Вниз. В тот момент, когда она въехала на длинный спуск, сзади
Взревел другой мотор -- то была красная спортивная машина,
Которая вместе с ними прошла через тоннель. Ее водитель
Задержался у заправочной станции, и теперь машина бушевала так,
Будто в ней было не четыре цилиндра, а все шестнадцать.
-- Такие типы не переводятся. Он хочет устроить гонки.
Давайте проучим его! А может, не будем разрушать его иллюзий?
Пусть думает, что у него самая быстроходная машина на свете!
-- Пусть думает.
-- Хорошо.
Клерфэ остановил жузеппе, Красная спортивная машина тоже
Остановилась, водитель засигналил. Он вполне мог обогнать
Машину Клерфэ -- места было достаточно. Но он во что бы то ни
Стало хотел устроить гонки.
-- Ну что ж, -- сказал Клерфэ и опять включил мотор. --
Таков человек -- он ищет своей гибели.
До самого Фаидо красная машина ехала за ними, навевая на них
Скуку. Она все пыталась догнать Клерфэ.
-- Он еще доездится до смерти.
Клерфэ затормозил, но тут же опять дал газ.
-- Ну и сапожник! Вместо того чтобы обогнать нас, он чуть не
Врезался в нашу машину.
Клерфэ направил жузеппе к обочине на правой стороне дороги.
Он остановил машину перед бензоколонкой. На этот раз красная
Машина не остановилась. Она с ревом промчалась мимо них.
Водитель презрительно помахал им рукой и засмеялся.
Вдруг стало очень тихо. Ничего не было слышно, кроме
Журчания ручейка и почти беззвучного шелеста дождя. то и есть
Счастье, -- думала Лилиан. -- Минута тишины перед тем, что тебя
Ждет. Ей никогда не забыть эту ночь, нежное журчание воды и
Мокрое, блестящее шоссе.
Через четверть часа они попали в полосу тумана. Клерфэ
Включил подфарники. Он ехал очень медленно. Вскоре опять стали
Видны обочины дороги. На сто метров вперед туман был смыт
Дождем, потом они снова оказались в тумане, подымавшемся снизу.
Клерфэ резко затормозил. Они как раз выехали из тумана.
Перед ними у километрового столбика стояла красная спортивная
Машина; одно ее колесо, заехав за столбик, висело над
Пропастью. Возле машины они увидели водителя -- целого и
Невредимого.
-- Вот это называется повезло, -- сказал Клерфэ.
-- Повезло? -- заорал в ярости водитель. -- А машина?
Посмотрите на нее. Машина не застрахована. Да еще рука!
-- В худшем случае рука вывихнута, вы же можете двигать ею.
Радуйтесь, что вы вообще остались целы.
Клерфэ вышел и посмотрел на разбитую машину.
-- Иногда даже километровые столбики могут пригодиться.
-- Это вы виноваты! -- закричал пострадавший. -- Вы вынудили
Меня ехать слишком быстро. Я считаю вас ответственным за все.
Почему вы не пропускали меня, почему устроили гонку...
Лилиан рассмеялась.
-- Над чем смеется эта дама? -- спросил сбитый с толку
Водитель.
-- Это вас не касается. Но, поскольку сегодня счастливый
День, я вам, так и быть, объясню. Дама явилась к нам с другой
планеты и еще не знакома с нашими обычаями. Она смеется потому,
Что вы оплакиваете машину, вместо того чтобы радоваться своему
спасению! Даме это совершенно непонятно. Я же, напротив,
Восхищаюсь вами. Из ближайшей деревни я пришлю вам машину,
Чтобы вас вывезли.
-- Стоп! Так легко вы не отделаетесь. Это вы вынудили меня
ехать с вами наперегонки, не будь вас, я бы спокойно...
-- Советую свалить все на проигранную войну, -- сказал
Клерфэ.
Водитель посмотрел на номер жузеппе.
-- Французский! Как же мне получить свои деньги обратно? --
В левой руке он держал карандаш и клочок бумаги, бестолково
тыкая ими во все стороны. -- Мне нужен ваш номер! Запишите мне
ваш номер! Разве вы не видите, что я не могу писать левой
Рукой.
-- Научитесь. Мне пришлось худшему научиться.
Клерфэ опять сел в машину. Водитель шел за ним по пятам.
-- Вы хотите сбежать от ответственности.
-- Да. Но машину я вам все же пошлю.
-- Что? Вы хотите оставить меня под дождем на дороге?
-- Да. Моя машина двухместная. Дышите глубже, любуйтесь
Горами, благодарите бога за свое спасение и думайте о том, что
Людям, гораздо лучшим, чем вы, пришлось умереть.
Они продолжали спускаться с горы, поворот за поворотом,
Спираль за спиралью.
-- Тут скучная дорога, -- сказал Клерфэ, -- она тянется до
Локарно. А там уж будет озеро. Вы не устали?
Лилиан покачала головой. стала! -- подумала она. -- Скучно!
