Послевоенная реанимация

После войны, как известно, Сталин смягчает отношение к религии, что сказывается также и на буддизме. Учитывая патриотическую позицию бурятских буддистов в период Великой Отечественной войны (буддисты Бурятии внесли в Фонд обороны 353100 рублей), буддистам разрешают воскресить церковь.
В 1946 г. по инициативе группы лам и верующих, возглавляемой бывшим членом Центрального Духовного совета буддистов Восточной Сибири А.Галсановым (Агинский дацан) и кандидатом в члены ЦДС Л.-М. Дармаевым (Сартул-Булаковский дацан), в Улан-Удэ 21-23 мая созывается Совещание буддийских деятелей Бурят-Монгольской АССР, которое принимает “Устав Духовного Управления буддистов” и “Положение о буддийском духовенстве СССР”, в частности обязывавшее лам “почитать наравне со своей священной буддийской верой Родину трудящихся и всемерно содействовать ее укреплению и расцвету”27.
Верховным органом буддийской церкви становится Центральное Духовное Управление буддистов СССР (ЦДУБ) (Central Buddhist Board) во главе с его Председателем, получающим титул “Бандидо-Хамбо лама”. Резиденцией ЦДУБ СССР становится новый храм “Хамбин сумэ” (ныне “Иволгинский дацан”), построенный на отведенной для этой цели болотистой местности в 30 км от Улан-Удэ, а первым Бандидо-хамбо ламой нового периода избирается габши Лобсан-Нима Дармаев.
Вскоре разрешают открыть второй буддийский храм – Агинский дацан в Читинской области, который разместился в одном из вспомогательных храмов (Диважан-сумэ) бывшего Агинского дацана (главный храм в это время использовался как туберкулезный санаторий и казарма для проходящих принудительное лечение алкоголиков).
Несмотря на жесткий контроль со стороны государства, эти два дацана хранят светоч Учения Будды на протяжении всех десятилетий, прошедших до начала горбачевской “перестройки”.
После Л.-Н. Дармаева с 1956 по 1969 г. пост Бандидо-хамбо ламы занимает Еши Доржи Шарапов28, а затем – бывший лама Агинского дацана и офицер советской армии Жамбал Гомбоев, руководивший деятельностью советских буддистов вплоть до своей кончины в 1983 году.
Помимо этих центров, где разрешено было иметь всего около двух десятков священнослужителей, во всех буддийских регионах продолжают действовать нелегально несколько сотен бывших лам, выпущенных уже к этому времени из лагерей. Они выполняют религиозные церемонии для односельчан и приезжих, практикуют тибетскую медицину. КГБ внимательно наблюдает за их деятельностью, но особых репрессий уже не применяет, ограничиваясь “собеседованиями” и “предупреждениями”. У некоторых из лам появляются ученики и за пределами традиционных буддийских ареалов. Наиболее известна группа, сложившаяся вокруг бурятского ламы Б.Дандарона (почитавшегося преемником Сандана Цыденова, главы булагатского движения) в которую входили лица из Бурятии, европейской части России, Украины и Прибалтики. В 1972 г. Б.Дандарон был арестован за организацию “буддийской секты” и через два года погиб в лагере.
К 1980 году сложилась группа учеников (в основном из Петербурга и Литвы) вокруг ламы Ж.-Ж. Цыбенова, жившего в то время в Читинской области. Другая группа буддистов – из Эстонии, руководимая Велло Вяртныу – ориентировалась на некоторых лам Иволгинского дацана, таких как дост. Мунко Цыбиков и дост. Ж.-Ж. Эрдынеев. Под их руководством в 1980-х гг. наши эстонские братья построили первые в Эстонии буддийские ступы в п. Тууру. Ступы были посвящены Будде Шакьямуни, Гуру Падмасамбхаве и Махакале.
В Бурятии ламы продолжали тайно функционировать, практически, во всех районах, в Калмыкии и Туве их осталось гораздо меньше – к концу семидесятых годов единицы. Последний из активно действующих тувинских лам, Генден Церен, уехал из Тувы в Иволгинский дацан, где трагически погиб в 1985 г.
Легализованный же буддизм начинают активно использовать для нужд советской политики на Востоке и демонстрации странам Азии “свободы совести” в СССР. Для этой цели в 1956 г. ЦДУБ СССР вводится во Всемирное братство буддистов, а в 1969 г. создается более управляемая международная структура – так называемая “Азиатская буддийская конференция за мир”, в которой ведущую роль играют буддийские страны, лояльно относящиеся к СССР или зависимые от него.
Несмотря на политически конъюнктурный характер международных буддийских связей, советские буддисты очень много получают от них: страну начинают посещать буддийские делегации из внешнего мира, и появление в России (то есть в двух действующих дацанах Забайкалья) крупных зарубежных духовных учителей позволяет верующим увидеть воочию, что есть еще места, где Дхарма по-прежнему процветает. Религиозные чувства и энтузиазм воскрешаются. Особенно важную роль начинают играть визиты в Бурятию Кушок Бакулы Ринпоче из Ладакха. Являясь одной из ведущих религиозных фигур именно тибетской традиции, к которой относились буддисты России, Бакула Ринпоче много содействует возрождению Учения, передавая монахам и мирянам утраченные ими доктрины Махаяны и посвящения Ваджраяны. Невзирая на возможные неприятности, Бакула Ринпоче также регулярно тайно встречается и с представителями осваивавших Учение подпольных буддийских групп Москвы, Ленинграда, Прибалтики.
Своего рода загадкой остаются причины отсутствия такого рода групп в Бурятии, Калмыкии и Тыве (за исключением немногих лиц, входивших в уже упоминавшуюся группу Б. Дандарона). При наличии превосходных, высокообразованных духовных наставников в этих регионах не оказалось достойных учеников? Весь традиционный буддизм держался на плечах воспитанников старой монастырской системы, разрушенной в тридцатые годы, и заменить их было некому. Для решения этой проблемы в 1970-е годы решено было создать высшее духовное буддийское заведение, которое готовило бы кадры священнослужителей для Монголии и Бурятии. Этот вуз разместили в Улан-Баторе, и он начал работать по 5-летней программе, включавшей помимо традиционных буддийских дисциплин также тибетский и английский языки и основы марксизма. Преподавание велось на монгольском языке, понятном бурятам, а попасть в Улан-Батор могли только абитуриенты, политическая благонадежность которых не подвергалась сомнению. Конечно, это было далеко от стандартной двадцатилетней системы образования, бытовавшей ранее (тем более что при поступлении студенты только начинали учить тибетский язык – язык всех своих учебников), но, тем не менее, позволило подготовить некоторое количество лам, усвоивших основы буддизма и умевших проводить необходимые повседневные ритуалы.
Именно выпускники этого вуза начинают в восьмидесятых годах выдвигаться на ведущие должности в Иволгинском дацане. Когда в 1983 году после смерти дост. Ж.Гомбоева Бандидо-хамбо ламой становится 76-летний агинский лама дост. Жимба-Жамцо Эрдынеев, практически, деятельностью ЦДУБ СССР начинает руководить его молодой заместитель Жамьян Шагдаров, который после смерти следующего, последнего из старого поколения хамбо-ламы дост. Мунко Цыбикова (1909-1992) и избирается новым Бандидо-хамбо ламой.