Становление социологии неотделимо от идеи социального прогресса.
Непосредственные предшественники этой науки и ее пионеры были
убеждены, что она призвана, во-первых, обнаруживать и исследовать
прогресс, его факторы и условия; во-вторых, вносить существенный
вклад в него.
В истории социальной мысли в принципе существовали четыре теории,
оценивающие направленность и качество социального развития. Это
теории прогресса, регресса, циклического развития (круговорота) и
маятникового развития. Последнюю теорию можно считать
разновидностью предыдущей, так как маятниковое движение составляет
часть или разновидность кругообразного.
В многочисленных мифах древности присутствует идея о том, что
общество деградирует, т. е. развивается регрессивно. Эта идея
регресса представлена, в частности, в древнегреческом мифе о
последовательной смене веков: золотого, серебряного, медного и
железного. Вообще представление о развитии по нисходящей было
весьма распространено в античности. Древнегреческий поэт Гесиод
(VIII–VII вв. до н. э.) представил идею регресса в виде
последовательной смены пяти веков: золотого, серебряного, медного,
героического и железного. Поэтому он воспевает “светлое
прошлое”:
В прежнее время людей племена на земле обитали, Горестей тяжких не
зная, не зная ни трудной работы,
Ни вредоносных болезней, погибель несущих для смертных.
(Труды и дни, 90–92, Пер. В. В. Вересаева)
Из теории регресса, в частности, вытекала исключительно важная роль
канона в искусстве и ремесле древних греков. Представление о
регрессе, особенно моральном, было распространено и в Древнем Риме.
У Горация читаем:
Чего не портит пагубный бег времен?
Ведь хуже дедов наши родители,
Мы хуже их, а наши будут Дети и внуки еще порочней.
(Оды, III, 6, 46 – 49. Пер. H. Шатерникова)
Идею общественного регресса в античности обосновывал также Луций
Анней Сенека.
Весьма популярным в античности было и представление о циклическом
характере социального развития. Этот взгляд разделяли, в частности,
Платон, Аристотель и греческий историк Полибий (II–I вв. до н. э.).
Для Древнего Рима характерно истолкование социального развития по
аналогии с возрастными фазами жизненного цикла человека; в
историческом процессе различали детство, юность, зрелость,
старость.
Вместе с тем в античности существовала и идея прогресса,
совершенствования, развития по восходящей. Но она не играла
заметной роли и относилась не столько к обществу в целом, сколько к
развитию знаний, науки и техники.
Средневековое европейское сознание, как обыденное, так и
теоретическое (преимущественно теологическое), ориентировано
главным образом на прошлое [28, 136]. Учения относительно будущего
спасения, совершенства, “тысячелетнего царства” Бога и праведников
(хилиазм) чаще всего представляли собой не констатации
исторического процесса, а именно веру в будущее торжество
определенного идеала (спасения, справедливости и т. д.). Правда,
историки социальной мысли находят элементы концепции прогресса и в
средние века. Например, итальянский мыслитель Иоахим Флорский
(Калабрийский) изображал всемирную историю как последовательную
смену трех эпох, воплощающих членов святой Троицы: Отца, Сына и
Святого Духа; каждая последующая эпоха является необходимым этапом
совершенствования человечества, которое на третьем этапе достигает
полной духовной свободы, справедливости и мира.
Но вера в социальный прогресс в целом не характерна не только для
средневековья, но и для мыслителей нового времени вплоть до XVIII
в. Даже у Монтескье, не говоря о более ранних философах, не было
более или менее ясной и развернутой концепции социальной эволюции.
Чаще всего для них история выступала не как связная
последовательность событий и институтов, а в виде набора
поучительных “историй”. Исходя из представления об одинаковости
человеческой природы, “они или совсем не прибегали к истории или же
видели в ней не более как собрание типов, парадигмов для мысленной
реконструкции действия одних и тех же законов личной или
общественной жизни людей”; “они как бы не видят существенной
разницы между прошедшим, настоящим и будущим” [27, 591–592].
