Социальный конструкционизм К.Гергена

В США заявку на построение принципиально новой парадиг­мы в социальной психологии сделал К. Герген. Его концепция укладывается в рамки весьма распространенного современного течения, известного под названием «постмодернизм». Одним из проявлений пост­модернизма как общей тенденции общественных наук в конце XX в., является заявка на новую перспективу в построении знания.

Главная мысль заключается в том, что существующая в прошлом реалистическая эпистемология делала чрезмерный акцент на том, что теории должны соответствовать реальному миру, в то время как задача заключается в том, чтобы теории начали «генерировать новые формы поведения» [Герген, 1995]. Это положение применя­ется к любой форме знания и соответственно к любым теориям. Особое содержание идея приобретает в случае приложения ее к социальным наукам и, в частности, к социальной психологии. Вариант новой парадигмы предполагает прежде всего постмодернистский подход к социальному познанию. Конкретное .воплощение этого подхода и есть социальный конструкционизм, который «был среди, первых "школ" психологии, охватывающих постмодернистскую критику позитивистски-эмпирической науки и ее концепций истины и знания». Она базирует­ся на следующих принципах:

Во-первых, выход за пределы типичного для психологии «дуа­лизма» S—О (субъект—объект) и базирование на альтернативной (неэмпирической) науке; во-вторых, объединение экзогенной и эндогенной концепций знания. Экзогенная концепция, которая вос­ходит к философии Локка, Юма, Миллса, предполагает, что ис­точником знания является реальный мир, а эндогенная, опираю­щаяся на идеи Спинозы, Канта, Ницше, считает, что знание обус­ловлено внутренними процессами субъекта. Первая отождествляется в психологии с бихевиоризмом, вторая — с когнитивизмом, при­чем Герген особо подчеркивает роль К. Левина в ее развитии. Когнитивизм все же не сумел справиться с экзоген­ной концепцией, так же как не избежал просчетов и эндогенной концепции, причиной чего явилась ориентация всей американс­кой культуры на принципы индивидуализма с его концентрацией на внутренних состояниях личности. В условиях процессов глоба­лизации, характерных для конца столетия, необходим уход от та­кой индивидуалистической ориентации в психологии.

Но именно для этого психологии и нужно преодолеть как би­хевиоризм, так и когнитивизм, перестать качаться, словно маят­ник, между этими концепциями, совершить «скачок» к новой ориентации, что и предлагает сделать социальный конструкционизм. Одна из центральных идей Гергена заключается в том, что соци­альная психология не только в ее бихевиористской парадигме, но также и в традиционном когнитивизме недооценивает значения социальной ситуации, в рамках которой осуществляется процесс познания человеком окружающего мира, т.е. утрачивается такой важный компонент познавательного процесса, как конструирование социального мира. «Собственно говоря, движение в сторону конструкционизма начинается в тот момент, когда под сомнение ставится теория знания как ментального представления». Знание, таким образом, не может быть рассмотрено как пред­мет индивидуального обладания, сосредоточенный в пределах че­ловеческого разума, а должно быть понято как продукт совмест­ной деятельности людей.

Социальный конструкционизм, выступающий альтернативой и бихевиоризму, и когнитивизму, предлагает расширить сферу критического анализа, который осуществляли по отношению друг к другу обе эти ориентации. По мнению Гергена, критика всегда была направлена лишь по горизонтали, т.е. по линии эмпиризм-рационализм. Это исключало выход за пределы одной — запад­ной — индивидуалистической культуры. В связи с упомянутой гло­бализацией социального мира, с выдвижением на авансцену и иных культур, критика различных ориентации в социальной психоло­гии должна осуществляться также и по вертикали, т.е. по линии Запад—Восток. Тогда возможными линиями сопоставления будут, например, такие: эмпиризм—буддизм или рационализм—синтоизм. Основная мысль, проводимая в этом рассуж­дении, касается выхода социальной психологии за пределы тради­ции, сложившейся в достаточно узком контексте западной, пре­имущественно американской, культуры. Социальный конструкци­онизм включает это требование в ряд других, обеспечивающих значительно больший акцент вообще на социальной обусловлен­ности психологических феноменов.

Для этого необходимо принимать в расчет следующие гипотезы:

1. Исходным пунктом всякого знания является сомнение в том, что окружающий мир есть нечто само собой разумею­щееся. Но если так, то любое объяснение этого мира может быть только конвенцией (соглашением).

2. Но в этом случае осмысление мира неизбежно становится результатом совместной деятельности людей, вступающих в определенные отношения, и слова, употребляемые для обозначения социальных процессов, имеют смысл лишь в контексте этих отношений (что означает включение в про­цесс познания исторических и культурных «воздействий»).

3. Распространенность той или иной формы понимания мира зависит от характера социальных процессов, и правило что чем считать не является чем-то застывшим, а устойчивость образов социальных объектов зависит от характера соци­альных изменений.

4. Но это означает, что описания и объяснения мира сами конституируют определенные формы социального действия и тем самым включаются в социальную деятельность.

Игнорирование этих требований справедливо ставится Гергеном в вину когнитивистской традиции, а учет их провозглашается глав­ным завоеванием социального конструкционизма. Однако его про­грамма не исчерпывается реализацией названных гипотез. Вторая важная идея Гергена состоит в новой интерпретации существа соци­альной психологии как науки. Поскольку преодоление дуализма S—О означает большее «допущение» интерпретативного начала в позна­ние, социальная психология сближается с теми дисциплинами, ко­торые ориентируются на интерпретацию как на основу познания.

