Алиса в стране чудес. Алиса в зазеркалье. Кэррол Льюис

АЛИСАВ СТРАНЕ ЧУДЕС. АЛИСА В ЗАЗЕРКАЛЬЕ Повести-сказки Алиса — семилетняя девочка,которой приснились приключения в подземной Стране чудес и Зазеркалье, где онавстретилась с разнообразными сказочными и фантастическими персонажами, живущимипо своей особой логике и все время озадачивающими разумную юную викторианку.Будучи воплощением всех детских викторианских добродетелей: учтивости, приветливости,скромности, сдержанности, серьезности, чувства собственного достоинства, А.одновременно сохраняет в себе ту непосредственность и душевную открытость,которые так ценил в своих маленьких подругах робкий и заикающийся оксфордскийпрофессор математики Доджсон. Мир нонсенса, куда попадает А., часто раздражаетее, странные персонажи, с которыми она встречается, как правило, придирчивы,раздражительны и обидчивы, однако ей хватает здравого смысла, чтобы примиритьсяс ситуацией, суметь перевести разговор на другую тему, удивляясь странностиоткрывающегося перед ней мира, одновременно принимать его таким, как он есть.Ведь несмотря на всю его странность и кажущуюся необъяснимость, в мире чудес иЗазеркалья царствует своя безупречная логика.
Этомир, где все понимается буквально, где метафора лишается своего переносногозначения, где между омофонами нет никакой смысловой границы, в результате чегокаламбур таковым даже не ощущается, где парадокс оказывается результатомбезупречного логического построения. В забавных же пародийных стихах, изобильновстречающихся в тексте, в знакомых по оригиналу логических и грамматическихсвязях вдруг оказываются совсем другие, а то и просто бессмысленные слова.(Скажем, вместо известных строк: «Ты мигай, звезда ночная! / Где ты, ктоты, я не знаю» — мы читаем: «Ты мигаешь, филин мой, / Я не знаю, чтос тобой».) Математику и логику К. оказался очень близок детский взгляд надействительность, не обремененный культурной традицией, создающей сложнуюсистему эллипсов, умолчаний, условных построений, исторически приобретенныхзначений, выводов, давно утративших связь со своими посылками. Многозначностьживого языка, тот факт, что при высказывании различных суждений многое следуетдержать в «уме», соотнося с целой системой культурных условностей инеписаных правил, далеко не сразу, как мы видим из многочисленных записейдетских разговоров «от двух до пяти», входит в сознание ребенка. А.,находящаяся на полпути от этого детского состояния первобытного хаоса,удерживаемого лишь причудливой логикой, к культурно упорядоченному космосувзрослых, оказывается в результате открыта и первому (ведь Страна чудес иЗазеркалье — это все-таки именно ее сон), и второму (свои суждения об увиденномона произносит с точки зрения общепринятых норм своего времени).
Болванщик(в других переводах Безумный шляпник)- участник «безумного чаепития»,одержимый идеей времени, чьи часы тем не менее показывают число, а не час и ужеотстали на два дня, потому что были смазаны сливочным маслом, с которым вмеханизм попали хлебные крошки. Персонаж с таким именем являетсяматериализацией английской идиомы «безумен, как шляпник» (mad as ahatter), восходящего к тому времени, когда при обработке фетра для шляписпользовалась ртуть, пары которой токсически действовали на нервную системуработников. Аналогичной материализацией идиомы «безумен, как мартовскийзаяц» (mad as a March hare), является имя другого участника«безумного чаепития», Мартовского зайца.
Чеширскийкот — персонаж, материализующий английское выражение «Улыбается, какчеширский кот». Его знаменитая улыбка, существующая сама по себе, обязанахарактерному для всего произведения Кэрролла софизму («если существуюткоты без улыбки, то может существовать и улыбка без кота»), когда заквазилогичным словесным построением открывается явно абсурдный смысл.Комментаторы видят в выражении «улыбка без кота» наглядно-образноеописание чистой математики, где теоремы, могущие быть приложенными к описаниювнешнего мира, на самом деле являются чистыми абстракциями.
Шалтай-болтай- человек-яйцо, персонаж детской английской поэзии (прибаутка о Ш.-б. широкоизвестна в переводе С. Я. Маршака). Выведенный как самодовольный филолог ифилософ, гордящийся тем, что может все на свете истолковать и откомментировать,Ш.-б. на самом деле не способен для целостного и непротиворечивого объяснениячего бы то ни было (подобно тому, как его самого не сможет собрать «всякоролевская рать»), поскольку он дает всем словам произвольные значения(«когда я беру слово, оно означает то, что я хочу, не больше и неменьше»).
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта lib.rin.ru/cgi-bin/index.pl