Джамбаттиста Вико разработал теорию, согласно которой каждое
общество совершает эволюционный цикл, состоящий из трех
последовательно сменяющих друг друга стадий: “века богов”, который
представлен в мифах; “века героев”, который представлен в
героическом эпосе; “века людей”, который представлен в
историографии. Каждый цикл развития завершается кризисом и
разрушением данного общества.
Руссо, хотя и размышлял о прогрессе, считал, что он не может
охватывать общество в целом: выигрывая в одном отношении, люди
теряют в другом. В своем знаменитом сочинении на тему, предложенную
Дижонской академией, “Способствовало ли возрождение наук и искусств
очищению нравов?” (1750), он отрицательно отвечает на поставленный
вопрос.
Вольтер также не признавал общественного прогресса, утверждая, что
“мир всегда будет таким, как теперь”. “Все к лучшему в этом лучшем
из миров”, – иронизировал он над оптимизмом Лейбница, который
заявлял в своей “Теодицее”: “Бог не создал бы мира, если бы он не
был лучшим из всех возможных”. Подобно Вольтеру, и многие другие
энциклопедисты также скептически относились к идее прогресса
общества.
В середине XVIII в., однако, среди просветителей начала зреть
другая тенденция. Это была рационалистическая теория прогресса,
согласно которой, несмотря на разного рода коллизии, драмы и
отступления, человечество, общества, социальные институты
постепенно и неуклонно развиваются поступательно, совершенствуются,
движутся по восходящей линии. В основе этого прогресса лежат успехи
человеческого разума, воплощаемые в развитии наук, техники,
искусств. Сама разумная природа человека толкает его к тому, чтобы
совершенствоваться самому и совершенствовать свою среду, в том
числе социальную. Рационалистическая теория прогресса носила в
значительной мере антропологический характер: она была теорией
одновременно социального и человеческого прогресса.
Первым, кто сформулировал и обосновал рационалистическую теорию
прогресса, был Анн Робер Тюрго. В своей знаменитой речи
“Последовательные успехи человеческого разума”, произнесенной в
Сорбонне 11 декабря 1750 г., он утверждал, что в отличие от
природы, где господствуют неизменные законы, повторяемость и
круговорот одинаковых явлений, мир людей – это мир изменчивости и
новизны. Все эпохи связаны между собой цепью причин и следствий;
знаки языка и письменности дают возможность людям передавать знания
от поколения к поколению; сокровищница этих знаний постоянно
увеличивается благодаря новым открытиям. Человеческий род, согласно
Тюрго, рассматриваемый с философской точки зрения, с момента своего
возникновения выступает как бесконечное целое, которое, подобно
индивиду, пребывает сначала в младенчестве, а затем прогрессивно
развивается [29,51].
Скорость прогресса, по Тюрго, зависит в первую очередь от сочетания
обстоятельств и талантов людей. Последние либо развиваются
обстоятельствами, либо глушатся и уничтожаются ими: “Приходится
признать, что если бы Корнель, выросший в деревне, шел за плугом
всю свою жизнь, что если бы Расин родился в Канаде среди гуронов
или в Европе в XI в., то они никогда не могли бы проявить своих
дарований. Если бы Колумб и Ньютон умерли 15-летними, Америка,
может быть, была бы открыта лишь на 200 лет позже, и мы не знали бы
еще, может быть, истинной системы мира. И если бы Вергилий погиб в
младенчестве, мы не имели бы Вергилия, ибо не было двух Вергилиев”
[30, 107].
Тюрго различал три стадии в культурном прогрессе человечества:
религиозную, спекулятивную и научную, – предвосхитив этим
периодизацию истории Сен-Симоном и Контом. Свой общий взгляд на
социальный и человеческий прогресс он резюмировал таким образом:
“Интерес, честолюбие, тщеславие обусловливают беспрерывную смену
событий на мировой сцене и обильно орошают землю человеческой
кровью. Но в процессе вызванных ими опустошительных переворотов
нравы смягчаются, человеческий разум просвещается, изолированные
нации сближаются, торговля и политика соединяют, наконец, все части
земного шара.
