Определение данного явления есть предмет широкой дискуссии в
мировой литературе, однако среди всего многообразия позиций и
взглядов можно вынести за скобки некоторые относительно бесспорные
положения, признаваемые значительным большинством исследователей.
Может возникнуть вопрос: зачем вообще затрагивать данную проблему в
курсе конституционного права? Политическая культура – предмет
политологии, правовая культура – предмет общей теории права,
культура вообще – предмет культурологии. Однако и то и другое,
во-первых, непосредственно отражается на содержании и форме
конституционно-правового регулирования общественных отношений, а
во-вторых, определяющим образом влияет на эффективность этого
регулирования. Не имея представления о политической и правовой
культуре соответствующего общества, мы не поймем, например,
партийную систему Китая, не увидим принципиального различия между
реализацией одинаковых конституционных положений о правах человека
и гражданина во Франции и в Габоне.
Выше в § 6 гл. II мы затрагивали вопрос о культуре в связи с
конституцией, а теперь осветим его несколько шире, имея в виду
условия функционирования конституционного права в целом, а особенно
воздействия его на политическую систему.
Культура общества вообще представляет собой единство материальных и
духовных сторон его жизни. Это в полной мере относится к
политической и правовой культуре как проявлениям общей культуры
общества в определенных сферах жизни. Материальная культура в нашем
случае – это предметы, созданные или приспособленные для
функционирования политических и правовых институтов. Например, мы
вряд ли можем представить себе парламент, эффективно действующий
вне специального здания, где есть залы для заседаний, кабинеты,
оборудование и т.п. (вспомним, что выше говорилось о здании
бразильского парламента). Но материальная культура в данной сфере
при всей своей важности и необходимости имеет все же подчиненное
значение. Главное – культура духовная, высокоразвитое политическое
и правовое сознание.
Мы можем выделить два уровня этого сознания. Верхний уровень– это
политическая и правовая идеология, то есть система знаний и
представлений о политике и праве и о тех образцах политического и
правомерного поведения, которым надлежит следовать, если разделять
систему определенных общественных ценностей, например стремиться к
демократическому функционированию власти, обеспечению реальности
прав и свобод человека и гражданина и т.д. Нижний уровень – это
политическая и правовая психология*, которая непосредственно
определяет поведение людей (наряду, разумеется, с внешними
факторами). Между обоими уровнями существует известная
взаимозависимость, но применительно к отдельным людям и их группам,
порой весьма значительным, достаточно часто наблюдается
противоречие. Человек считает себя демократом, знает, как нужно
действовать демократическим образом, однако если такой образ
действий ему почему-либо неудобен, кажется неэффективным, то,
сознавая ценность демократии, он готов поступиться ею в конкретном
деле, оправдывая себя в лучшем случае тем, что в конечном счете
действует на благо людей, а следовательно, и той же демократии. В
правовой сфере можно привести еще более примитивный пример: человек
знает, что красть нельзя, в принципе согласен с этим, однако для
себя в конкретном случае допускает исключение. Здесь речь не о тех,
кто убежден, что демократия вредна для общества или что красть
можно и нужно, ибо не крадут лишь дураки. У таких людей все
сознание антисоциально, и их не так уж много. А вот таких, у кого
идеология и психология влияют на их поведение несовпадающим
образом, к сожалению, порой оказывается и большинство.
* Не смешивать с психологией как наукой об отражении
действительности в сознании.
Особенно опасно, когда в руках такого человека с раздвоенным
сознанием оказываются публично-властные полномочия. При их
реализации он склонен часто, полагая, что действует в высших
интересах, нарушать права других субъектов отношений, в которых
участвует как носитель публичной власти, и тем дискредитировать эту
власть, подрывая доверие к ней. Недоверие же общества к публичной
власти чревато опасностью разрушения всякого правопорядка и гибели
самого общества. Поэтому политическая и правовая культура развитых
обществ всегда предусматривает систему институциональных и
процедурных гарантий от возможного злоупотребления властью, а люди
в политическом и правовом отношении настолько культурны, что в
любой момент готовы оказать противодействие такому
злоупотреблению.
Мы не говорим здесь уже о таком явлении, как психология толпы, в
которой человек зачастую ведет себя вопреки своим убеждениям,
поскольку под влиянием окружающих уровень его интеллекта, его
волевые качества резко снижаются. Поэтому, например, для
непосредственного принятия гражданами важных публично-властных
решений предпочтительнее институт референдума, при котором
гражданин голосует отдельно от других, в кабине, в удобное для себя
время, продумав свое волеизъявление, чем даже тайное голосование на
публичном собрании немедленно после горячего обсуждения вопроса,
когда сказывается влияние не столько логичных, сколько
эмоциональных выступлений.
Политическая и правовая культура – явление сложное не только с
точки зрения уровней их в сознании человека, но и потому, что
различается в зависимости от исторических условий жизни конкретного
общества и его составных частей. Мы можем поэтому говорить о
существовании различных субкультур. Например, заметны различия в
политической и правовой культуре государств, население которых в
своей массе исповедует христианскую или мусульманскую религию,
восприняло англосаксонскую или романскую правовую систему.
Политическое и правовое поведение отдельных людей зачастую
определяется их принадлежностью к той или иной общественной группе,
ценностями, которые разделяются этой группой. Имеются даже
субкультуры преступных сообществ.
В этой связи можно выделить господствующую субкультуру – ту,
которую насаждает политическая элита, руководящий слой общества.
Прочность господства такой субкультуры зависит, однако, оттого,
насколько она согласуется с политической и правовой психологией
основной массы населения. Если общественная психология считает дачу
взятки нормальным явлением, то любое запрещение взяточничества,
какими бы санкциями ни поддерживалось, не будет эффективным до тех
пор, пока в массовом сознании не произойдет соответствующий сдвиг.
До этого официальная субкультура неизбежно будет оставаться тонким
поверхностным слоем. В развивающихся, да и в социалистических и
даже в некоторых постсоциалистических странах это можно наблюдать
сплошь и рядом. Конституционное же регулирование обычно и отражает
этот тонкий слой, а реальное регулирование подавляющего большинства
общественных отношений зачастую происходит в противоречии с
конституционными нормами. Это обстоятельство нельзя упускать из
виду, читая конституции, например, стран Тропической Африки, где
очень многие институты заимствованы от бывших метрополий – Франции,
Великобритании, Испании, Бельгии. Для жителей «глубинки» в таких
странах само понятие конституции неизвестно: в условиях племенного
строя оно никакой связи с жизнью иметь не может.
Таким образом, политическая и правовая культура общества,
отражающая достигнутый им уровень социально-экономического,
политического и духовно-культурного развития, есть непременное
условие действенности и результативности конституционного права.
Политическая и правовая культура
41
0
4 минуты
Понравилась работу? Лайкни ее и оставь свой комментарий!
Для автора это очень важно, это стимулирует его на новое творчество!