Неужели этот пышущий здоровьем человек, который сидит рядом со
Мной, не чувствует, как я трепещу? Неужели он не понимает, что
Со мной творится? Не чувствует, что застывший во мне образ мира
Вдруг начал оттаивать, задвигался и заговорил со мной, не
Чувствует, что заговорили и дождь, и мокрые скалы, и долина, и
Тени в долине, и огни, и дорога? Неужели он не понимает, что
Уже никогда я не буду так слита с природой, как теперь, когда я
Словно лежу в колыбели в объятиях неведомого бога, еще
Пугливая, как молодая птичка, но уже осознавшая, что все будет
Длиться лишь миг и что я потеряю этот мир, прежде чем он станет
Моим, потеряю эту улицу, эти деревья, грузовики у деревенских
гостиниц и песню за окнами, треньканье гитары и эти названия:
Осония, Крещиано, Кларо, Кастионе и Беллинцона. Названия,
Которые, едва появившись, уже исчезают, словно тени, исчезают,
Как будто их никогда и не было. Неужели он не видит, что я,
Подобно ситу, сразу же теряю все? Что я ничего не в силах
Удержать надолго?
-- Ну как вам понравилось ваше первое знакомство с жизнью?
-- спросил Клерфэ. -- Как понравился человек, который
Оплакивает свою собственность, а свою жизнь не ставит ни во
Что?
-- Он дурак.
-- Вам еще придется узнать немало таких же дураков.
Хочу узнать саму себя, -- подумала Лилиан. -- Что мне
другие!
-- Это все же разнообразие, -- ответила она Клерфэ. -- Там,
В горах, каждый считал свою жизнь ужасно важной. И я тоже.
Мимо них быстро проносились улицы, огни; затем появилась
Широкая площадь.
-- Через десять минут мы приедем, -- сказал Клерфэ. -- Это
Уже Локарно.
Рядом загромыхал трамвай и загородил им дорогу. Клерфэ
Чертыхнулся. Лилиан уставилась на трамвай так, словно это был
По меньшей мере кафедральный собор. Уже четыре года она не
Видела трамваев.
И вдруг перед ними раскинулось озеро, широкое,
Серебристое и беспокойное. Дождь перестал. Быстрые, низкие
Облака пробегали по лунному диску. Они увидели тихую Аскону и
Площадь на берегу.
-- Где мы остановимся? -- спросила Лилиан,
-- У озера. В отеле амаро.
-- Откуда вы знаете все здешние отели?
-- После войны я прожил тут с год, -- ответил Клерфэ. --
Завтра утром я расскажу вам почему.
Он остановил машину перед маленькой гостиницей и выгрузил
Чемоданы.
-- У хозяина этого отеля -- целая библиотека. Он, можно
Сказать, ученый. А в отеле, там на горе, висят картины Сезанна,
Утрилло и Тулуз-Лотрека -- вот какие здесь люди! Мы сразу
Поедем ужинать?
-- Куда?
-- В Бриссаго, на итальянской границе. В десяти минутах езды
Отсюда. Ресторан называется жиардино.
Лилиан огляделась вокруг.
-- Здесь цветут глицинии!
X x x
Поднялись к маленькому ресторанчику. Он заказал бутылку вина,
ветчину, раков, рис и сыр из Валле Маджи.
-- Вы здесь жили? -- спросила Лилиан. -- У этого озера?
-- Да. Почти год. После побега и после войны. Я хотел
Прожить здесь несколько дней, а застрял надолго. Это было для
Меня лечением. Я в нем нуждался. Я лечился ничегонеделанием,
Солнцем и ящерицами, которые грелись на каменных стенах, я
Лечился тем, что часами смотрел на небо и на озеро, я старался
Все забыть, и наконец мои глаза перестали уставляться в одну
Точку и я понял, что природа даже не заметила двадцати лет
человеческого безумия. Салют!
Лилиан пила легкое итальянское вино. Ей казалось, что все
Вокруг отдыхало.
-- Здесь поразительно вкусно готовят. Может, я ошич баюсь?
-- спросила она.
-- Нет, вы правы. Хозяин мог бы стать шеф-поваром в любом
Большом отеле.
Она поставила свой стакан на стол.
-- Я счастлива, Клерфэ, -- сказала она. -- Причем я должна
Признаться, что вообще перестала понимать, что значит это
Слово.
-- И я этого не понимаю.
X x x
Лилиан стояла у окна в своей комнате. За окном было озеро.
Ночь. Ветер. Весна шумела в платанах на площади и в облаках.
Вошел Клерфэ. Он обнял ее. Она обернулась и посмотрела на него.
-- Ты не боишься? -- спросила она.
-- Чего?
-- Того, что я больна.
-- Я боюсь совсем другого: во время гонок при скорости
Двести километров у меня может лопнуть покрышка переднего
Колеса, -- сказал он.
Лилиан вдруг поняла, чем они похожи друг на друга. Они оба
Были люди без будущего. Будущее Клерфэ простиралось до