И вся масса человеческого рода, переживая попеременно
спокойствие и волнения, счастливые времена и годины бедствий,
всегда шествует, хотя медленными шагами, ко все большему
совершенству” [29, 51–52].
Помимо Тюрго идею общественного прогресса во второй половине XVIII
в. обосновывали философ Дж. Пристли и историк Э. Гиббон (Англия),
швейцарский философ, историк и педагог И. Изелин, философы И. Кант,
Г. Э. Лессинг, И. Г. Гердер (Германия) и др.
Через всю социальную философию Гегеля проходит идея закономерного
прогрессивного развития. Понимая историческое развитие как
самораскрытие “мирового духа”, он доказывал, что смысл истории –
это прогресс в сознании свободы.
Наиболее развернутую и законченную форму рационалистическая теория
прогресса получила в сочинении французского философа, математика и
политического деятеля Жан-Антуана Кондорсе (1743–1794) “Эскиз
исторической картины прогресса человеческого разума”,
опубликованного после смерти автора (1795). Кондорсе исходил из
положения о безграничности возможностей человеческого разума и
способности человека к совершенству. С другой стороны, и природа не
устанавливает никаких границ для этих безграничных потенций
человека, реализация которых может остановиться только с
прекращением существования нашей планеты. Хотя собственная жизнь
Кондорсе в период создания “Эскиза” не давала оснований для
оптимизма (правительство Робеспьера приговорило его к смертной
казни по обвинению в заговоре, и он покончил жизнь самоубийством в
тюрьме), вся его теория проникнута оптимистическим мировоззрением,
верой в бесконечность и необратимость прогресса человечества.
В истории человечества Кондорсе различает десять последовательно
сменяющих одна другую эпох, в целом составляющих этапы
прогрессивного развития человечества. В основе этого развития лежит
прогресс разума, который реализуется в развитии научных знаний,
технических достижениях, хозяйстве, политических режимах. Прогресс
разума осуществляется в борьбе с различными заблуждениями,
абстракциями и суевериями.
Подобно другим предшественникам социологии Кондорсе был убежден в
том, что в социальном мире, как и в природе, действуют известные и
еще не познанные общие законы, которые являются “единственным
фундаментом веры в естественных науках...” [31, 161]. Надежды на
будущее состояние человечества он сводил к “трем важным положениям:
уничтожение неравенства между нациями, прогресс равенства между
различными классами каждой, наконец, действительное
совершенствование человека” [там же].
Идеи Тюрго и Кондорсе нашли непосредственное продолжение у
Сен-Симона и его школы. Прогресс для Сен-Симона – универсальный
закон природы: он управляет людьми даже независимо от их воли.
Основа общественного прогресса – в разуме, воплощенном в научных
знаниях, технических достижениях, индустрии и в людях, которые
осуществляют прогресс в этих областях: ученых, изобретателях,
“индустриалах”.
Согласно Сен-Симону, общество в своем прогрессивном развитии
переходит от военного типа к промышленному. В истории общества
происходит прогрессивная смена форм труда: от рабства – к
крепостничеству, затем – к свободному труду и, наконец, – к труду
обобществленному. Новое общество и новая мораль, основанные на
науке, заключают в себе, во-первых, принцип уважения к труду,
обязательности труда и возможности трудиться каждому; во-вторых,
принцип братской любви и взаимопомощи. Эти принципы “нового
христианства” представляют собой вершину общественного прогресса, к
которой движется современное человечество. Поэтому Сен-Симон
оптимистически пророчествовал: “Золотой век, который слепое
предание относило до сих пор к прошлому, находится впереди нас”
[32, 273]. Вера в существование социальных законов, и прежде всего
закона прогресса, была главным источником научных и реформаторских
поисков этого провозвестника социологии.
Вообще вера в прогресс, выступавшая в форме знания о прогрессе,
постоянно вдохновляла предшественников, пионеров и основателей
социологии. Без представления о том, что общество совершенствуется,
у них не могла бы возникнуть мысль о том, что его можно
усовершенствовать. А без этой мысли, в свою очередь, идея
исследовать общество и разрабатывать науку о нем показалась бы им и
окружающим бесплодным занятием, в лучшем случае игрой.
