего дальнейшего развития государство становится ору­дием насаждения бесправия и гражданского неравенства, перерож­дается в деспотию и тиранию.

Таким образом, в положениях Руссо отразились философские искания французских просветителей причин «рабства и нищеты одних и богатства, господства других людей».

Теория общественного договора, выдвинутая Руссо, подверглась значительному изменению у Гольбаха, в работах которого по су­ществу завершает свое формирование антропо-социальная филосо­фия французских просветителей.

Свою социально-философскую концепцию П. Гольбах тесно увязывает с этической. Он отвергает идеализирование Руссо перво­бытного состояния общества как «счастливого прошлого» и считает, что подобное «естественное состояние» является надуманным и противоречащим человеческой природе, так как человек всегда су­ществовал в обществе».

Сущность общества Гольбах видел прежде всего в удовлетворе­нии жизненных потребностей и интересов людей, в их стремлении к счастью. Необходимость удовлетворить свои потребности, писал Гольбах, заставляет людей объединиться, заключить договор с об­ществом. Сами же условия общественного договора учитывают ин­тересы как гражданина, так и общества в целом. Долг общества со­стоит в том, чтобы обеспечить своим гражданам счастливую жизнь, но при этом сами граждане должны служить общественным интере­сам, отдавать обществу все свои способности. Быть добродетельным, — писал Гольбах, — значит любить об­щество и способствовать счастью тех, с кем нас связала судьба, чтобы возбудить в них желание способствовать нашему собственному благополучию.

Гольбах считал, что гражданин не может любить общество, ес­ли оно не создает условий для его счастья, если общество лишает человека всех благ. Источник пороков и бедствий общества Голь­бах толкует с просветительских позиций. Это непонимание людь­ми своих действительных интересов, невежество, заблуждения, не­знание путей, которые могли бы привести к благополучию. При­чины же неподчиненности людей он усматривает в «порочности самого общества».

Просветительские позиции в понимании источников раз­вития общества отстаивал Жан Антуан Кондорсе (1743—1794). Он считал законным неравенство как следствие права собст­венности и развивал идеи полной свободы торговли. Естест­венные права индивидов Кондорсе усматривал в трех аспектах: (1) право личной собственности на необходимые вещи для удовлетворения естественных потребностей; (2) право частной собственности на вещи, созданные трудом человека (движимая собственность); (3) право на землю, приведенную человеком в пригодное для земледелия состояние. В своей работе «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума» Кон­дорсе выдвинул идею поступательного развития общества. Ис­торический прогресс он связывает прежде всего с безгранич­ными возможностями развития человеческого разума, хотя не отрицает влияния и других факторов (хозяйственных, политических и др.) в развитии общества.

Важной стороной социально-философской концепции про­светителей был просветительский пацифизм. Осуждение агрес­сивности, экспансионизма, захватнических войн стало основ­ным лейтмотивом произведений Вольтера, Ш. Монтескье, П. Гольбаха. Рассматривая войну как состояние тревог и насилий, «противоположное счастью общества», французские про­светители выступали против прославления тех честолюбивых монархов, которые «предпочитают нести в другие страны опус­тошение и смерть». Неизбежной и справедливой они считали лишь те войны, которые связаны с отражением нападения «не­справедливых захватчиков».

Причины экспансии захватнических войн французские просве­тители усматривали преимущественно в психологических чертах правителей, в их «страсти к славе», в «честолюбии».

У французских просветителей не было единства в вопросе об источниках социальных противоречий и катаклизмов, присущих обществу.

Если Руссо видел этот источник в возникновении частной собственности, то Вольтер, Гельвеций, Гольбах, напротив, счи­тали, что не частная собственность, а природное неравенство сил и способностей людей, действия тиранов и несправедливых пра­вителей приводят к' неравномерному распределений обществен­ного богатства.

Предлагая преобразовать общество на принципах разума и справедливости, французские просветители отстаивали в целом пути мирного реформирования общества, идущего сверху от «просвещенных правителей». Революционный путь преобразо­вания общества признавался ими как крайний случай для свер­жения такой власти, которая отказывается от просвещенного правления и является «просто разбоем», делающим общество несчастным.

Важно также отметить, что философия Французского Просве­щения подготовила духовные основы Французской буржуазной ре­волюции 1789—1794 гг. Она выдвинула и обосновала такие прин­ципы гражданского Общества, как свобода, равенство, братство, со­циальная справедливость и гуманизм. Можно по-разному оцени­вать эти принципы с позиций сегодняшней действительности. Но одно несомненно: философия Французского Просвещения вселяла социальный оптимизм, сумела утвердить на долгие десятилетия ве­ру в прогресс, в возможность переустройства общества на началах справедливости и гуманизма.