Сама по себе эта идея не является новой в истории науки: известно положение, высказанное еще Дильтеем о понимании (Verstehen) как основном методе психологии. Противопоставле­ние парадигмы объяснения и парадигмы понимания рассматривает­ся сегодня как рубеж между американской и европейской тради­циями в социальной психологии [см. Шихирев, 1999]. Герген, кон­кретизируя эту идею, предлагает рассматривать социальную психологию как историю.

Аргументация в пользу этого тезиса вновь повторяет мысль о том, что существует глубокое отличие схем познания, принятых в естественных науках, от аналогичных решений в обществознании. Так, социальная психология не имеет дело со стабильностью, ха­рактерной для явлений природы, а напротив, «имеет дело с фак­тами, которые подвержены заметным временным флуктуациям и по большей мере неповторимы». Но если принципы взаимодействия людей базируются на нестабильных фактах, они не могут быть выявлены с течением времени. При этом необходи­мо учитывать два ряда обстоятельств.

Во-первых, влияние самой науки (т.е. социальной психологии) на процесс социального взаимодействия. По мнению Гергена, в любом психологическом исследовании заложена необъективность оценок, поскольку каждый специалист в этой области неизбежно занимает двойственную позицию: он как исследователь ориенти­рован на получение объективной информации, но вместе с тем как реальный участник социального процесса при переработке информации включает в нее и момент ценностей. «Мы включаем наши личностные ценности и в разрабатываемые нами теории со­циального взаимодействия. Воспринимающий эти теории получа­ет, таким образом, двоякую информацию: бесстрастное описание того, что является, и искусно замаскированное предписание того, что желательно». При этом осуществляется своеоб­разное воздействие на «естественный» ход событий, что отличает позицию социального психолога от позиции естествоиспытателя. Кроме того, в естествознании ученый не сообщает объекту полу­ченные о нем данные, в социальной же психологии информиро­вание испытуемого жизненно важно для поведения последнего. При этом возникает ситуация, когда эта информированность может изменить «поведенческие последствия», поскольку «расширяет диапазон альтернативных действий, приводя к модификации или постепенному исчезновению прежних поведенческих моделей». Вольно или невольно социальная психология становится орудием социального контроля.

Во-вторых, существенное отличие социальной психологии, сбли­жающее ее с исторической наукой, заключается в том, что «зафик­сированные здесь закономерности, а следовательно, теоретические принципы жестко привязаны к текущим историческим обстоятель­ствам». Между тем, и Герген показывает это на ряде примеров, традиционные для социальной психологии исследования, как правило, претендуют на описание универсальных закономернос­тей или регулярностей поведения, без учета исторического контек­ста. Эта особенность относится и к когнитивистской (теория соци­ального сравнения и когнитивного диссонанса Л.Фестингера), и к би­хевиористской (теория подкрепления) ориентации. Исключение, по мысли Гергена, представляет лишь интеракционистская ориентация: в ней можно усмотреть признание зависимости «личностных склон­ностей, существование которых ограничено во времени». Как справедливо отмечает П. Н. Шихирев, «символический интеракционизм есть результат синтеза различных отраслей знания о действительном социальном процессе, который лишь в научной аб­стракции может делиться на социологический и психологический авспекты».

Приведенные примеры позволяют Гергену сделать вывод о том, что «занятия социальной психологией есть по преимуществу заня­тия исторические, где исследователь поглощен объяснениями и си­стематизацией современных социальных явлений». Так должно быть, но пока такая традиция не реализована. Смысл новой парадигмы в том й состоит, что в исследовательской работе социального пси­холога должны быть осуществлены значительные изменения.

Программу этих изменений составляют четыре задачи: 1) ин­теграция чистого и прикладного знания, которая мыслится как пре­одоление чрезвычайно узкого подхода в конкретном прикладном исследовании и, напротив, чрезмерно высоких, но часто весьма тривиальных абстракций академической психологии. (Изучение современных социальных вопросов необходимо с «использовани­ем наиболее общих концептуальных схем и научных методов».); 2) отказ от прогнозирования как краеугольного камня социально-психологической науки и переход к беспрецедентной ее роли «в качестве катализатора социальной восприимчивости и чувствитель­ности», что и отвечает идее конструкционизма. (Эта функция мо­жет быть реализована, например, при консультировании, когда социальный психолог призван облегчить адаптацию человека к новым, меняющимся условиям.); 3)разработка индикаторов пси­хосоциальных диспозиций, что означает перенос центра тяжести с изучения базовых социально-психологических процессов на анализ этих процессов как «психологических копий культурных норм», т.е. на выявление изменений психологических склонностей в связи с социальным поведением; 4) изучение стабильности поведения, что выводит социальную психологию на уровень сложных отношений с психофизиологией и психологией индивидуальных различий: неко­торые из социально-психологических склонностей, несмотря на их включенность в социальный контекст, в столь сильной степени за­висят от физиологических параметров, что возникает определенный континуум исторических длительностей, позволяющий дифференци­ровать социальные феномены по их «исторической стабильности».

Решение "этих задач существенно сближает социальную пси­хологию с историей и требует не концентрировать внимание на «мельчайших элементах текущих социальных процессов, научить­ся объяснять взаимосвязь событий, "далеко отстоящих друг от друга во времени"» [там же, с. 49]. Требованием создать соответствующие таким задачам теоретические разработки и завершается обоснова­ние новой, постмодернистской парадигмы в социальной психоло­гии, обозначенной как социальный конструкционизм.