Рационалистическая теория прогресса служила для них источником не
только социального, но и познавательного оптимизма, внушая веру в
то, что общество может быть познано рациональными средствами. Эта
теория обосновывала социологическое представление о временно¢ й
связи и преемственности различных обществ и общественных состояний,
причинной обусловленности социальных явлений. Наконец, через
понятие прогресса в социологию на ее доисторической и
раннеисторической фазах внедрялись очень важные для ее будущего
идеи историзма, социальной эволюции, социальной динамики,
социального процесса, социального изменения, социальной инновации и
т. п.
Правда, рационалистическая теория прогресса содержала, несомненно,
и ряд изъянов, впоследствии осмысленных в истории социологии. Само
понятие прогресса носит в значительной мере оценочный, нормативный
характер, поэтому пионеры социологической мысли стремились давать
ему чисто описательную трактовку, устраняя из него те значения,
которые заставляли думать о большем или меньшем совершенстве
определенных обществ и общественных состояний. Но у них это не
очень хорошо получалось, и оценочный элемент в понятии прогресса
продолжал присутствовать, явно или неявно. Социальная
действительность в ХIХ–ХХ вв. не подтверждала оптимистических
ожиданий, заключенных в прогрессистском мировоззрении. Наконец,
понятие прогресса, так же как и понятие социального закона,
содержало в себе изрядную дозу фатализма. Предсказывая будущий
“золотой век” (впрочем, по-разному понимаемый), который согласно
закону прогресса неизбежно наступит, предшественники и пионеры
социологии зачастую ощущали себя не столько учеными, сколько
пророками и даже спасителями человечества, призванными ускорить
грядущее, более счастливое, более “прогрессивное” состояние. Люди в
такой интерпретации оказывались не более, чем “орудием”
прогресса.
Неудивительно, что теория общественного прогресса, стимулировавшая
возникновение социологии, довольно рано стала подвергаться
разносторонней критике в той самой науке, которую эта теория в
известном смысле породила. Слово “прогресс” постепенно стало
вытесняться из социологического словаря такими терминами, как
“эволюция” (впрочем, этот термин часто оказывался близок по
значению к термину “прогресс”), “изменение”, “процесс” и т. п.
Тем не менее, рационалистическая идея прогресса была важным и
необходимым этапом в становлении социологии. То же самое относится
и к более широкой идее социального закона. Понятие “закон” было
основательно дискредитировано в истории социологии тем, что оно
часто трактовалось с позиций натурализма, наивного и плоского
детерминизма и фатализма. Закон стали понимать как выражение
“исторической необходимости”, одной из наиболее распространенных и
опасных философско-исторических и социологических фикций нового и
новейшего времени. Поэтому серьезные социологи в XX в. обычно либо
избегают применять понятие “закон”, либо используют его очень
осторожно, подчеркивая его вероятностный характер, а также
ограничивая сферу действия того или иного “закона” строго
определенными пространственно-временными рамками. Стремясь выразить
более или менее устойчивые связи в социальных явлениях и процессах,
современные социологи часто бывают гораздо менее смелыми в
претензиях и выражениях, чем их коллеги в прошлом. В отличие от
последних они стремятся не столько открывать “неизменные
естественные законы”, сколько выявлять и исследовать принципы,
зависимости, тенденции, каузальные отношения, типы и т. п.
Тем не менее, идея социального закона имела исключительно важное
значение для возникновения и становления социологии как науки. Ведь
согласно этой идее, социальные явления, так же как и природные, не
поддаются произвольному манипулированию; они достаточно прочны и
устойчивы, поэтому управлять ими можно лишь в ограниченных пределах
и только опираясь на них самих; им свойственны пространственная и
временная упорядоченность, доступная рациональному постижению. Все
это означало, что наука о социальных явлениях возможна и
необходима.
Закон прогресса
256
0
9 минут
Темы:
Понравилась работу? Лайкни ее и оставь свой комментарий!
Для автора это очень важно, это стимулирует его на новое творчество!